Шампанское подействовало сразу. На лице Ульяны появилась натуральная улыбка. Грудь под махрой халата ровно поднималась и опускалась в такт дыханию. Алексей себя сдерживал из последних сил. Все тело девушки до подбородка было плотно закрыто халатом. — Ты, наверное, возбуждала своих медицинских клиентов, Ульяна, как тебя по батюшке? — Евгеньевна. — Да, да, Ульяна Евгеньевна. У меня никогда не было врача в постели. Это меняет дело. Можно я поухаживаю за тобой? — Алексей встал на одно колено и поцеловал чуть видневшуюся из-под халата руку. — Да брось ты, Леш, чего резину тянуть. Пойдем в спальню, да я поеду. — Ясно, ясно, время — деньги. Извини, я забылся на миг. Разреши оплатить всю ночь? И весь завтрашний день тоже. — Не торопись, я и так твоя. Зачем тебе еще день? — Ты мне понравилась. И дело вовсе не в сексе. Это не самое главное, хотя твое тело тянет как сильный магнит. Твои соски возбуждают даже через толстую махру. Я лучше стерплю, хочу остаться с тобой подольше. Не уходи. Я еще не встречал таких женщин. — Уль, давай выпьем еще шампанское, так голова приятно кружится! Ты что-нибудь почувствовала? — Приятно, в голову слегка ударило, как со стопки водки. — А я — обычный клерк, в офисе работаю, запчасти к вертолетам продаю в Индию. Вот скоро очередная командировка в Дели. Полетишь со мной на три дня? Вонь там, в Индии, но посмотреть есть на что, храмы красивые. Наши церкви изнутри расписаны, их же — и внутри, и снаружи. Одежда интересная у индийских женщин — сари, — они, как початок кукурузы, завернуты в желтое. Музыка везде. Полетели, там виза не нужна. Только прививки надо сделать, но это не проблема. — Ты только увидел меня, а уже за границу зовешь. Шутишь, разыгрываешь? Хотя я пригляделась к тебе — ты милый. А если серьезно, полечу. Всегда мечтала в Индии побывать, насмотрелась индийских фильмов. — У меня к тебе предложение, Ульяна Евгеньевна: пойдем в парк погуляем, тут рядом, через пару домов. Там фонари горят, красота, а уж ночью особенная. Смотри, луна какая выглянула. — Я не против. Опять одеваться? Хотя если ночь твоя, то почему бы и нет. Я спать не хочу. Он дал ей свою сухую рубашку, свитер, она накинула еще мокрый плащ, и они вышли из яркого подъезда в промозглую черную ночь. Она взяла его под руку. Выло приятно. Они молча прошли мимо домов и очутились на окраине лесопарка. Над черными верхушками деревьев яркой каменной стеной нависал город. На аллеях уютно светили фонари. Желтая листва кружилась и, образуя многочисленные спирали, улетала прочь. Их взгляды встретились. Глаза Ульяны блестели и слезились от резкого ветра. Алексей поцеловал Улю. Это произошло как-то спонтанно, само собой. Ее губы ледяные, сухие. Появилось сильное желание согреть их. Отпускать смоченные лепестки не хотелось. Фонари сделали все лица желтыми, искусственными, неживыми. Он обнял девушку и, прижав к себе, быстро повел по хлюпающей дорожке. Она плотно прижалась к его плечу и закрыла глаза. Появился ведущий, мужчина. Ей впервые понравилось быть ведомой. Пусть на улице, пусть под дождем, но чья-то сильная рука держала ее крепко и вела четко вперед. Выло приятно отдаться чужой воле. Минут через десять появился водоем, стало светлее. В воде отражались и скользили белые лучи. Красиво, сказочно, непривычно для огромного ревущего города. Алексей еще раз прижался губами к Уле. Рядом на елке скользнула белка, бесцветная, пушистая. Губы девушки тянулись к нему, согрелись, стали влажные, терпкие. Возбуждение не покидало. Они ускорили шаг, обогнули пруд и пошли вдоль огромной коряги в сторону видневшейся вдали лавочки. Дождь прошел. По-прежнему ярко светила луна, стало теплее и уютнее. Вдруг Алексея посетила мысль, что утром он останется один на один со своей огромной дубовой с резной спинкой кроватью, в своей пустой квартире, и этих желанных губ рядом не будет. Мысль испугала его. Какая радость от этой большой, но