– Какую историю? – Про дождевой букет. – Про мой букет в Дивьем Камне? – удивилась мастер. – Это забавно. – Ага, они все свидетели и участники. – Кажется, я прославилась. – Глаза Униссы весело блеснули. – Ага. – Ну что ж, пошли. – Мастер легко поднялась на ноги. – Куда? – спросила Эльга. – Подальше от сплетников, – улыбнулась Унисса. Она, казалось, тоже переменилась, помолодела, растеряла некоторые морщинки. – Пойдем к реке. И они двинулись к реке, огибая россыпи малинника, а потом пошли берегом. Вода поплескивала у ног. В ней копошились мальки. Над высокой травой сновали стрекозы. Эльге было удивительно хорошо. А Рыцек… Рыцека она еще набьет. Правильного, настоящего Рыцека. – Эге-гей! – закричала Эльга людям на проплывающей мимо пузатой барже. – Ох-хо-хо! – долетело с середины реки. Эльге помахали рукой. Баржа прошла по искристой солнечной ряби, едва не касаясь ее низкими черными бортами. Как мастер огня по жарким углям. – Ну что, – покосилась Унисса, – начинаем новую жизнь? Эльга кивнула. – Да, мастер Мару. – Значит, переходим к букетам с людьми. Окна были распахнуты настежь. Солнце заползало в комнату неуклюжими квадратами. Шелестела крапива, вымахавшая аж до подоконника. Ветер трепал полог, занавесивший кухню. Было тепло. На низкой скамеечке перед Униссой и Эльгой сидела, наклонившись вперед, худая женщина с запавшими глазами. – Никакого сладу с ним нет, – горько сокрушалась она. У нее были крепкие рабочие руки с выпуклыми венами и сухой, обметенный трещинками рот. Несмотря на теплую, почти летнюю погоду, она куталась в короткий овчинный жилет. Темный платок обжимал голову, прятал волосы. – Я уж и к лекарю, – тихо и как-то безысходно говорила женщина, – чтобы вылечил, снял эту его заразу. Она умолкла. – И что лекарь? – спросила Унисса. Первые листья упали на доску. Как горсть зерен в сухую землю. Пальцы сказали «тап-тап», формируя узор. Эльга, следуя за учителем, рассыпала свои листья. Они обе располагались перед женщиной некоторым уступом, чтобы Эльге было видно, что и как делает на марбетте мастер. – Так что лекарь? – повторила Унисса. – Сказал, что ничем не может помочь, – отозвалась женщина и взглянула на Униссу. – Сказал, что это не болезнь. – А что? – Сказал, боль сердца. Новая порция листьев брызнула на марбетту. – А почему пришли вы, а не он? – спросила Унисса. – Я делаю букеты с натуры. Как я могу набить букет тому, кого не вижу? Женщина сцепила пальцы. Она вся состояла из ольховых листьев с примесью сумаха и дрока, подручных всяких несчастий. – Он лежит. Уже третий месяц лежит. – Не ест? – Ест. Если даешь. – И вы думаете, что я вам помогу? – спросила Унисса. Листья под ее быстрыми руками приобретали форму человеческого лица. Ольховое отчаяние, сумашья безысходность. – А мне надеяться больше не на кого, – сказала женщина. В глазах ее стыла беда. – Понятно. Пальцы Униссы замерли над доской. Эльга остановилась тоже, поневоле сравнивая свой букет с букетом учителя. – Вот что… Унисса задумалась, постукивая по марбетте. – Мы попробуем так, – сказала она. Движение руки – и свежая, яркая березовая зелень легла поверх лица. – Мастер Мару, – растерялась Эльга. Как можно так нарушать собственные правила? Ведь нет никаких… – Делай как делается, – на мгновение повернула к ней голову Унисса и вновь склонилась к букету. Березовый лист между тем нагло втиснулся между ольхой и сумахом, и лицо на доске посветлело, становясь из безучастного, мертвого просто грустным. Эльга, следуя примеру мастера, набрала в ладонь сорванной в лесу молоди. Что получится? Ничего. Изображение женского лица на ее букете искривилось и поплыло, грозя превратиться в мешанину цветных пятен. Нет, она еще не умеет. Эльга спешно повыдергала последнюю россыпь и продолжила набивать свой букет уже без оглядки на мастера. Ольха. Сумах. Дрок. – Сейчас я закончу, – сказала Унисса, выстукивая по доске пальцами, – и мы пойдем к вашему… Как его зовут? Ш-ших! – ноготь отрезал лишнее. – Шивван, – сказала женщина. Она расстегнула ворот закрытого платья, словно ей было трудно дышать. Щеки ее порозовели, будто Унисса вклеила ей под кожу несколько яблоневых лепестков. – Шивван. Замечательно! – сказала Унисса. – Вы извините, госпожа мастер. Женщина распахнула жилет. – Вам дурно? – Н-нет, – качнула головой она. – Как-то… легко. – Весна.