— Тогда ты, видно, очень занятой человек? — предположил я. — Занятой, лорд? — Насколько понимаю, королеве Эдгифу есть в чем исповедаться, — сказал я. Отец Аарт покраснел и отвел взгляд. — Да и королева ли она? Уэссекс ведь не признает за ней этого титула. — До тех пор, пока мы не получили весть о смерти ее супруга, она является королевой Мерсии, — чопорно ответствовал священник. Слово «чопорный» лучше всего характеризовало этого низенького человечка с венчиком каштановых волос вокруг выбритой тонзуры. Заметив висящий у меня на груди молот, он поморщился. — Королева желает, чтобы мы дождались вестей из города, — продолжил поп, по-прежнему глядя на мой амулет. — Мы подождем, — согласился я. — А что потом? — Если она захочет уехать к брату? Пожалуйста. В противном случае ей предстоит плыть с нами в Беббанбург. — Я поднял глаза на пристань. — Гербрухт! — Господин? — Избавься от тех кораблей! — Я указал на три судна, которые люди Этельхельма привели из Лундена в эту илистую гавань. — Но сначала сними с них все годное! — крикнул я вслед фризу. Мы забрали канаты из тюленьей кожи, новенькие весла из лиственницы, два бочонка с элем и три с солониной, а еще полинялый флаг с прыгающим оленем. Мы погрузили все это на «Сперхафок», потом Гербрухт притащил железное ведро с углями из очага таверны и развел с их помощью костры в чреве трех кораблей. — Кресты! — воскликнул отец Аарт, сообразив, что происходит. — Кресты? — Спереди у кораблей! Нельзя сжигать символ Господа нашего! Я досадливо заурчал, но понял горе священника. — Гербрухт, убери кресты со штевней! — велел я. Пламя быстро расползалось по кораблям. Беорнот и Гербрухт успели выбить колья, удерживающие кресты только на двух судах. — Что нам с ними делать? — спросил Гербрухт, сняв первый из крестов. — Какая разница? Бросьте в реку! Фриз швырнул крест за борт, потом стал помогать Беорноту открепить второй. Сняв его, они пробрались на корму как раз вовремя, чтобы проскочить мимо пламени, но спасать третий крест было уже поздно, и я пытался сообразить, о чем говорит это знамение. Мои люди явно не находили в нем ничего дурного, так как весело шумели. Им всегда нравилось что-то рушить, и они улюлюкали как дети, когда огонь взбежал по просмоленным мачтам, потом накинулся на свернутые на реях паруса. Те сразу занялись, изрыгая клубы дыма и языки пламени. — Это было так необходимо? — поинтересовался отец Аарт. — Хочешь, чтобы три корабля, полные воинов Этельхельма, пустились за нами в погоню? — спросил я его в свой черед. — Нет, лорд. — Это было необходимо, — подвел черту я, хотя, по правде говоря, сомневался, что любой из тех трех кораблей способен был догнать «Сперхафок». То были типичные западносаксонские суда: добротной постройки, но тяжелые, тихоходные на веслах и валкие под парусом. Ветер зашел к юго-западу. Вечер выдался теплый, небо было почти совсем безоблачное, но теперь к нему поднимались столбы черного дыма от горящих кораблей. Вода стояла низко, но отлив уже закончился, и начинался прилив. Я отвел «Сперхафок» от пылающих судов и пришвартовался к самой северной из пристаней, поближе к выходу в канал. Рыбаки наблюдали из своих домов, однако держались подальше и от нас, и от пожара — осторожничали, и не без причины. Солнце уже опускалось на западе, но летние дни долгие, и в нашем распоряжении еще оставалось часа два или три дневного света. — Госпожа, не хотелось бы ночевать тут, — обратился я к Эдгифу. — Но нам ведь тут ничего не грозит, да? — Скорее всего. И все-таки нам не стоит задерживаться. — Куда мы пойдем? — Отыщем стоянку под Скеапигом, — ответил я. — А если не получим вестей про твоего брата, поутру пойдем на север. Я смотрел на озаренную пожаром деревню. На дороге из Фэфрешема никто не появлялся, так что победитель, овладевший городом, кто бы он ни был, предпочел остаться там. Высоко над дымом летели два ворона. Они держали путь на север, и мне не требовалось более доброго знака от богов. — Этельстан может быть в Лундене, — сказала Эдгифу. Я посмотрел на нее и в очередной раз поразился ее красоте. — Госпожа, с какой стати ему там