И старик смешно поковылял к дому. Мы вошли в темный холл, и если бы не единственный подсвечник, верно, сломали бы ноги. – Прошу за мной, – бормотал Идрих. – Сюда, в гостиную. Обождите минутку, я разбужу прислугу. Гостиная тоже тонула во мраке, но Идрих ловко разжег камин, запылали свечи в канделябрах. Комната озарилась светом. Между двумя огромными окнами я разглядела портрет мужчины в военной форме. – Твой отец? – спросила у Феона. – Да. – Он отвел взгляд. – До сих пор не могу поверить, что он был заговорщиком. Конни мягко взяла его за руку. Да, между этими двоими не кипели страсти, но я начала замечать неуловимую нежность, которая будто скользила в каждом их движении. И почему-то казалось, что Конни и Феон неравнодушны друг к другу. Я была бы рада, если бы это было так. – И что мы будем делать дальше? – неугомонная Сиана даже присаживаться не стала, а кружила по комнате. – Утром я попробую навестить друзей отца, – пообещал Феон. – Конечно, учитывая нынешнее мое положение, вряд ли они захотят помогать, но попробовать стоит. – Опасно выдавать, что ты вернулся в столицу, – сказала я. – Но что тогда? У них достаточно власти, чтобы оказать хоть какую-то помощь. Тем более у каждого из нас есть помилование. И потом, разве есть другие варианты? Есть. Но о них я пока молчала. Молчала, когда Идрих пригласил нас в столовую на поздний ужин. Молчала и тогда, когда сонная служанка показала нам комнаты. Часы пробили полночь. Я принимала ванну и думала о том, что делать дальше. План казался простым. Смертельно простым. Я собиралась нанести визит его величеству Вендену. И не завтра или послезавтра, а прямо сейчас. Глава 35 Ступень вторая Эдмонд Кажется, начиналась лихорадка. К этому открытию я отнесся как к данности. Было бы странно, будь все иначе. Но колотило так, что зубы выстукивали дробь. По моим ощущениям, утро давно наступило, но в камеру никто не приходил. Хотелось бы думать, что обо мне забыли, только кто же забудет? Оставалось сидеть и ждать. Я и сидел, опустив голову на руки. Попадутся мне затрийцы, я им символы с наручников вырежу на лбу тьмой, чтобы век не забыли. Попытался достучаться до Тьмы, но я ее больше не чувствовал. Было странно – и пусто. Привык. Привык, что никогда не остаюсь наедине с собой, а сейчас это одиночество убивало. Его вполне можно было вводить как одну из ступеней Эдры. Еду никто не приносил, но и есть не хотелось. Из того, что мне позволено ближайшие семь дней, – только кувшин воды. Вода пахла сыростью, и я отпивал глоток, если уж слишком мучила жажда. Наклонить к себе кувшин тоже было непросто, учитывая скованные руки. Полный набор удобств. Да где же этот палач? Ожидание мучило. И заставляло нервничать, как бы я ни пытался успокоиться. Может, магическое воздействие уже началось? Как скоро я буду умолять забрать меня отсюда, лишь бы не вглядываться в запертую дверь? Это сводило с ума. Будто кто-то чужой забрался в мысли и теперь заменял одни на другие. И эти мысли невозможно было вычеркнуть, уничтожить. Полдень? Больше? Меньше? Тьма! Да чтоб вы все провалились! Я пнул ни в чем не повинный кувшин, но что-то другое мне было недоступно. Вода полилась по полу. Тут же проснулась жажда. Нет, это точно неспроста. Я поднялся. Мир слегка покачнулся, но быстро обрел ясность – целитель поработал на славу. Прошелся по комнате, стараясь размять затекшие мышцы. Не помогало. Привычное к нагрузкам тело ломило от безделья. Сделал круг, еще и еще. Ну же! Что вы задумали, палачи? Что же вы задумали? Сел. Приказал себе успокоиться. Если это и магическое воздействие, то очень тонкое, филигранное. А может, это