– Мы расскажем тебе по пути, – пообещал Феон. – Эй, девонька, – бородач понял, что я потеряла интерес к его особе, – что это ты так печешься о приговоре, будто сама к канцлеру неровно дышишь? Если так, поторопись, скоро он помрет, и попрощаться не успеешь. – Помрет – и демоны с ним, – меланхолично заметил его сосед по столу. – Давно пора. А то возомнил себя выше короля. Кто высоко забирается, тому больно падать. – Ага, – согласился бородач. – Может, без него Виардани хоть легче вздохнет. Да и затрийцы угомонятся. Так что туда ему и дорога. – Закрой свой рот, – тихо сказала я. – Что? – Бородач вытаращил глаза, а к Сиане присоединилась Конни. – Закрой свой поганый рот. Кто ты такой, чтобы порочить его имя? – Лесса, не надо! – Это уже Феон. – Они все равно не поймут. – Э нет! – Бородач тоже поднялся. – Отвечай за свои слова, девонька. Нечего рот на меня разевать. – И потянулся ко мне. – Стоять! – скомандовала, глядя ему в глаза. Бородач замер, как истукан. В зале вдруг стало подозрительно тихо. – А теперь извиняйся. – Внутри бурлила такая злость, что я плохо понимала, что делаю. – Прошу… простить… – пробормотал тот. – Так-то лучше. Садись и чтобы, пока мы не уедем, с места не сдвинулся и другим не дал. И пошла к двери. Уже у выхода обернулась – бородач послушно сидел и завороженно глядел мне вслед. Его сосед по столу попытался подняться, но тут же прогнулся под чужой лапищей и рухнул на стул. Что ж, теперь мне не обязательно сохранять зрительный контакт. Спасибо, Эд. С ростом магического индекса моя магия стала иной. – Ты что творишь? – уже на улице процедил Феон, заталкивая меня в экипаж. На козлы взобралась Конни, предоставляя Лейсеру разговаривать со мной. Сиана и вовсе расстроенно молчала. – А что я творю? – ответила, едва сдерживая злые слезы. – Почему каждый забулдыга имеет право так говорить об Эдмонде? Что он им сделал? Что они сами сделали для Виардани? Ничего! – Лесса, милая, – подала голос Сиана, а колеса уже скрипели по дороге, – но ты ведь сама недавно считала так же. – Да! Потому что была глупая и наивная. Думала, все зло может исходить от определенного человека. А оказалось, дело не в нем, а в нас. Есть индексы – плохо, нет индексов – еще хуже. Зато можно обвинить кого-то… Я закрыла лицо руками. Дышать было тяжело, будто кто-то опустил на грудь камень. Сиана обняла меня за плечи и гладила по волосам. – Что это за казнь семи печатей? – подняла я голову. Феон отвел взгляд. – Рассказывай! Я должна знать, к чему готовиться. – Это одна из высших мер наказания за особо тяжкие преступления, – ответил Феон. – Моего отца хотели к ней приговорить, но… просто казнили. Семь ступеней – потому что казнь длится семь дней. Каждая новая ступень хуже предыдущей. Первая – чаще всего плеть и позорный столб. То есть не столько казнь, сколько унижение. Вторая – магическая. На приговоренном применяют достаточно жестокие заклинания. То есть, по сути, тело остается здоровым, но страдает разум. Затем физические пытки чередуются с магическими. На шестой ступени у приговоренного выжигают магию и, если он после этого остается живым, четвертуют. – Феон! – зашипела Сиана. – Что? Она сама спросила! А я едва не сползла с сиденья. Мутило так, что перед глазами плыли багряные сполохи. Если приговор вынесли вчера, значит, сегодня – только первая ступень. А мы будем в Адиаполе в лучшем случае завтра ночью. Что делать? Что мне делать? Кинуться в ноги королю? Признаться во всем? Венден знает и так. Но можно же выйти на площадь и признаться перед всеми… – Лесса, прошу, не делай глупостей. – Феон заметил мой сумасшедший взгляд. – Что? – Я вздрогнула, будто от удара. – А да, хорошо. Но нам нужен план, хоть какой-то. – У нас есть сутки, чтобы его обдумать. А пока попытайся отдохнуть, хорошо? – Нет, я не… Но Сиана извернулась и дунула мне в лицо. Уловила знакомый травяной запах. Ну, Сианка! Сбор сонных трав. Я зевнула раз, еще раз – и уснула. Впрочем, и во сне покоя не было. Я видела темный женский силуэт, который манил меня за собой. – Тьма? – спрашивала у темноты. – Тьма, это ты? – Я, – прошелестел едва слышный ответ. – Слушай, Лесса, ты должна… Должна помочь. Я не могу. Сними маску. Просто сними с него маску. Почему-то мне не нравилась эта идея. – Эд… Как он? – Держится, – ответила Тьма. – Мы ждем тебя. Времени мало. Сними… маску… Я открыла глаза. За окнами экипажа светало. Ничего себе поспала! Кажется, Сиана