Женя Сторонка. Жизнеписание Одноногого Пса Мир встретил его ярким светом, лязгом металла и бурлением жизни, которое поражало сразу и навсегда. Сойдя с конвейера, ошалевший от впечатлений Пёс попал в руки механика-отладчика — мягкого существа, с чувством полного превосходства орудующего жёсткими инструментами. — Сейчас будем проверять, нет ли у тебя явного брака на уровне физики тела, — сообщил он и скептически скривился, — впрочем, тебе это понимать не обязательно. Позади Пса стояли в ожидании другие новенькие псы — готовые к службе и даже подвигам, и уверенные, что если и найдётся у них явный брак на уровне физики тела, то и он пойдёт на пользу главной миссии. Потому что они — «сторожевые псы», созданные служить и защищать, и этим всё сказано. — Служить и защищать, хм, — бубнил себе под нос мягкий механик, повелевающий жёсткими инструментами. — Стеречь и охранять. Сказали бы прямо: «тупой охранник»! Тоже мне, сторожевые псы… Псы внимательно прислушивались: к сбору информации они относились с инстинктивным трепетом. — Такие новенькие, такие свеженькие, лепота. А когда-нибудь — финита ля комедия. Разберут вас на запчасти или в переплавку отправят. А может, и на свалку, уж кому как повезёт. Будете валяться в куче мусора, пока не дойдёт очередь на переработку… — Зачем в переплавку? — Пёс тогда имел полную, нетронутую жизнью комплектацию, был молод и любопытен, как щенок. Вдруг переплавка — это что-то интересное? Отладчик не нашёлся с ответом и слегка растерялся. Может, вопрос Пса был слишком глуп и неуместен, а может, по чьему-то недосмотру отладчику загрузили в базу данных не всю информацию, необходимую для работы с новорождёнными роботами. — Потому что! — выплюнул он. Подёргал уголками рта, зыркнул зло: — В жизни, мать вашу, должен быть контраст! А вы думали, на курорт попали?.. Пёс отметил длинную паузу между вопросом и ответом и посоветовал отладчику отослать баг-репорт разработчику (тогда он ещё не знал, что человеческий разработчик никогда не отвечает на запросы, а если вдруг ответит, то мало не покажется — так не покажется, что лучше бы и вовсе не отвечал). Остальные Псы согласно перемигивались. Отладчик покривел лицом и долго рассматривал Пса нехорошим взглядом. — Ладно, — решил он. — Пусть тестировщики с тобой разбираются. Следующий! У тестировщиков Псу понравилось: тут загадывали шарады и играли в игры, как и положено в детстве. В память загрузили много полезной информации, чтобы Пёс всегда мог услужить человеку, не уронив чести производителя. И даже выдали библиотеку художественных книг для изучения и адаптации к социуму. Книги были интересные, по возрасту. Особенно ему полюбилась книга про мальчика Джима и пиратов; у пиратов было одно на всех лицо отладчика. Иногда к тестировщикам приходил автор ядра и пугал острым взглядом, проникающим до самой мастер-версии, от чего псам, как одному, хотелось поднять все щиты и запустить профилактическую самодиагностику. Пса признали годным к службе и отправили в распоряжение космических сил. Там его научили вести оборону на разных рубежах — где с огоньком, а где прикопавшись и не отсвечивая, в режиме пассивной охраны. Пса окружали задорные молодые парни и матёрые боевые роботы. Он узнал много интересного о людях и об их загадочном разработчике, которого люди периодически призывали (обычно во время поломки). Отзывался разработчик или нет — Пёс так ни разу и не отследил, хотя пытался. Возможно, человеческий разработчик стеснялся Пса и приходил, когда тот стоял в карауле. Одним словом, было весело. Когда Пёс поистрепался и растерял часть комплектации, им усилили группу роботов-терраформистов, отправляющуюся осваивать какую-то забытую всеми планету на дальних рубежах. Усилили для порядка, поскольку охранять там было нечего и не от кого. А чтобы не пропадал без дела, обучили наскоро нескольким несложным функциям. Планета активно выращивала водоросли в океанах; освоить сушу предстояло роботам-терраформистам. Народ это был простой, необстрелянный. Первым делом они развеяли вдоль береговых линий споры лишайников, и потом долго ползали по скалам в поисках результата и споря на весь местный эфир, найдут ли земные грибы общий язык с нативными водорослями. Пёс несколько раз сделал им замечание за нарушение техники безопасности, но встретил лишь глубокое непонимание. — Что надо этому солдафону? — спрашивал Терраформист-1, беспокойно поведя одними датчиками в сторону Пса, а другие вперив в щель в камнях, словно обронил туда мифическую плату