яд? Воздух отравлен или вода? Что за безумие… Надо подумать о чем-то другом. Но сосредоточиться получалось плохо, поэтому принялся цитировать наизусть законы Виардани. Это отвлекало. Цитировал я вслух, с выражением, громко. Если бы меня кто-то слышал, тут же упекли бы в богадельню. Или посчитали одержимым. И были бы правы. Тьму при желании можно причислить к одержимости. Хотя она не демон, а почти что богиня. Бывали ли случаи одержимости богинями? Надо узнать. Сбился с мысли. На каком законе остановился? Начну сначала. В висках нарастал гул. Будто рой ос кружил над головой и каждая жужжала о чем-то своем. Я закрыл глаза и продолжал цитировать, уже не сомневаясь, что это и есть вторая ступень, избранная для меня. Магическое воздействие, сводящее с ума, заставляющее видеть и слышать то, чего нет. Потому что я явственно видел тень, скользнувшую по стене. Другую, не Тьму. Лучше не открывать глаз. Итак, пункт третий закона о магической ответственности гласит… А не сумасшедший ли я, раз знаю все эти законы наизусть? Эта мысль заставила открыть глаза. Тень стояла и смотрела на меня. Я сидел и смотрел на тень. На месте одной вдруг стало две, затем три. Мило, что уж там. Скоро их набралось с десяток. Я ощущал их взгляды кожей. Зазнобило сильнее. Безумие оказалось так близко, что можно было пощупать его пальцами. А тени пустились в пляс. И каждая что-то говорила. Я улавливал обрывки слов, но никак не мог понять общего смысла. Лучше физические пытки, чем такие, когда чувствуешь себя ненормальным, разбитым на осколки. Снова закрыл глаза. – Эдмонд, – раздался знакомый голос. Не удержался, взглянул. Передо мной стояла Лесса. В тонком белом платьице, босиком. Ей же холодно. Потянулся, не понимая, реальна ли она, но передо мной был только воздух. Лесса сделала шаг назад. – Эдмонд, тебе стоит сдаться, – печально сказала она. – Что толку сопротивляться? Ты все равно умрешь. Лучше сойти с ума сейчас, а не тогда, когда от тебя не останется ничего человеческого. Хочешь, я расскажу, что тебя ждет? – Не хочу, – ответил внезапно пересохшими губами. – Врешь! Ты жаждешь этого. Я расскажу. Если бы я мог, зажал бы уши руками. Но – не мог. Лесса была жестока. Я понимал, что это всего лишь видение, но не мог отделаться от мысли, что она реальна. Даже если это было видение, то оно отличалось изощренной фантазией. Потому что от слов Лессы меня бросало в холодный пот. Если она говорит правду, то сойти с ума сейчас – не такой уж плохой вариант. Я свернулся на соломе почти что в клубок, стараясь не слушать, не чувствовать. Это неправда. Все, что сейчас происходит, – неправда. Мираж, видение. Что угодно. Хватит! От моего крика дрогнул воздух. Хватит. Но тени не отступали. Теперь здесь была не только Лесса, но и Венден. Он усмехался, глядя, как я корчусь на полу. И говорил, что не надо было брать на себя то, что не положено. Что надо уметь отступать и принимать волю сильных мира сего. Глядишь, и не попал бы в тюремные застенки. Что-то внутри требовало просить о помощи, но остатки здравого смысла запрещали. Здесь был не Венден, а тень, надевшая его личину. Но так похоже… А за Венденом вставали другие. Феон, в смерти отца которого я был вольно или невольно виновен. Он обвинял, требовал расплаты. Мои собственные родители, которые укоряли, что забыл их, что своим появлением на свет омрачил их жизнь. Столько лиц… Пришла даже тень незнакомой мне принцессы Шейлы. – Убийца! – шептала она бескровными губами. – Это твоя Тьма убила меня. Это по твоей вине даже тела моего не осталось, чтобы увезти на родину. Ненавижу тебя. Ненавижу… Ненавижу… Это