совершенно холодной квартиры. Его давно мучило одиночество. Он всячески отгонял от себя эти вредные мысли, в том числе и о браке. Одному жить, казалось, легче, спокойнее. Приходящая старушка-домработница решала все проблемы. Но на этой лунной дорожке они вернулись к нему с новой силой и призывали не уходить, не бросать эти прелестные губы и открытые миру огромные карие глаза. Деньги, деньги — они есть, но радости, счастья ни разу, ни на секунду ему не принесли. Ну, может быть, в момент покупки машины или внесения аванса за квартиру. Надо брать этого милого доктора на руки и никуда не отпускать. Бежать, бежать с ней по этой желтой дорожке, прижавшись к ее теплой груди, запереть ее дома и никуда не отпускать. Она своя — милая, хорошая, настрадавшаяся, дошедшая до края. Но борется, борется с тяжелой, муторной жизнью, которая довела ее до панели. Она достойна большего. Он сделает ее лучшим врачом, ее статьи будут в элитных журналах, она станет кандидатом наук… Такие мысли преследовали почти бегущего в обнимку с девушкой офисного клерка Алексея. Нужно срочно разворачиваться к дому. Найти ночной магазин одежды, одеть ее в теплое, пушистое пальто и привести домой. Деньги есть, деньги, деньги, а вот счастья нет. Вот он мелькнул где-то рядом. Надо очень аккуратно, чтобы не обидеть девочку, предложить ей переодеться, пойти в магазин. Где же этот телефон, как хорошо, что сейчас все круглосуточно доступно. Он счастливо улыбнулся и сжал ее плечи еще сильнее. * * * В Индии Улю поразили Храм Лотоса в Нью-Дели, резной Тадж-Махал и воздушные храмы в Гоа. Девушка впервые была за границей, посему сравнивать ей было не с чем, но необыкновенная, приглушенная цветовой гаммой красота индийских храмов «уложила ее на обе лопатки». Номера в гостиницах были с огромными вентиляторами под потолком, которые медленно вращались и по ночам пугали Ульяну. Ей все время казалось, что они вот-вот рухнут на нее. Прилет и отлет прошли гладко, не считая неожиданно резких, неприятных запахов в здании международного аэропорта Дели. Уля была на верху блаженства. Леша оказался хорошим, простым парнем, все время ухаживал за ней. Напокупал ей кучу мелких подарков и один шикарный золотой браслет, который светился всеми цветами радуги, благо Индия могла предложить девушке любые полудрагоценные камни самых экзотических тонов и расцветок. Им было хорошо вместе. О любви они не говорили, но постоянно сцепленные между собой руки, легкие объятия и нежные поцелуи не требовали любовных разъяснений. Им было хорошо, легко вместе, и это было видно. А впереди была Москва. Сразу из Шереметьево Леша привез ее к себе. По дороге они купили продукты, и Ульяна, только зайдя в квартиру, сразу побежала на кухню кормить милого. Как жить дальше, что делать с неожиданно возникшими чувствами, они не знали. Утром Уля уехала в интернатуру, Леша — к себе в офис. Жизнь закрутилась обычной московской каруселью. Они и не вспомнили друг о друге ни разу. Но день подходил к концу, и в головах стали возникать любимые образы и индийские воспоминания. Стоп! Стоп! Здорово ведь было. Да, как здорово! Они созвонились и решили пойти в любимый Лешин ресторан «Шенок». Уленька была приятно удивлена убранством ресторана, сделанном в форме белорусской избы-мазанки. Из окошечек, находившихся рядом со столиками, были видны коровы, которых доили девушки в белорусской национальной одежде. Во дворике стоял стог сена, лежала солома, кричали гордые петухи и кудахтали куры. Алексей заказал графин белорусского домашнего красного вина и мясо-гриль. Рядом приятно согревая, потрескивал шипящей смолой дровяной камин. — У меня к тебе, Уляш, два предложения. Девушка улыбнулась и тронула Лешу за рукав пиджака. — Другие девушки одно предложение ждут не дождутся всю жизнь, а ты сразу два делаешь. — Да, сразу два. Первое: ты переезжаешь ко мне, и мы пробуем жить вместе. Второе: ты непременно учишься