– Ну-ка. – Мастер легонько щелкнула ее по носу. – Мне нравится, как ты стараешься. И быть недостаточно умной в твоем возрасте совсем не страшно. Но, перед тем чтобы что-то спросить, важно чуть-чуть подумать, и, возможно, тебе вовсе не потребуется меня спрашивать. – Да, ма… – А вообще, – сказала Унисса, – сложи-ка пока очищенные мешки в беседке. У перил справа от панно. Справишься? Ученица кивнула. – А мне их по бир… – Что? – Ну, мне ставить их отдельно… – Эльга посмотрела на мастера и густо покраснела. – Простите, я могла и не задавать этот вопрос. Мастер неожиданно подмигнула. – Ты делаешь успехи. Мешки Эльга перетаскала быстро. Четыре своих, десять мастера. Нет, одиннадцать мастера. Листья, взвиваясь над головой, закрывали солнце. Мешки были легкие, шелестящие. Она расположила их бирками напоказ. Кромарь. Гарь-поле. Плешкин Луг. Супрыня. Полюбовалась и побежала к роднику. Мертвые листья бросались под ноги. Их было немножко жалко. Хруп. Хрум. Родник бил из треснувшего камня порциями, словно каждый раз набирался сил, чтобы выплюнуть воду наружу. Эльга, присев на корточки, сунула руку с печатью в углубление-ванночку перед желобом. Пальцы тут же занемели, а оттиснутый у запястья листик, казалось, посинел от холода. Эльга щелкнула зубами. Интересно, сколько держать? Пока вся рука не отвалится? Спросить мастера? Она пошевелила пальцами. Если дурочка, то, конечно, сразу к мастеру… Мастер Мару скажет. Она скажет: дурочка. Сжать, разжать. Оттолкнуться от каменного дна ванночки. Пальцы явно слушались с задержкой. Там, под водой, каждый был как рыбка-сомик. Ну, наверное, хватит. Эльга выпрямилась, потрясла рукой. По небу за солнцем торопились облака, словно свита за своим кранцвейлером. А кто выше кранцвейлера? Который над всеми кранцвейлерами? Наверное, и слова такого нет. Или есть? Спросить мастера? Девочка рассмеялась. – Как рука? – спросила Унисса, отправляя в воздух мертвые листья из очередного мешка. – Я буду левой, – сказала Эльга. – Щиплет? – Ноет. – Знаешь, что, – мастер Мару остановила движение кисти, и листья дождем посыпались на землю, – посиди-ка ты в беседке. Пом-пом – несколько жухлых счастливчиков спланировали на крышу. – Ну мастер Мару-у! Унисса вздернула бровь. – Ты хочешь со мной поспорить? – Нет, мастер, – вздохнула Эльга. – Можешь сходить на смотровую площадку. Белая, с аркой, мы проходили. Со смотровой площадки открывался изумительный вид сверху на дом-резиденцию кранцвейлера, небольшой сад и – через стену – на домики охраны и прочие дома, где с участками зелени, где с пристройками и навесами. Вился акведук. Зеленовато поблескивал заросший пруд. Дальше склон был словно выложен черепичными крышами, рыжими, коричневыми и желтыми, которые ручейками, разделяясь и сходясь, текли к основанию холма. Эльга грудью налегла на низкую каменную стенку, отделяющую площадку от провала, а всякого любопытного человека – от падения. Высоко! Дом-резиденция в стороне, а прямо под животом – каменная щель в складках. Ветер дохнул в лицо. Какой-то шальной лист зубчатой кромкой мазнул по щеке, будто предупреждая. Не свались, девочка! А она и не собиралась. – Это я, Эльга! – крикнула она вниз. Ответом было глухое ворчание эха. Эльга походила по площадке, потом посидела на скамейках, рассматривая растущие в стыках травинки, повертела перед глазами подведшую ее руку. – Ну так же нельзя, – сказала она ей. – Ты разве не хочешь стать грандалем? Ты знаешь, что грандаль может все-все-все? Пальцы дрогнули. – Ага! – сказала Эльга. – То-то же! Она подула на печать-листик. – Эльга! – донесся голос мастера Мару. – Да, мастер Мару! Эльга бегом припустила к беседке. Листья из очередного мешка брызнули ей в лицо. – Вот что, – сказала Унисса, когда девочка с легким прыжком предстала перед ней, – отнеси мешок, затем составь со стола посуду. – Да, мастер Мару! – И воск помести на солнце. Эльга ухватила мешок. – Чтоб подтаял, мастер Мару? – Так ты дурочка или умненькая? – улыбнулась Унисса. – Когда как. Мешок Эльга определила сбоку, потому что бирка у него была с новым названием: Смурая Низина. Для посуды пришлось выделить угол и сложить ее прямо на полу, накрыв отрезом ткани. Воск из высокой глиняной кружки не выковыривался, и Эльга, вздохнув, выставила его на солнце в посуде. Должен же размякнуть! Унисса, шагнув в беседку, сразу взяла тубус, открутила ему голову и вытряхнула на стол коричневый свиток карты. – Держи, – сказала она Эльге, кивнув на разлохмаченный край. Девочка прижала его ладонями. Мастер Мару размотала карту на всю столешницу. Она оказалась раскрашена в серый, слабо-розовый и желтый цвета и пестрела значками, линиями и словами. – Читать умеешь? – спросила Унисса. – Да, – сказала Эльга. – Что здесь написано? – Женщина ткнула в центр карты, где в неровном круге несколько домиков теснились у высокого бугра с камнем на вершине. Эльга повернула шею, стараясь разглядеть жмущиеся друг к другу буквы. – Дэ… Ди… Дивий Кам… ень. Дивий Камень. – А здесь? Палец Униссы прыгнул в сторону, придавив нарисованную мельницу, будто она вот-вот собиралась спрыгнуть с карты под стол. – Сы… Су-пры-ня. – Молодец. Мастер Мару склонилась над свитком. Эльга обошла стол, чтобы было виднее. – Смотри, – сказала Унисса, – Дивий Камень в центре. Значит, и на панно он должен быть где? – В центре. – Правильно. А все остальные местечки вокруг. – А дождь?