слово лилось отовсюду. Я узнавал голоса – хороших знакомых и почти посторонних. У каждого были причины желать моей смерти, и каждый сейчас требовал от меня ответа, расплаты. Ненависть… Вот и все, что мне досталось. Хотел ли я этого? Мне было все равно. Я говорил себе, что будущее Виардани стоит всеобщей ненависти. Что рано или поздно люди поймут, почему я поступал так, а не иначе. Никто не поймет, потому что ненависть неискоренима. И та искра любви, которая оставалась в моем сердце, была ничтожно мала. Она не могла уничтожить всю ту злобу, которая меня окружала. Который час? Когда все это закончится? А если не закончится никогда? Я надеялся, что уже ночь, но понимал – вряд ли. А может, время и вовсе застыло в одной секунде и пытка будет бесконечной? Жутко. Как же мне было жутко! Я никогда ничего не боялся, кроме Тьмы. А сейчас… Сейчас трясся от страха и ненавидел себя за это. – Хватит, – беззвучно шевелились губы, но меня никто не слышал. Тени веселились. Им нравилось наблюдать за моей беспомощностью. Они отплясывали некий свой танец, то обретая человеческую плоть, то снова тая. Я кусал губы до крови, чтобы боль хоть немного отрезвила сознание. Не помогало. Лязгнули засовы. Еще одно видение? Но в камеру, кажется, вошел кто-то. Приподнял голову. Никого… Никто не придет, потому что сами стены тюрьмы пропитаны магией. Зачем вести меня куда-то, если можно провести вторую ступень прямо здесь? Я тихо рассмеялся – и перестал сопротивляться теням. Алессия Я спешила, почти что бежала. Столица по-прежнему казалась вымершей, поскрипывал под ногами ледок на лужах. Город производил страшное, тягостное впечатление. Будто раньше он жил, дышал, а теперь кто-то взял и забрал из него жизнь. Поворот, еще поворот. Боялась, что память подведет меня, но пока что узнавала дома, мимо которых мы проходили с Эдом, улицы. Где-то здесь! Повернула в последний раз – и очутилась в тупике. Со мной не было Конни, чтобы найти скрытый рычаг, но я ощупала стену, вспоминая действия Эда, и нашла камень, более гладкий, чем остальные. Нажала на него, и открылся проход. Вроде бы, когда мы были здесь с Эдмондом, внутри никаких ловушек не было. Поэтому я уверенно пошла вперед. Дверь захлопнулась, вспыхнуло тусклое сияние. Коридор вился и вился. Если бы здесь были повороты, я бы подумала, что свернула не туда, но поворотов не было. Зато наконец-то я уткнулась в другую стену. Еще шаг – и очутилась в доме Эдмонда. Здесь было темно и тихо. Дом, как и вся столица, будто вымер. Конечно, Эд ведь под арестом. Скорее всего, слуги разбежались. Его и так все боялись, теперь и подавно. Осталось найти главное – ход в королевский дворец. Призвала на помощь воспоминания. Как в дом проникал король? Судя по всему, дверь должна находиться где-то в кабинете. Я вынырнула в коридор, опасаясь кого-то встретить. Но, как и предполагала, вокруг не было никого. Поэтому без приключений добралась до кабинета. Вошла внутрь. Комната все еще казалась жилой – ни следа пыли или запустения. Прикоснулась к столу, представляя, как совсем недавно его касался Эдмонд. Уверена, он уже тогда знал, чем все закончится. Знал – и все равно решился вернуться обратно, потому что беспокоился об этой стране больше ее настоящего правителя. Некогда предаваться раздумьям! Я обшарила все, пытаясь найти рычаг, но ничего не получалось. Снова и снова бродила по комнате. Где же он? Вдруг в коридоре послышались шаги. Идут? Сюда или нет? Скользнула за соседнюю дверь, ведущую в спальню. И почти сразу увидела на ночном столике конверт. Что это? «Для Алессии Адано в случае моей смерти», – прочитала в