– Тресни мои кости! Вот почему я терпеть не могу уроки магии. Каждый раз – каждый! – одно сплошное разочарование. – Он в сердцах пнул охапку дров. – Почему рукой я могу пользоваться, а этим, – он потряс мечом перед лицом Содара, – нет? Это нечестно! Содар сложил руки на груди: – Что ты делаешь для того, чтобы артефакт соединился с твоей рукой? Аннев пожал плечами: – Ничего особенного. Я об этом даже не думаю, все происходит… как бы само собой. Просто я знаю, что в итоге должно получиться – оно и получается. – Интересно. Содар погладил бороду. – Что тут интересного? – Милость создал дарит, а значит, для пробуждения его силы нужно произнести глиф. Твоя рука – творение терранского ворожейного ремесла, поэтому у нее… скажем так, иной принцип действия. Я не мастер артефактов, поэтому не могу объяснить почему, но обыкновенно для этого нужен какой-то жест или другое движение. – Точно, – вспомнил Аннев. – Глифоречение – это слова и мысли. В основе магии илюмитов лежит музыка. Терранцы используют жесты. – Тут он окончательно запутался. – Но постой, Содар. Ведь я вообще ничем из этого не пользуюсь. Моя рука просто работает… Как парализующие палочки, которые нам выдали сегодня на уроке в храме. Я тоже не думал, как они действуют, – просто пускал их в ход, да и все. – Но палочки – это простые артефакты, в отличие от твоего протеза. – Это ты так говоришь, а как по мне – артефакта проще и не придумаешь. Да любой, у кого только половина левой руки, знал бы, что делать с этой штуковиной. – Посмотрите-ка на него! – воскликнул Содар. – И кто кого здесь учит? Аннев отвесил наставнику шутливый поклон. – А можно использовать магию без глифоречения, заклинательного песнопения или ворожейного ремесла? Содар фыркнул: – Только если ты кеокум. – Я не кеокум. Содар рассмеялся, и даже на хмуром лице Аннева появилось подобие улыбки. – Не кеокум. А еще ты не огр и не дракон. Впрочем, известно несколько случаев, когда… – Тут он пристально посмотрел на Аннева. – Попробуй-ка еще раз, только теперь не думай ни о магии, ни о клинке. Про глиф тоже забудь. Представляй себе лишь то, что ты ждешь от меча. От досады Аннев прикусил щеку. «Ну здорово. Теперь он считает, что я кеокум – тварь, рожденная из Кеосовой длани». Он тряхнул головой, прогоняя эту нелепую мысль. «И чего он привязался? Моя рука – обычный артефакт, и никаких способностей к магии у меня нет». Аннев взглянул на Содара, собираясь все ему высказать, но осекся, увидев странный блеск у старика в глазах. Он вздохнул. Что ж, так и быть, но это последняя попытка. Аннев приосанился, расправил плечи, чувствуя, как перекатываются под кожей мышцы. Потом впился взглядом в кусок дерева и, вспомнив надежду в глазах Содара, ощутил, как внутри загорелся крошечный огонек, и тревога сменилась решительностью. «А вдруг и правда получится? Это ведь всего лишь деревяшка. А деревяшку разрубить я точно могу. Одар всемогущий, да у меня же в руках меч, в конце концов! А мечи для того и предназначены. Да я каждый день рублю дрова, а это, считай, то же самое». Аннев поднял оружие и окинул хворостину уверенным взглядом. «Это кусок дерева. А я – клинок. Я повелеваю этим мечом!» Он моргнул, опустил меч… и снес целый угол стола. Глава 21 – Боги! Содар перевел взгляд с искалеченного стола на треугольный кусок дерева, валяющийся на полу, а затем на Аннева, в лице которого не было ни кровинки. – Я… Я не хотел… – пробормотал юноша, уставившись на пустое место, где еще секунду назад находился угол мощной дубовой крышки. Содар был поражен ничуть не меньше. – Нет-нет, все хорошо. Точнее, даже не хорошо, а потрясающе! Это же стол из цельного куска дуба! Не припомню, чтобы клинок когда-либо становился таким острым. Содар внимательно осмотрел деревянный треугольник. – Давай еще раз. – Что? – Попробуй снова, Аннев. Но теперь… – Умолкнув на полуслове, он направился в сарай, а когда вернулся, в руках у него был огромный камень. – Теперь рассеки камень. – Это невозможно. Содар положил камень у его ног. – Нет ничего невозможного. На лице старика сияла восторженная улыбка. – Давай. Аннев задумчиво глядел на камень. Получится или нет? Если получится – то ли еще будет… Его вдруг охватило воодушевление, какого он никогда раньше не испытывал на уроках магии. – Ладно. Содар улыбнулся еще шире. Аннев снова занес меч и, медленно опуская, представил себе, как клинок проходит сквозь твердую породу. Он задержал меч в нескольких дюймах от поверхности камня и сделал глубокий вдох. – Только не спеши. Вспомни, что ты чувствовал в прошлый раз; это была сила кваира, самой души воздуха и воды. Позволь ей проникнуть в камень – но не торопись. Просто чувствуй магию. Аннев выдохнул, опустил меч… и клинок со звоном скользнул по булыжнику, не оставив на нем ни царапины. Юноша, насупившись, взглянул на Содара. Священник замахал руками: – Забудь все, что я только что сказал, и делай так же, как в первый раз. Аннев фыркнул, но послушал старика. Он представил, что клинок – это часть его самого, продолжение его воли, и начал медленно опускать меч. Когда сталь почти коснулась камня, на его поверхности проступила тонкая полоска. Содар удивленно охнул, и Аннев замер. – Продолжай, мальчик, но пусть меч остается неподвижен – позволь магии сделать свое дело. Отыщи ее внутри себя. Прими ее. И пусть она станет продолжением твоего клинка. Слова Содара нашли отзвук в его душе. Пристально глядя на камень, Аннев почувствовал, как внутри пробуждается нечто, какая-то сила, о которой и говорил Содар. «Я меч. Я воздух и вода, свет и огонь. Я земля и кровь земли». Он ощутил странное покалывание во всем теле, по левой руке растеклось тепло. Он держал меч неподвижно, думая о том, как клинок проходит сквозь камень… И булыжник развалился на две части. – Посох Одара! – воскликнул священник, тяжело опустившись на стул. – Далта вернулись! – О чем это ты? – Ты разрубил камень, даже не прикоснувшись к нему! Даже я так не могу – и никогда не мог. Священник подобрал куски камня, на полу под которыми обнаружился разрез почти в дюйм глубиной. – Но как это вышло? – спросил пораженный Аннев. – Клинок позволяет своему владельцу сжать воздух, превратив его в часть лезвия. Лично у меня эта часть получалась в волос шириной, но для сражения этого было вполне достаточно. Меч становился необычайно острым, хоть и не настолько, чтобы разрезать камни. А ты, судя по всему, умудрился сделать лезвие на целых шесть дюймов шире! Невероятно. Священник с осторожностью взял меч из рук ошарашенного ученика. – И очень опасно, – добавил он. – Когда не думаешь об остроте клинка, магия рассеивается. Он провел мечом по крышке стола, но ничего не произошло: клинок был снова тупым. Содар аккуратно вложил меч в ножны. – Если во время тренировки ты нечаянно используешь магию, то запросто разрежешь и щит, прикрывающий мою руку, и саму руку.