быть? — Лунден ведь некогда принадлежал Мерсии? — Было дело. Отец твоего супруга распорядился иначе, и теперь город входит в Уэссекс. — Тем не менее до меня доходили слухи, что Этельстан намерен разместить в Лундене гарнизон, как только узнает о смерти моего мужа. — Но твой супруг пока жив, — возразил я, поймав себя на мысли, что не знаю, правда это или нет. — Я молюсь об этом, — отозвалась она совершенно неубедительно. — Однако принц Этельстан ведь наверняка держит войско близ Лундена? Хитрая ведьма, и ум ее не уступал ее красоте. Я назвал ее хитрой, потому что в ее словах крылся тонкий расчет. Если она права и Эдуард решил разделить королевство, то Этельстан, далеко не дурак, мог, прознав о завещании отца, стремительным броском захватить Лунден и тем самым отрезать Восточную Англию от Уэссекса. А зная про давнюю мою дружбу с Этельстаном, она пыталась убедить меня отвезти ее не в Беббанбург, а в Лунден. — Мы не знаем, в Лундене ли Этельстан, — возразил я. — И не узнаем, пока Эдуард не умрет. — Говорят, что принц сосредоточил войска к северу от Лундена, — вмешалась Бенедетта. — Кто говорит? Итальянка пожала плечами: — Народ болтает. — Король умирает, — напомнил я. — А когда король при смерти, то слухи растут и множатся. Прежде чем им верить, лучше убедиться. — Но если Этельстан в Лундене, ты отвезешь меня туда? — не сдавалась Эдгифу. Я подумал, потом кивнул: — Если он там, то отвезу. — И он сохранит моим детям жизнь? — уточнила она. Помимо Эдмунда, у нее было еще два малыша: сынишка по имени Эдред и дочь Эдбург. — Этельстан не из тех, кто убивает детей, — сказал я, и это был не тот ответ, какой она хотела услышать. — Если у тебя есть выбор между Эльфвердом и Этельстаном, выбирай Этельстана. — Мне бы хотелось, — сердито заявила королева, — видеть Эльфверда в гробу, а моего сына на троне. — А ты будешь править за него? — поинтересовался я, но ответ она дать не смогла или не соизволила. — Господин! — крикнул Иммар. — Господин! Я повернулся и увидел, как из завесы дыма, наплывающей от горящих кораблей, вынырнули три всадника. Они заметили нас и повернули коней. — Авирган! — с волнением воскликнула Эдгифу. Она смотрела, как трое гонят коней к пристани. За ними по пятам мчались два десятка воинов в красных плащах. — Авирган! — снова закричала Эдгифу, и в ее голосе явно читалась тревога за молодого кентца. — Гербрухт, руби носовой швартов! — скомандовал я. — Мы не можем бросить его здесь! — накинулась на меня Эдгифу. — Руби! — взревел я. Гербрухт опустил секиру на носовой швартов, а я выхватил Вздох Змея и двинулся к корме. Эдгифу схватила меня за руку. — Пусти! — рявкнул я. И, стряхнув ее, перерезал канат из тюленьей кожи. «Сперхафок» вздрогнул. Прилив прижимал его к причалу, но ветер дул навстречу приливу и был достаточно сильным, чтобы наполнить парус и вытянуть нас в фарватер. Беорнот помогал, ухватив весло и упершись им в густо поросшую водорослями сваю. Трое всадников добрались до пристани. Соскочив с коней, они мчались по пирсу. Я видел страх на лице Авиргана — люди Этельхельма были совсем близко, копыта их коней громко стучали по доскам причала. — Прыгайте! — крикнул я. — Прыгайте! Беглецы прыгнули. Они вложили все силы в отчаянный прыжок, от которого зависела их жизнь. Двое упали на гребные банки «Сперхафока», а Авирган не долетел немного, но сумел ухватиться за борт корабля, и двое моих парней втащили его внутрь. Преследователи натянули поводья, двое или трое метнули копья. Одно с глухим ударом воткнулось в брус, поддерживающий мачту, другое буквально на ширину пальца разминулось с Авирганом. Однако команда «Сперхафока» уже упиралась веслами как шестами, отводя корабль от илистых берегов канала и направляя его к более широкому руслу реки Свальван. Полетели еще копья, но все легли с недолетом. — Если бы я задержался, всадники нашпиговали бы нас копьями, — объяснил я Эдгифу. — Кого-то могли ранить, а то и вовсе убить! — Он едва не утонул! — воскликнула королева, глядя на Авиргана. А вот и причина, по которой она отправилась в Кент. — Копья они метали в твоих сыновей, — добавил я.