замешательстве. Что? Тут же распечатала конверт и впилась взглядом в ровные, аккуратные строки. Читала – и земля уходила из-под ног. Руки дрожали, а по щекам покатились предательские слезы. Почему? Почему Эд не сказал этого сам? Я бы никогда его не отпустила! Никогда… Наверное, поэтому и молчал. Эд, какой же ты глупый! Спрятала письмо за корсаж платья. Оно будет со мной до последнего вздоха. Или пока Эдмонд не вернется ко мне. Шагов больше не было слышно. Осторожно заглянула в кабинет. Никого. Выбралась и снова обшарила стены. Подумала – и постаралась уловить хоть малейший магический след. Ничего. Тогда простучала каждую стену. В одном месте звук показался звонче. Здесь? Нащупала под обивкой какой-то выступ, нажала на него – и передо мной открылся коридор. Наконец-то! Что ж, будем надеяться, его величество не испепелит меня на месте. По коридору я не шла – бежала. Сердце бешено стучало, было тяжело дышать. Я не знала, что скажу, но без ответа не уйду. Пусть лучше меня казнят. Меня, не его. Смерть Шейлы – на моей совести, и можно сколько угодно говорить, что виновата Тьма. В тот момент ее не смогла остановить я. Скрипнул еще один рычаг, и я шагнула в залитый светом кабинет. Дверь тут же закрылась за спиной, а сидевший за столом мужчина поднял голову. Стоит признать, король Виардани выглядел неважно. Глаза покраснели, лицо казалось неестественно бледным. – Ты? – Венден тяжело поднялся из-за стола. – Я, – ответила тихо. – Здравствуйте, ваше величество. – Мы снова на вы. – Венден очаровательно улыбнулся, но я больше не верила его улыбке. Фальшь, одна сплошная фальшь. И маска похуже, чем у Эдмонда. Эд свою может снять, а король – нет. – Давайте не будем? – сказала я. – Вы ведь и так знаете, зачем я пришла. – Знаю, – Венден качнул головой. – И пришла ты зря. – Я так не думаю. Король насмешливо изогнул бровь, а я замечала в нем то, чего не видела раньше. Передо мной был игрок, который доигрался и теперь не знал, куда сделать шаг. Он будто балансировал на грани. И любой вариант для Вендена оказался бы проигрышным. Может, Эд делал его характер более уравновешенным? Мешал принимать рискованные решения, и Венден посчитал, что проще избавиться от излишне могущественного друга. – Отпустите Эдмонда, – попросила я. – Вы же знаете, что он ни в чем не виноват. – Знаю. И не могу. – Венден присел на край стола. – Иначе будет война. Он тоже это понимает, поэтому и вернулся в Адиаполь. – Война? А вы не думаете, ваше величество, что, если Затрия того хочет, война будет в любом случае? Смертью Эдмонда вы развяжете затрийцам руки. Кто их тогда сдержит? – Я обдумал все. – Венден устало потер виски. – Поверь, Лесса, обдумал сто раз и не вижу другого выхода. – Другим выходом была бы ваша свадьба. Но вы не желали жертвовать своей свободой в угоду политике. Зато жизнь человека, которого называли другом, для вас ничего не стоит. – Ты не права. И потом, я бы женился, если бы ты не убила Шейлу. – Хотите сказать, за принцессой не следили? Разве ваши шпионы не видели, что она куда-то направляется ночью? Почему ее никто не остановил? Нет, это было вам выгодно, ваше величество. И первое покушение на меня в теле Эда произошло после того, как вы узнали, что я – не Эд. Решили избавиться, пока вам не могли дать отпор? Или выставить Затрию в черном цвете и заставить ее пойти на попятную? – А ты сильно выросла, Алессия Адано, – усмехнулся король. – У меня были хорошие учителя. Один мне показал, что никому нельзя доверять, даже самой себе. А другой – что нужно до конца стоять за то, что тебе дорого. Эд готов жизнь отдать за Виардани. А что готовы сделать вы?