Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 103 из 127 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не надо. Эльга села на стул у стола, приготовила доску, запас которых почти исчерпался, обвела ладонью линии, чувствуя теплый отзыв дерева. – Так я сажусь? – спросила женщина, не решаясь до конца опуститься на лавку. – Да. – Дейка! – крикнула вдова куда-то вглубь избы. – Дейка, ты жив там? – Жив! Из темноты дверного проема прискакал мальчишка лет семи в длинной, до пят, рубахе, видимо, отцовской. Светленький, худой, большеротый. В руках у него были грубо выструганные из сосны фигурки – лошадь и, кажется, вставший на задние лапы медведь. – На, спрячь денежку. – Денежка большая? – спросил мальчишка, постреливая на Эльгу карими глазами. – Большая. – Это хорошо. Дейка очень серьезно кивнул и убежал. Монета – в кулачке, животные – под мышкой. Медведь, правда, все-таки вывернулся и упал. Женщина села. – Я готова. – Хорошо. Эльга запустила руку в сак, в пальцы ткнулся моховой ком, похожий на капустный кочан. Женщина с некоторым беспокойством следила за ее манипуляциями. Была она пихта, сосна, кедр и немного здешней мелкой березы, листьев с которой Эльга успела нахватать по пути. Существовал в ней надлом, видимо, связанный с гибелью или пропажей мужа, но надлом этот уже затек смолой и со временем не разрушил окончательно, а только, пожалуй, укрепил. Сын, Дейка, был ее надеждой и смыслом теперь. Под Эльгиным взглядом хозяйка сложила крупные, перевитые венами руки на коленях. – Я шо, не так выгляжу? – спросила она. – Может, платок обратно? – Нет, все в порядке, – сказала Эльга, – я думаю. – А, то хорошо, – закивала вдова, – вы думайте, сколько нать. Хоть до вечера. – Спрятал! – крикнул из темноты Дейка. – Курей посмотри, – отозвалась женщина. – Хорошо. Стукнула невидимая дверь. Эльга перебрала в саке листья, просыпала первую горсть и тут же смахнула ее на пол. Она вдруг обнаружила, что букет, который она собирается набить, никак женщине не поможет. Не всем нужно смотреть в самих себя, некоторые пережили и перебороли в себе и отчаяние, и страх, и повели через жизнь новый узор. Это – прошлое. Тогда – Дейка? Тоже нет. Женщина не пестовала образ сына в душе, и он не нужен ей был ни напоминанием, ни красивой дощечкой в углу. Дейка, он в сердце, и под рукой, и в будущем. Надежда. Опора. Туп-топ – выбили нетерпеливые пальцы. Эльга зажмурилась. Значит, решила она, это будут просто свет и радость. Чистое чувство, если у меня получится. Я же давно хотела что-то такое попробовать. С шиги. Или даже раньше. Чтобы выдохнуть так и… полететь. Тогда берем первое. Эльга посмотрела на женщину и зачерпнула мелкой березовой смушки. Ш-ших. Это в центр. Затем мох – мягкой опушкой. Это второе. И хвоя, много хвои, рыжей и голубоватой. А к хвое – ива. И горицвет. И голубель – оттенком. Хорошо. Эльга набивала по наитию, частью заглядывая в женщину, частью извлекая ощущения из собственной памяти. Букет получался странный, узор кружил, рассыпался по доске моховыми завитками, громоздился лиственными, игольчатыми слоями. Казалось, вот-вот закончится, но нет, пальцы вбрасывали чарник, ромашку, цыпку, и букет словно вздыхал, принимая продолжение, и расступался для связок и переходов, для нового рисунка. Вот река. Вот шига. Вот сладкий мед, который тянется из сотов, его никак не поймать на язык, смешно. Вот снег и муж, выбравшийся из избы, ошалевший: сын родился, сын! Вот лошадь, теплыми губами ткнувшаяся в опасливо протянутую детскую ладонь, аж щекотно. Вот ягоды, вот первые шаги, вот солнце. Ток, туп-ток. – Скоро уже? – спросила женщина. – Что? – подняла голову Эльга. – Завечерело, сына кормить нать. – Простите. Эльга устало потерла шею, вгляделась в букет. Неуверенная улыбка раздвинула ее губы. Ноготь мизинца нанес последний штрих, подрезав лишнее. – Кажется, все. – Хвала Матушке-Утробе! – Женщина поднялась, шевельнула плечами. – Я уж думала, и ночь сидеть нать. Долго сидела. Подоткнув платье, она шумно завозилась у печки, несколько раз стукнуло кресало, пока искры не подожгли ветошь и вверх не плеснула тонкая струйка дыма. – Дейка! Раздался топоток быстрых мальчишеских ног. – Да, мам. Мальчишка выбежал к столу, мимоходом вытирая о рубаху пальцы. – Садись. Нет, три поленца еще принеси. – Ага. Дейка исчез снова. Раздув огонь, женщина обернулась к Эльге. – С нами поужинаете иль как? – Нет, я пойду, – сказала Эльга. Узор переливался, даже светился слегка. Пальцы как взялись оглаживать завитки, так и не могли остановиться. Хвоинки, листья, цепкие моховые веточки шептали всякое, ласково покалывая кожу. – Так вы всё? – Да, – кивнула Эльга, с трудом отводя ладонь от букета. – От и славно. Женщина загремела посудой. Дейка тем временем, прискакав, свалил поленья у печки. Покосился на Эльгу, спрятал руки за спину, отступил за мать. – Садись за стол, – сказала ему та. – Букет лучше напротив двери повесить. – Эльга поднялась со стула. – Чтоб дышал. Иначе раньше времени потемнеет. – Что? – обернулась вдова. – Напротив двери. Лучше сохранится. Эльга протянула букет женщине. – Но я… Брякнула, покатилась по полу ложка. – Что это? – каким-то тихим, удивленным голосом спросила женщина. – Ваш букет. – Мой? – Вы смотрите на него почаще. Утром и вечером, – сказала Эльга. – Когда тяжело. Женщина не ответила. Взгляд ее не мог оторваться от букета, а лицо медленно светлело, утрачивая напряженную замкнутость и строгость.
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!