Бумс! Унисса ножом отделила от курицы крылья. Со следующим ударом птица распалась на две половинки. Бумс! – А я у вас первая ученица? – спросила Эльга, смывая жир с шершавых глиняных стенок. – Первая. И, скорее всего, последняя. – Почему? – У мастеров листьев – редкое, уходящее мастерство. Видимо, мало кому интересное. Я пять лет ходила по краю, прежде чем нашла тебя. Может быть, ты станешь последним мастером. – А других разве нет? – Не знаю. Я не видела. Может, где-то в Элемхоме или Саатуре есть, но сомневаюсь. Унисса отправила в горшок порубленную курицу. – Но это неправильно! – запротестовала Эльга. – Мы же спасли Дивий Камень! Вызвали дождь! Люди стоят за букетами… Унисса улыбнулась. – Значит, на твой век работы хватит. Кстати, ты сегодня еще ничего не сделала. А твои пальцы должны иметь дело с листьями каждый день. – Они – страшные ворчуны. – Кто? – Дубовые, осиновые. Вообще все. То им не то, это им не это, пальцы им холодные, а руки медленные. – Ты ворчишь как они. Эльга фыркнула. – Вовсе нет! Унисса поставила горшок в печь. – Может, тебе стоит набить Рыцека? – Кота? – Нет. Эльга покраснела. – Ой, я как-то… Я же раньше никогда… – Возможно, пора попробовать. Ты быстро все схватываешь. Поверь. Мое обучение шло куда как медленнее. – Почему? – Наверное, я была глупее тебя. – А людей тоже, как животных, надо любить, чтобы они получились? Они перешли в комнату, и Унисса подошла к марбетте. – Вот ты мне и скажешь. Эльга покраснела еще больше. – Я просто… Я его вижу. – Кого? Рыцека? Девочка кивнула. – Оба слоя? – Вяз, дуб, – стала перечислять Эльга, – яблоня, клен, одуванчик, лук. – Так? Унисса повернула марбетту. Рыцек исподлобья взглянул на Эльгу с доски. Он был и вяз, и дуб, и клен жилкой дрожал на шее, и одуванчик желтел под горлом. Но все это сочеталось неправильно. Рыцек получился насмешливый, озлобленный, колючий, как еж. Лук змеей свивался под сердцем. Смотреть на него было больно. – Это не Рыцек! – крикнула Эльга. – Нет, это он, – сказала Унисса. – Он не такой! Мастер повернула букет к себе. – Ты думаешь, я не права? – Да! – Может, хочешь исправить? – Я сделаю свой. – Уверена? – Я смогу! – сказала Эльга. Унисса вдруг улыбнулась. – Я беру с тебя обещание. Ты понимаешь, что должна сделать? Эльга кивнула. – Да. Это как с женщиной из жимолости и лимонника. Вы показывали. – Я показывала, – согласилась Унисса. – Но знаешь что? Ты не должна воплощать в букете образ, который создала в своей голове. Он не имеет ничего общего с реальностью, понимаешь? Будь честной и с Рыцеком, и с собой. Эльга поджала губы. – Он все равно не такой, как у вас. – Значит, я просто набила неудачный букет, – сказала Унисса. Пальцы ее легли на доску. Ф-фыр-р! – листья полетели из-под руки, обнажая деревянную основу. Лицо Рыцека исказилось, лопнули лиственной крошкой бровь и глаз. – Зачем? – прошептала Эльга. – Тебе же не понравилось. Унисса провела ногтем, и клок светлых, слегка рыжеватых Рыцековых волос осыпался на пол. Еще проход – и не стало подбородка. – Мастер Мару! – крикнула Эльга. Ей вдруг стало чуть ли не физически больно от уничтожаемого букета. Тогда Унисса отбросила доску – та грохнулась и, кажется, треснула – и шагнула к Эльге по осколкам листьев. Хруп-хроп-хроп. – А что? Ты же лучше меня разбираешься в людях и в мастерстве! – сказала она гневно. – И поднимаешь голос на учителя! Эльга опустила голову. – Простите, мастер Мару. Но Рыцек… – Что – Рыцек?