Эдгифу будто и не услышала меня — пошла на нос, где сидел на банке вымокший до пояса Авирган. Я обернулся и встретился взглядом с Бенедеттой. Она не отвела глаз, как бы подстрекая меня высказать вслух свои подозрения, и я опять отметил ее красоту. Бенедетта был старше Эдгифу, но возраст только добавил к ее красоте рассудительность. Кожа у нее была смуглая, на фоне которой серо-зеленые глаза выделялись еще сильнее. Изящный носик, серьезное лицо, полные губы и волосы такие же черные, как у Эдгифу. — Куда держать-то? — отвлек меня Гербрухт. Он пришел на корму и принял рулевое весло. Небо темнело, наступали сумерки — долгие летние сумерки. Не время начинать длительное путешествие. — Пересеки реку, — сказал я. — Поищем, где провести ночь. — А поутру, господин? — Пойдем на север, понятное дело. На север, в Беббанбург, на север, домой. На север, где не умирают короли и где не правит безумие. В гаснущем свете дня мы пересекли реку и разыскали бухточку, глубоко врезавшуюся в камыши Скеапига, где могли провести короткую летнюю ночь. Подожженные нами корабли полыхали ярко, по маленькой гавани плясали зловещие тени. Пожар унялся, только когда на небе показались первые звезды. Мы могли отплыть вечером, но слишком устали, а мели вокруг Скеапига коварные, их лучше проходить при свете дня. Ночью опасность нам не грозила, под присмотром часовых можно было спокойно выспаться, а поблизости обнаружился сухой холмик, на котором мы развели огонь. На рассвете ветер усилился, но на этот раз с запада, порывистый и теплый. Я горел желанием отчалить, повести «Сперхафок» на север вдоль побережья Восточной Англии, оставить Уэссекс с его коварством далеко за кормой. Но Бенедетта попросила меня подождать. — Зачем? — поинтересовался я. — Господин, у нас есть дела, — расплывчато заявила она. — У меня тоже есть дело — вести корабль! — Господин, это не займет много времени. На молодой женщине был все тот же серый плащ с капюшоном, затенявшим ее лицо от солнца. А оно как раз вставало у нее за спиной и заливало поверхность реки Свальван расплавленным золотом. — Что не займет много времени? — уточнил я раздраженно. — То, что мы должны сделать, господин, — упрямо заявила она. Тут я понял. — Под рулевой площадкой вы найдете уединение, — сказал я ей. — И ведра. — Эдгифу — королева! — воскликнула Бенедетта с намеком на гнев в голосе. — Королеве негоже корчиться в вонючем чулане над грязным ведром! — Ведра можно помыть, — предположил я, но в ответ удостоился только высокомерного взгляда. Я вздохнул. — Ты хочешь, чтобы я подыскал ей какой-нибудь дворец? — Господин, я хочу обеспечить ей хоть какие-то удобства. Некое подобие достоинства, — пояснила Бенедетта. — Она ведь королева! Господин, мы сможем попасть в ту таверну? — Она указала за реку. — Гавань полна Этельхельмовых людей, — возразил я. — Лучше уж отлить в ведро, чем угодить к ним в лапы. — Ну, тогда сойдут и камыши, — снизошла итальянка. — Но, господин, пусть твои воины держатся на расстоянии. Это означало, что по моему приказу две гребные банки сняли и сделали из них примитивные сходни. Затем я расставил дозорных вокруг тростника с наказом не позволять никому приближаться к участку, выбранному женщинами, и наконец пригрозил казнить или изувечить любого из этих дозорных, кто осмелится подсматривать за дамами. Оставалось ждать. Пока солнце постепенно поднималось, я поговорил с Авирганом, но тот мало что мог рассказать о событиях, разыгравшихся накануне в Фэфрешеме. Он расположил своих людей заслоном на дороге в Лунден, потом его застигли врасплох воины Этельхельма, напавшие с юга. — Мы побежали, — повинился он. — А что с Сигульфом? — Не знаю. — Последнее, что я слышал, — это что он вел переговоры. — Которые только дали врагам время забрать госпожу из монастыря, — с горечью проговорил Авирган. — Значит, тебе повезло, что я оказался здесь. Он помялся и кивнул: — Воистину так, господин. Я посмотрел на заросли камыша, недоумевая, что, честное слово, можно делать так долго, потом снова повернулся к реке. На заре река выглядела пустынной, но теперь я замечал людей. Людей в красных плащах. — Дружинники Этельхельма. — Я указал на них Авиргану. — Это говорит о том, что Сигульф проиграл. И что они нас заметили и придут за нами. — Господин, ты сжег их корабли. — Но не сжег рыбачьи лодки, не так ли? — Я обратился в сторону камышей и приложил ко рту ладони: — Госпожа! Нам пора отплывать! И тут я увидел корабль. Небольшой, он шел с запада, поднимаясь на веслах по Свальвану. Корпуса, скрытого высокими камышами, я не видел, но заметил крест на носу, и расстояние между ним и мачтой заставляло предположить, что на судне не более десяти или двенадцати гребных банок по каждому борту. Команда незнакомца спустила парус, видимо опасаясь, что внезапный порыв ветра выбросит их на илистую отмель и тогда придется дожидаться прилива. Весла были способом не таким быстрым, зато безопасным. — Гербрухт! — взревел я. — Господин? — Нам нужно остановить тот корабль! Отчаливай! — Но как же женщины? — возмутился