Стук возобновился. Я промчался через дом и двор и открыл окошечко в воротах. Всего двое солдат, оба в кольчугах, оба с написанной на лицах скукой, и с ними еще двое, очевидно слуги с ручной тележкой, на которой лежали два бочонка. — Уже открываю! — крикнул я. — Да ты не спешил! — кисло отозвался один из воинов. Рядом встали Финан и Видарр. А недалеко на камнях валялись два трупа и две убитые собаки. Я указал на них, потом на конюшню. Финан подхватил одного покойника, Видарр другого, и они потащили их с глаз долой. — Пошевеливайся там! — раздался возглас из-за ворот. — Да шевелюсь я! — ответил я, откинув первый засов. Потом с шумом бросил брус и увидел, что Видарр тащит в конюшню собак. Я поднял другой брус, потянул время до тех пор, пока Финан не запер конюшню, потом открыл ворота. Один из тех двоих, кого я определил как слуг, отступил на шаг, явно удивленный моим появлением. — Кто ты такой? — спросил он. — А ты кто такой? — резко парировал я. — Я помощник управляющего из дворца, — нервно ответил слуга. — Доставляю припасы, ясное дело. А где Эльфрин? — Захворал, — выпалил я, сообразив вдруг, что у меня на самом виду висит амулет в виде молота. Мой собеседник тоже его заметил и настороженно посмотрел мне в глаза: — Захворал? — Лихорадка. — Бо́льшая часть парней исходит на пот, как свиньи, — подыграл Финан. — И рабов тоже. Пара уже протянула ноги. Помощник управляющего сделал еще шаг назад, как и двое солдат. Эти облаченные в кольчуги ребята выглядели сильными и уверенными в себе, но даже самые уверенные воины, пережившие ад «стены щитов», опасаются чумы. Финан тоже ее боялся и, явно припомнив слухи о моровом поветрии на севере, осенил себя крестом. — Вас лорд Варин послал? — спросил я. — Ясное дело, — отозвался помощник управляющего. — В последние две недели мы никого послать не могли — люди Мальчика-Красавчика заправляли в городе, но теперь дела снова пришли в норму. — Бога ради, поторопись, — проворчал один из воинов. — Так это Гуннальд вас нанял? — поинтересовался у меня помощник управляющего. Я махнул в сторону дома: — Иди и спроси у него. — У него, правда, тоже горячка, — добавил Финан. — Сохрани его, Господи. — Четыре шиллинга. — Посланец из дворца явно заскучал. Он кивнул на тележку. — Просто заплати и забирай бочонки. — А мне казалось, что должно быть только два? — вмешался Финан. — Гуннальд толковал про два шиллинга. Один из солдат подошел ближе. — Четыре шиллинга, — отрезал он. — Нас двоих наняли, чтобы никто не тронул вашу чертову жратву, так что цены выросли. Четыре шиллинга. Я залез в стремительно тощающий кошель, отдал помощнику управляющего монеты и помог Финану и Видарру перетащить бочонки во двор. От бочонков воняло. — До следующей недели! — бросил помощник управляющего. Он отдал каждому из солдат по шиллингу, оставил два себе, после чего все четверо пошли прочь. Я закрыл и запер ворота. — Интересно, что в них? — спросил я. Финан с отвращением фыркнул. Он снял крышку с одного из бочонков. Тот на две трети был полон мутного эля. Мой друг опустил в него палец и лизнул. — Кислый, — сказал он. — На вкус хуже, чем барсучья моча. — А ты пробовал? — поинтересовался Видарр. Финан даже ухом не повел, а открыл второй бочонок и отпрянул, когда по двору разлился еще более зловонный смрад. — Иисус милосердный! И за это мы заплатили серебром? Я подошел ближе к бочонкам и увидел, что второй наполовину набит мясом, которое я принял за свинину. Но свинина эта была перемешана с тухлым жиром и кишела червями. — Гуннальд сказал, что кормит рабов мясом, — пробормотал я. — А это что — кора? — Финан наклонился над бочкой и поддел кусок гнилого мяса пальцем. — Мерзавцы подмешивают в него древесную кору! Я с шумом закрыл крышку: — Где только они берут это дерьмо? Ответ дал один из пленных охранников, сообщив, что Гуннальд договорился с дворцовым управляющим и тот продает ему недопитый эль и недоеденные продукты для рабов. — Женщины готовят это, — объяснил страж. — Больше не будут, — заявил я и велел вывалить содержимое бочонков в реку. Пленный охранник, кроме того, поведал, что сын Гуннальда повез рабов во Франкию и что его корабль ушел три дня назад. — Покупать невольников он тоже собирался? — спросил я. — Нет, господин, только продавать. Звали пленника Деогол, западный сакс, лишившийся руки в боях во время завоевания Эдуардом Восточной Англии. Он был моложе троих других пленных и старался нам угодить. — Дома я работать не мог, — пояснил он, показывая на культю правой руки. — И Гуннальд дал мне работу. Есть-то что-то нужно. — Так сын Гуннальда продает рабов? — Война — плохое время для торговли, как говорят. Цены в Лундене упали, поэтому продажи лучше идут за морем. За исключением… — Деогол остановился, решив, что не стоит этого упоминать, но я заметил его взгляд, устремленный туда, где начиналась лестница. — За исключением девушек, которые находятся наверху? — уточнил я. — Да, господин. — Но почему он этих не продал? На мой взгляд, за них могут дать хорошую цену. — Это его девушки, — несчастным тоном промолвил Деогол. — Точнее, его отца, но они их делят. — Гуннальд Гуннальдсон и его сын? — уточнил я, и Деогол просто кивнул. — Как зовут сына? — Лифинг. — Где его мать? — Умерла. — Кто гребцы у него на корабле? — Рабы, господин. — Сколько их? — Всего двадцать весел, — ответил охранник. — По десять с каждого борта. — Корабль такой маленький? — Зато быстрый. Тот старый, — он мотнул головой в сторону развалины у пристани, — людей для него нужно вдвое больше, при этом неповоротлив был, как боров. Итак, Гуннальд приобрел судно поменьше и полегче. Оно не требовало много гребцов и, если наш пленник не ошибается, было достаточно быстроходным, чтобы уйти от большинства фризских и датских пиратов, рыщущих по морю в поисках добычи. Этот малый корабль, может, вернется со дня на день. Но тем временем у меня на руках оказалось девятнадцать освобожденных рабов, четыре пленных охранника, дюжина детей, семеро моих дружинников, священник, Бенедетта и две лошади в конюшне. И всех нужно кормить. К счастью, в кухне обнаружились дюжина мешков с овсом, запас дров, каменный очаг с еще тлеющими углями и большой котел. Голод нам не грозил. — Вот только мышиного дерьма тут навалом, — пробормотал Финан, зачерпнув горсть овса.