в очной интернатуре и становишься классным вирусологом. Этот год ты нигде не работаешь. Я думаю, нам хватит моей зарплаты. Ульяна сияла. Она встала, подошла сзади к сидящему за столом Леше. Обняла его за шею и поцеловала в макушку. — Я полностью согласна с предыдущим оратором. Ночь была феноменальной. Таких ласк Леша не получал никогда. Он растворился в ее ласковых врачебных руках, упругой груди, божественных поцелуях… * * * Прошел год. Уля получила диплом интерна-вирусолога, Леша несколько раз летал в Индию и заключил два очень выгодных контракта, которые обеспечили серьезный прорыв его фирме. С полученной премии они решили купить новую блестящую красную машину. Выбор пал на «Лексус», но это не было принципиальным. Главное — красную, Уляша так хотела. Девушка пошла на курсы водителей. Так что кататься предполагалось вместе. Сама перспектива сесть за руль вызывала у девушки бурный, ничем не прикрытый восторг. При виде машины в магазине она бросилась с разбегу Леше на шею и завизжала на весь магазин, вызывая у посетителей недоумение и испуг. Первая поездка была на бабушкину дачу, в Хотьково. Уля выложила свои новенькие права на торпеду машины, как бы показывая всем, что она не просто за рулем, что она — девушка с правами на вождение этого красного чуда. До дачи добрались спокойно, на минимальной скорости. Мокрые футболка, волосы и спинка сиденья говорили о неслыханном волнении «наездницы» этой необыкновенной машины. С заездом в ворота было уже немного труднее. Но пара тычков бампером об опорные столбы отличного настроения не испортили. * * * Прошел год. — Лешенька, солнышко… — Уляш, ты явно ко мне подлизываешься. Одно из двух: или машину поцарапала, или еще какую-нибудь работу себе нашла… — Почти угадал. Лешенька, мне предложили в аспирантуру поступить. Уже тему дали. Совсем не трудная, я ее за годик расщелкаю. И будет у тебя девушка — кандидат наук. — Почему девушка. Кандидат наук — уже жена. Поступишь, свадьбу сыграем. Я тебя люблю, — он аккуратно провел рукой по ее каштановым волосам и поцеловал сзади в шею. — Милый, это что-то новое в ваших речах. Я уж и надеяться перестала, а тут целое предложение. Теперь спать не буду. Да я ради свадьбы с тобой не то что в аспирантуру, я в Оксфорд поступлю, любимый… Через три месяца Уленька стала аспиранткой Института вирусологии, бегала по московским магазинам в поисках свадебного платья. Во время примерок уже был заметен небольшой животик. Леша с Улькой были счастливы появившимся перспективам. Девочка родилась слегка недоношенной, с пепельно-белыми волосиками и ярко-голубыми глазами. Назвали ее Сашенькой. Александра Алексеевна Вышинская. Вся квартира поступила в полное распоряжение Сашеньки. Сопельки ребенка вызывали бурное волнение, а уж температура — так и вовсе истерики и немедленный вызов врача. Матерью Уленька оказалась совершенно сумасшедшей. Все домашние дела, аспирантура, завтраки, обеды и ужины ушли на второй, а то и третий план. Во главе угла семейной жизни была Александра Алексеевна. * * * Время шло. Нет, летело стрелой. Сашеньке три годика. Вся семья торжественно идет впервые в садик. Поступление в детский сад решили отметить в кафе «Вуратино». Пригласили гостей: соседей по квартире, подружек по песочнице с родителями. Наняли аниматора. Выло весело. Детский смех украшал праздник. Громче всех заливалась Сашенька. Взрослая девчушка… уже три годика. Защиту диссертации назначили на ноябрь. Уля сходила с ума от волнения. К такому серьезному этапу в жизни она готова не была. Больше плакала, чем повторяла материал. Научные руководители, коллеги как могли успокаивали кандидатку, но слезы так и капали с Улиных глаз, а одна только мысль о предстоящей защите бросала в дрожь. Выпускной бал одиннадцатиклассников. Сашеньке в числе других отличников вручают аттестат и серебряную медаль за блестящую учебу и примерное поведение… (ЯРКИЙ СВЕТ, ЗАНАВЕС)