Авирган. — Мы за ними вернемся. На весла! Живо! Я перерубил единственный швартовочный конец, который мы завели за тяжелое бревно, прибитое к берегу, и, орудуя веслами как шестами, мои люди принялись выводить корабль из узкой бухточки. — Кольчуги! — вскричал я, имея в виду, что воинам следует облачиться в доспехи. Я натянул кольчугу, задержав дыхание, пока зловонная кожа поддевки царапала по лицу. Потом подпоясался Вздохом Змея. Для весел теперь хватало места, и «Сперхафок» рванулся вперед. Я переложил руль, затаил дыхание, когда корпус коснулся грунта, но потом усилие весел сняло нас с мели. Мы повернули к западу и поскольку вышли на глубокую воду, можно было задействовать больше гребцов. Я разглядел приближающийся корабль: он был вдвое меньше «Сперхафока» и имел на борту примерно два десятка человек. Я подозревал, что это может быть купец, но корпус у него был узкий и длинный, а штевни высокими, такие корабли строят для быстрых переходов. Когда нас заметили, весла на чужаке перестали грести. Воин в красном плаще что-то прокричал гребцам, видимо приказывая развернуть судно для бегства, но «Сперхафок» был уже слишком близко. — Надеть красные плащи! — скомандовал я Финану, собравшему группу облаченных в кольчуги и вооруженных людей на носу «Сперхафока». Он помахал в знак того, что понял, и велел одному из своих принести плащи. — Не убивать ублюдков! — рявкнул я. — Я просто хочу поговорить с ними. Облачить парней Финана в красные плащи я хотел для того, чтобы убедить людей на приближающемся корабле, что мы, подобно им, служим Этельхельму. Я сомневался, что они станут биться с нами, мы были намного сильнее, но, сочтя нас врагами, незнакомцы могли приткнуться к южному берегу и удрать через болота. Хитрость, надо полагать, свою роль сыграла, потому что на чужом корабле снова заработали веслами, приближаясь к нам. Паника на его борту улеглась. — Господин! — окликнул меня Видарр Лейфсон, стоявший на одной из гребных банок ближе к корме. Он указывал назад. Я посмотрел туда и увидел полную воинами в красных плащах рыбачью лодку, с трудом выгребающую к выходу из гавани. Я бросил взгляд на заросли камыша, но не заметил ни оставленных там женщин, ни пятерых часовых. Из тростника поднялись две цапли, тяжело махающие большими крыльями. Красные перья на шее ярко выделялись в свете восходящего солнца. Птицы медленно набирали высоту, таща за собой длинные ноги. Один из дружинников в шаланде метнул в ближайшую птицу копье. Оно пролетело мимо и бесполезно плюхнулось в реку. Добрый знак, подумалось мне. — С рыбачьей лодкой разберемся немного погодя, — сказал я Видарру, надеясь, что воины в шаланде не подозревают, что женщины и дети, за которыми они ведут охоту, остались почти без защиты на Скеапиге. Когда штевень «Сперхафока» навис над бортом меньшего корабля, я приказал гребцам сушить весла. Мы сблизились еще, и я ощутил легкую дрожь корпуса — это мы коснулись их. Финан и двое его парней перепрыгнули на палубу чужака. — Удерживай его так, — велел я Гербрухту, имея в виду, что ему следует попытаться держать «Сперхафок» рядом с меньшим кораблем, потом отправился на нос и увидел, что Финан толкует с облаченным в красный плащ человеком. Мечи оставались в ножнах. — Что это такое? — окликнул я друга. — Наемное судно, — коротко ответил Финан. — Везет гонцов от Этельхельма. — Доставь их на борт. — Этому малому не нравится такая идея, — с усмешкой отозвался ирландец. — Он отказывается верить, что я состою на службе у куска дерьма по имени Этельхельм. Красные плащи хотя бы заставили незнакомцев думать, что мы друзья, до тех пор, пока Финан и его люди не оказались на малом корабле. — У тебя есть выбор, — резким тоном обратился я к собеседнику Финана. — Или ты переходишь на мой корабль, или мы поупражняемся во владении мечом на твоей шкуре. Решай. — А ты кто такой? — спросил он. — Утредэрв, — представился я и был вознагражден, увидев, как чужак ощутимо вздрогнул. Репутация подчас способна положить конец спору, а человек в красном плаще явно не горел желанием укрепить мою репутацию своей гибелью. Побуждаемый шлепком Финана, он перебрался на нос «Сперхафока», за ним последовал священник. Оба, как я приметил, средних лет. Споривший с Финаном был богато одет и с серебряной цепью на шее. — Сбрасывайте весла за борт! — приказал я шкиперу чужака. — Финан, переруби ему снасти! Двадцать гребцов мрачно наблюдали, как Финан рубит все канаты, которые ему попадаются. Когда он закончил с этим делом, судно лишилось возможности идти как на веслах, так и под парусом, а прилив медленно уносил его прочь от Фэфрешема. — Когда мы уйдем, можете сплавать за своими веслами и сплести канаты, — сообщил я шкиперу. Тот вместо ответа только сплюнул за борт. Он был расстроен, и я его понимал, но не мог позволить ему вернуться в Лунден и разнести весть о моем нахождении в Уэссексе. Я доверил Гербрухту разворачивать «Сперхафок» — непростая задача в узком и мелком канале. Но он справился с ней с присущим ему умением, а я пошел на нос беседовать с нашими гостями.