перестаралась с пропорциями. Лошади летели вперед, несмотря на бездорожье. Значит, правил Феон. Огляделась – так и есть, Сиана и Конни спят рядом. Скорее бы! Только скорее! В этот день мы практически не останавливались. Я ни с кем не хотела разговаривать. Сидела и смотрела в окно, думая, что сейчас с Эдом. От одной мысли, что с ним происходит в эту минуту, становилось дурно. Мутило так, будто мир переворачивался с ног на голову у меня внутри. Подруги все понимали и с разговорами не лезли. Молчал и непривычно серьезный, хмурый Феон. Да, не одной мне непросто, не одна волнуюсь. Кажется, Феон и Эд только что были непримиримыми врагами, и вот уже Феон беспокоится о его судьбе. Стемнело рано, поэтому когда впереди появились стены Адиаполя, я узнала их только по огням. Экипаж остановился, Феон распахнул дверцу. – Надо поговорить, – забрался внутрь. – Я опасаюсь, что страже могут быть даны распоряжения насчет нас. Поэтому ехать через главные ворота небезопасно. – Вас король не знает, – возразила я. – Он может ждать только меня. – Нет, я думаю, его величество прекрасно осведомлен, что Эд добирался в столицу не один, а в нашей компании. Я предлагаю оставить экипаж на дороге, а самим попробовать найти тайный ход, которым Эд нас провел в столицу. Я помню, где это было, но не уверен, что смогу найти рычаг потайной двери. – Зачем оставлять экипаж? – возразила Сиана. – В нем же наши вещи, двигаться с ними будет тяжело. Меня его величество не знает точно. Поэтому давайте я поеду через главные ворота, а вы – в обход. Только скажите, где встретимся. – От главных ворот езжай все время прямо, – ответил Феон. – Там будет небольшой храм бога войны. Жди нас около него. – Хорошо. – Решено, – кивнула я. Мы подъехали ближе, а затем выбрались из экипажа, а Сиана перебралась на козлы. – Удачи! – махнула рукой подруге. – До встречи по ту сторону ворот, – улыбнулась она. Нам же предстоял пеший путь вдоль городской стены. Ночной холод забирался под одежду, заставлял кутаться в теплую накидку. Но я не думала о том, что мерзну. Скорее, принимала как данность. А думала о том, как сейчас Эд, что с ним. Больше всего на свете хотела очутиться рядом. Моя любовь напоминала безумие. Пока мы были вместе, пусть и недолго, она еще казалась влюбленностью. Чем-то спокойным и обычным. А сейчас, как река, сносила все заслоны внутри меня. – Здесь, – Феон остановился перед стеной и принялся нажимать на камни в поисках рычага. – Ты уверен? – спросила я. – Точно здесь, – вместо него ответила Конни. – Давай я поищу. Феон сделал шаг в сторону. Констанса сосредоточилась на чем-то своем, слепо пошарила по стене – и раздался щелчок. – Да у тебя море талантов! – натянуто рассмеялся Феон. Конни лишь улыбнулась в ответ и первой шагнула в проем, чтобы затем закрыть проход за нашими спинами. Идти по ночному Адиаполю пришлось недолго. Улицы были пустынны, словно жители разом вымерли. А впереди вскоре показался небольшой, ярко освещенный храм, а возле него наш экипаж, спрятавшийся в тени деревьев. – Наконец-то! – кинулась к нам Сиана. – Все прошло без проблем? – спросила я. – Да, проверили документы и пропустили. Куда теперь? – Ко мне домой, – ответил Феон. – Уж там-то нас точно не ждут. Ведь никто не знает о помиловании, подписанном Эдмондом. Я была согласна ехать куда угодно, а мысленно прокладывала уже совсем другой путь. Поэтому, когда экипаж остановился у большого дома из серого камня, едва не подпрыгивала от нетерпения. Ворота никто не открыл, Феон спрыгнул с козел и громко постучал. Затем еще раз. И только на третий из дома вышел подслеповатый старик. Пока он доплелся до ворот, я едва сдерживалась, чтобы самой не выбраться из экипажа и идти куда глаза глядят. – Добрый вечер, господа, – хрипло сказал старик. – По какому поводу вы прибыли сюда в ночной час? – Идрих, это я, Феон, – ответил хозяин дома. – Ты не узнал меня? – Господин Феон? – Глаза старика стали словно блюдца. – Не может быть! Господин Феон! Счастье-то какое, живой! Ворота тут же скрипнули, пропуская нас внутрь. Старый Идрих что-то тихонько причитал, я не слушала того, что он бубнил. – Никому не говори, что я вернулся, – тем временем распоряжался Феон. – Да, конечно, ни одной живой душе. Вернулся! Наш господин вернулся! А нам говорили, вас и в живых-то нет. – Они преувеличили, – хмыкнул Феон. – Послушай, Идрих, подготовь-ка для нас комнаты и что-нибудь на ужин. – Лечу!