мудрости. — Не обращайте внимания, — отзывался Терраформист-2, — пенсионеру скучно. Пусть развлекается как может. — Я вас слышу, — сообщил Пёс. — Надеюсь, он не подумал, что его тут не уважают? — подал голос ещё какой-то терраформист. — А его тут уважают? Пёс записал в память, что обиделся, и отправился на обход периметра. После этого он только смотрел, как они изображают торчащие на скалах мишени, и копил раздражение. Грибы не подкачали — местные водоросли сочли их пригодными для совместной жизни, и тогда роботы забыли о них и вооружились контейнерами с удобрением. Жёсткий каменистый грунт сопротивлялся насилию, но роботы были упорны. Однажды они распаковали семена. Псу достались одуванчики. Он спрятал их в груди (там, где могло бы быть сердце, если бы Пёс родился мальчиком Джимом) и пошёл осваивать унавоженный грунт. Одуванчик оказался живуч и цеплялся за раздробленные камни изо всех сил. Настал черёд монтировать ульи. Этим Пёс занимался с удовольствием — пчёлы восхищали его своей организованностью, тем, что у них есть центральное ядро и такая подвижная, мобильная периферия, что завидно. Создавший их разработчик был гением, наверняка!.. Как-то во время бури Главный Терраформист велел всем укрыться на базе и, чтобы не терять даром время, заняться самодиагностикой и профилактикой. Пёс как охранное оборудование блуждал по периферии, выказывал буре своё презрение и превосходство и мониторил обстановку. Там-то его и застало сообщение о переходе всех колоний на военное положение, характеристиках противника и предполагаемых направлениях удара. Все они были далеко. Предаваясь ностальгии, он удалялся всё дальше от базы. Пёс не слишком удивился, когда на базу, прочертив разреженную атмосферу, рухнул метеорит. Во-первых, Пёс был занят анализом нового опыта: так долго и неуправляемо лететь без вспомогательных средств ему ещё не доводилось. Во-вторых, он знал, что вселенная бесконечно огромна. Настолько огромна, что даже стремящиеся к нулю вероятности где-нибудь когда-нибудь перестают быть маленькими вероятностями и превращаются в большую проблему. В результате этой маленькой вероятности сторожевой Пёс стал Одноногим Псом и потерял всю свою команду. Доковыляв до базы с помощью средних манипуляторов и осмотрев воронку, он послал в центр отчёт о произошедшем, но получил в ответ только подтверждение о прочтении. Занятым далёкой войной людям было не до него. Первым делом Одноногий Пёс собрал то, что осталось от ульев. К счастью, они были лёгкие, но прочные, и многие уцелели. Пчёл разметало далеко по округе, но и они постепенно возвращались, сердито жужжа и стукаясь об корпус Пса мохнатыми тушками. Хотелось бы ему тоже быть пчелой! Но такого навыка Пёс не имел, поэтому просто собрал все обломки, которые нашёл, заодно приспособил какой-то штырь вместо утраченной ноги. Вырванную с корнем зелень сложил на компост. Закончив со всеми этими делами, огляделся. Вспомнил отладчика. Одноногий Пёс всегда хотел быть мальчиком Джимом, но превратился в одноногого пирата Сильвера. Контраст, что уж. Собрав все останки роботов и не найдя среди них пригодных хоть для чего-нибудь, Пёс загрустил. Глупые необстрелянные терраформисты оставили его тут в полном одиночестве. Пёс подумал, что почти сродни потерпевшим кораблекрушение на необитаемом острове. Но раз он здесь живёт, значит, остров обитаем, да ещё и колонизирован, рассудил он, и хотел занести это название в реестр рядом с невыразительным номером планеты: «Обитаемый Остров» — красота!, но название было занято, причём три раза. Поскоблив то, что заменяло ему репу, он решил назвать планету Конура. Конура была свободна. Долгое время Одноногий Пёс был крайне занят, ведь ему приходилось работать за всю команду, которую он не уберёг: он собирал семена — туда, где сердце, — и зелень — на компост, удобрял этим компостом следующий участок, высевал одуванчики, ухаживал за главным ядром пчёл, предоставив остальных своей судьбе. Под зимний домик для резервных пчёл он приспособил оставшийся от базы котлован. Пёс настелил над ним крышу из разлетевшихся по округе обломков: сначала это был небольшой сарайчик, но постепенно он разросся до первоначальных размеров базы. На случай появления противника, сверху Пёс закрыл свой бункер дёрном и засадил одуванчиками: получилось здорово. Работа по расширению одуванчиковых полей шла медленно: Псу очень не хватало натуральных удобрений, в этом было его печальное отличие от человека. Он понимал, что человек — слишком ценный ресурс, и послал в