– Исполнять! Дождавшись, когда люди с разбойничьими лицами выйдут, освобожденный ими пленник медленно стянул с головы мешок и, подняв голову, немного вызывающим голосом сказал: – А я-то все думал: кого это они называют бароном? – Ты мог бы носить такой же титул, – не повышая голос, ответил ему Кароль. – Видимо, не судьба, – грустно усмехнулся Боле-слав. – Человек сам кузнец своей судьбы. – Ты уже и говоришь, как он… – Когда-то мы оба так говорили. – К чему теперь эти воспоминания? – Ну, с чего-то же надо начать разговор… – Нам не о чем разговаривать. – Ошибаешься, брат. Ты можешь мне не верить, но, кажется, Иоганн знал, что я тебя встречу. – Вот как? Впрочем, я не удивлен, он всегда и все знает наперед. И что же он тебе приказал – отправить меня на виселицу? – Он просил передать, что прощает тебя. – Хм, неожиданно. Что-нибудь еще? – Еще он просил, чтобы я тебе не мстил. – Наверное, тебе трудно выполнить эту просьбу… – Как тебе сказать, брат… – вздохнул Кароль, – если бы он не просил, а приказал – я бы, наверное, ослушался… – По крайней мере, честно. Но зачем тогда меня сюда притащили? – Ты знаешь, что за послание привез? – Нет, – покачал головой Болеслав, – меня не посвящали в это. – А кому оно предназначалось? – Раз меня схватили – ты, вероятно, знаешь. – Отвечай! – Причетнику собора. – Святая простота! Он, как и ты, всего лишь футляр для послания. Главный получатель – епископ Глюк. Ты помнишь его? – Немного. Кажется, наш герцог его недолюбливал, причем это у них было взаимно. – Это точно, и со временем их чувства только укрепились, а теперь подумай: зачем тем, кому ты сейчас служишь, писать лютеранскому епископу? – Слишком сложный вопрос для лейтенанта рейтаров. – А для приближенного герцога-странника? – Это было давно! – Не так уж и давно, Болеслав, подумай хорошенько. – Ну, не знаю… случается, что и злейшие враги объединяются, когда у них появляется общий противник. А Иоганн Альбрехт, надо отдать ему должное, умеет наживать себе врагов. – Умеет и друзей. – Тоже верно, не зря ведь его избрали своим царем московиты. Кстати, как он ими правит? Нет, среди них есть неплохие парни вроде Никиты или Анисима, но ведь они же… дикие! – Не такие уж и дикие. Но ты не договорил. – Да что тут толковать, даже среди самых ярых папистов случаются люди, что за пригоршню полновесных дукатов надевают на голову чалму и поют суры из Корана, как будто всю жизнь только этим и занимались. Почему бы таким не быть и среди последователей Лютера? – Все гораздо сложнее, брат. У нашего герцога есть могущественные враги, но они хотели бы не просто убрать его со своей дороги, но еще и сделать это чужими руками. – И кто же эти люди? Услышав вопрос младшего брата, Кароль на мгновение задумался, затем тяжело вздохнул и тихо ответил: – Если ты спрашиваешь у меня их имена, то я не знаю. Однако, может, ты поможешь мне их узнать? – Но как? – Кто дал тебе это письмо? – Граф Хотек. – Приближенный короля Фердинанда? – Да, он; я сопровождал его во время посольства к королевичу Владиславу. – Вы были в Польше? – Да, братец, мы привезли королевичу деньги для войны с… – Герцогом Иоганном Альбрехтом? – Да, с ним, правда, у него, насколько я знаю, теперь какое-то новое имя? – Именно так, русские зовут его Иван Федорович. – Русские? Ты хотел сказать – московиты? – Нет, я все правильно сказал, так себя называет этот народ, а Москва – всего лишь их столица. – И он теперь тоже… русский? – Иногда даже больший, чем его подданные. Но ты отвлекся. – Хорошо, брат; меня, разумеется, не посвящали во все подробности, но было очевидно, что папаша Владислава – король Сигизмунд – спустил все денежки на осаду Риги и на войну с турками. Фердинанд предложил ему субсидию, в обмен на обязательство помочь войсками в случае надобности. – Какой надобности? – Точно не знаю, но в Чехии сейчас волнения. Король не жалует реформатов – впрочем, их никто не любит. – Ты стал католиком? – Нет, что ты, просто, как по мне, то эти узколобые фанатики ничуть не лучше папистов, даже хуже. – Ладно, оставим теологию богословам. Так ты говоришь, что король Богемии решил заручиться польской поддержкой? – Почему нет? На войне случается всякое, к тому же чехи не раз и не два заставляли имперцев умыться кровью, так что небольшая предосторожность не помешает. – Допустим, что все именно так… – задумчиво пробормотал Кароль, – а затем тебя послали с письмами в Мекленбург, да еще и к Глюку, и не только к нему… – Вот как? – Да, братец, тут целое змеиное гнездо, но прежде чем я смогу рассказать тебе подробности, я хочу знать… – Что именно? – Могу ли я тебе доверять, как прежде, или ты опять предашь меня и нашего герцога из-за первой же смазливой девчонки, встретившейся на твоем пути! Болеслав тяжело вздохнул и отвернулся от брата, чтобы тот не смог видеть, как заблестели его глаза. – Боюсь, что я человек конченый. – Нет, не говори так!