центр просьбу выслать ему в помощь хотя бы пару коз. Через несколько лет пришёл приказ решать все проблемы своими силами. Пёс ответил, что в вопросе производства навоза имеет проблемы физиологического свойства. На этот раз ему не ответили даже подтверждением доставки. Однажды планету посетили пираты. То, что это пираты, Одноногий Пёс понял уже потом. Поначалу он решил, что это противник пришёл захватывать его Конуру, и предложил пиратам добровольно сложить оружие и вообще капитулировать. Он обещал им гуманное обращение, а тем, чья физиология близка к земным организмам — еще и поощрения за производство качественного навоза. — Да он псих, — сказали пираты и шмальнули из миномёта. Снаряд попал в улей, построенный из поставленной вертикально гондолы недобитого метеоритом катера. Одноногий Пёс обиделся и вдарил в ответ, напрочь разбив один из десантных катеров (пригодится на запчасти для новых ульев). Поскольку брать с Пса было нечего, кроме мёда и обозлённых пчёл, пираты плюнули и улетели, бросив испорченный катер. Найденный там негуманоидный скафандр Пёс пристроил посреди поля в качестве пугала — чтоб пираты боялись, — и пошёл утешаться к солнечной батарее: он уже давно пристрастился подключаться к ней на досуге. У него на спинке были и свои фотоэлементы, но от большой батареи он сразу наполнялся энергией и будто становился чем-то большим. Пёс понял, что наркоман. Он честно признал проблему, как советовали умные книги, отправил в центр запрос на приём у нарколога (центр опять не ответил) и с чувством выполненного долга присосался к батарее. Когда Одноногий Пёс давно перестал ждать ответа, в небе появился небольшой катер и с пьяной лихостью пошёл на посадку. Посадка получилась жёсткой, катер пропахал поле, оставив в одуванчиках жирный чёрный шрам. Ещё на подходе Одноногий Пёс услышал тонкий голосок, просивший пить, мороженое и медицинскую помощь. Сканеры засекли на катере два крупных органических объекта. Он сообщил им, что они вторглись на охраняемую территорию, находящуюся к тому же на военном положении, и предложил добровольно сдаться. — Ты кто такой? — спросили из катера. Наружу выглядывали двое: мальчик и девочка. — Я — гражданин вселенной. А вы теперь мои пленники. — А у тебя паспорт есть, гражданин? — спросила девочка с неприличной насмешкой. — Конечно, — сказал Пёс, — и даже технический. Мальчик только скривился; Одноногий Пёс предположил, что медицинская помощь требовалась именно ему. Впрочем, пить и мороженого хотел тоже он: от переживаний у него разыгралась потребность в глюкозе. Мороженого у Пса не было, и он предложил мальчику мёду, в обмен на последующие отходы жизнедеятельности. — А ты будешь нас за это кормить и хорошо с нами обращаться? Одноногий Пёс кивнул головой, как это принято у людей, потом, на всякий случай, ещё и правым надплечником. — Это у тебя что, пушка? — Поняв, что контакт налажен, мальчик расслабился и даже на время забыл о своих травмах. — Можно потрогать? — Трое суток гауптвахты. Мальчик восхищённо открыл рот. — Сам придумал? — спросила девочка. — Или подслушал где? Пёс внимательно на неё поглядел и на всякий случай отодвинулся: взгляд девочки уж очень напоминал то ли автора ядра, который пугал в молодости его неокрепшую психику, то ли механика-отладчика, то ли кого-то из тестировщиков. А может, и вообще всех сразу. А ещё она была ребёнком, а в умных книгах писали, что дети любят всё ломать. Оно ему надо?.. Как вскоре выяснилось, мальчик был хороший, а девочка злая: каждый раз при упоминании отходов жизнедеятельности она начинала нервничать и обзывать Пса подозрительными словами вроде «хранителя сортира». — Не обращай на неё внимания, — сказал хороший мальчик, — вечно всех подкалывает, с ней даже водиться никто не хочет. Потому что злюка. Теперь весь класс узнает, что я с ней катался, — мальчик закрыл лицо ладонями и сгорбился, — моей репутации конец. Одноногий Пёс подумал сяк и эдак, и соблазнил приблуду, надетую на запястье хорошего мальчика, но не узнал ничего полезного в данной ситуации. Попробовал провернуть то же с браслетом девочки. — Разберу, — пообещала та, глядя на него проникновенным немигающим взглядом. — На запчасти. Пёс припомнил жизнь в неспокойном космическом десанте и соорудил хорошему мальчику шину и тачку для перемещений. Сначала тачка вызвала обидный скептицизм, потом хороший мальчик проникся: на ровных участках удавалось как следует её разогнать. Если бы не штырь вместо ноги, можно было бы разогнаться ещё больше, досадовал Пёс.