– Прошу, верните все, как было, – попросила я. – А как было? – Кацуя присела на алтарь и уставилась на нас с усмешкой. – Бедная девочка Лесса, которая так мечтала получить несчастный второй индекс, но вместо того, чтобы развиваться и расти, нашла виноватого – его. Богиня ткнула пальцем в Эдмонда. – А еще – несокрушимый канцлер Виардани, который больше всего на свете боится снова стать слабым и беспомощным. Да, Эдмонд? – Нет, Кацуя. – Эд держался лучше, чем я, но само присутствие богини угнетало. Даже я, с Тьмой внутри, хотела упасть на колени и целовать подол ее платья. Каково приходилось Эду? – Тогда зачем вы здесь? Зачем просите поменять вас обратно? – допытывалась богиня. – Потому что так правильно. Мне не нужно его тело, его власть, – отвечала я. – Хочу быть собой. – Не нужно? Ты уверена? – Кацуя обернулась ко мне. – А так? Щелкнула пальцами, и Эд едва не рухнул от боли. По его лицу градом покатился пот. – Это мое тело страдает, не его, – ответила я. – И вы не так поняли мои слова. Я не говорила, что мне не нужен Эдмонд. Всего лишь сказала, что не хочу занимать его место. – А у тебя есть свое? Кацуя откровенно издевалась. Эд снова выпрямился, но я видела – он злится и едва сдерживается. Как бы чего не натворил. – Что нам делать, – спросила, пока он не набросился на богиню с кулаками, – чтобы поменяться обратно? – Отпусти мою дочь. – Нет! – выкрикнул Эдмонд прежде, чем я осознала суть просьбы. – Нет. Тьма останется при мне. – Сейчас не тебе решать, – ответила Кацуя. – А этой девочке, которая заняла твое место. Злит, канцлер? Правда, злит? Кто она такая, чтобы играть твоей судьбой? Судьбой, которую ты выстраивал по кирпичикам? За которую так дорого заплатил? А вот смотри. Сейчас захочет Лесса – и выпустит Тьму. Что будешь делать? Бросишь ли ей вызов в слабом женском теле? – Ты же знаешь, что да. – Эд сжал кулаки. – Глупый маленький мальчик, – вздохнула Кацуя. – Так сильно хочешь быть сильным и нужным, что забыл о других возможностях. Открой глаза, посмотри на мир. Он продолжает жить, а ты заперся в четырех стенах. Почему? Потому что боишься! Боишься, что этот мир сможет существовать и без тебя. Кем ты тогда станешь? А я отвечу: никем. Ты никто, канцлер Эдмонд. – Эд, не слушай ее! – Я вцепилась в его руку. – Она хочет, чтобы тебе было больно. Она же темная. – Думаешь, ты лучше? – Кацуя обратила на меня свой взор. – Девочка Лесса, которая боится собственной тени. А еще склонна винить в своих бедах кого угодно, только не себя. Сейчас в твоих руках мощнейшая магия Виардани. И что же, ты употребила ее во благо? Нет, вместо этого ты по-прежнему ищешь кого-то, кто бы справился за тебя. – Неправда! – воскликнула я. – Это не мощнейшая магия, это проклятие! – Нет. Тьма – плата за желание могущества. Желание власти. Ничего не дается просто так. Ни титул канцлера Виардани, ни даже проклятый второй показатель индекса. – Выговорилась? – устало поинтересовался Эдмонд. – Что ж, твои условия. Чтобы поменять нас обратно. – А нет их, условий. – Кацуя развела руками. – Вас Эдра поменяла, не я. Вернитесь в родной город Лессы и навестите светлую богиню. Смешайте кровь перед ее алтарем, и ей придется забрать свою магию назад. – Смешать? Как смешать? – растерянно спросила я. – Дело ваше. Положись на фантазию Эдмонда, он что-нибудь придумает. Удачи, мошки. И Кацуя исчезла. Осталась только статуя, но казалось, что и она улыбается. – Вернись! – крикнул Эдмонд. – Вернись, слышишь? Ты, стерва! – Эд, не надо, – попыталась его угомонить, но, видимо, эмоции все-таки взяли верх. Эд с такой силой толкнул статую Кацуи, что она пошатнулась и рухнула на пол, разлетаясь на осколки. Но в ответ долетел только смех. – Ненавижу! – Эд с силой ударил по алтарю. – Ненавижу! Он опустился на колени, закрыл лицо руками и замер. Вспышка гнева прошла так же резко, как и налетела, – наверняка Кацуя постаралась, потому что меня саму до сих пор трясло, как в лихорадке. А главное, притихла даже Тьма. – Эд? – позвала я тихо. – Эд, нам лучше уйти отсюда. Ты поднял такой шум, что сюда сбегутся все служащие. Он не шевелился, будто разом иссякли все силы. А я стояла рядом в растерянности, потому что сама еще не осознавала, что произошло. Мне нужно было время поразмыслить, понять. А Эд, наверное, где-то там, в глубине души слишком надеялся, что здесь все и закончится. Опустилась на пол рядом с ним. – Ты чего? – спросила чуть слышно. – Подумаешь, придется ехать к Эдре. Еще пять дней пути – и мы у нее. Потерпим, правда? – Ты не понимаешь! – Эд поднял голову, и я увидела, что по его лицу катятся слезы. Он сам этого, похоже, не замечал. Что ж, женское тело диктовало свои условия. Особенно мое. – Еще пять дней – это слишком много. Может случиться что угодно. Затрия пойдет на нас войной, Венден придумает еще что-нибудь, лишь бы насолить своей же стране. Я должен быть здесь, а не… – Справятся без тебя. Наверное, это и было то, о чем говорила Кацуя. Здесь, в Адиаполе, Эд чувствовал себя нужным и важным. А там, за его пределами, в моем теле, он был никем. Только меня устраивала тихая мирная жизнь Лессы Адано, а его – нет. – Это еще что? – Эд все-таки коснулся щеки. – Женская эмоциональность, – развела я руками. – Привыкай. И тут Эд и вовсе вцепился в волосы и едва не взвыл. В его глазах плескалось отчаяние. Нет, так дело не пойдет. Знаю, что пожалею. Вот прямо сейчас и пожалею, но… Закрыла глаза, чтобы не видеть собственное лицо, и поцеловала великого и ужасного канцлера Виардани. Поцелуй вышел соленым от слез – и Эд тут же отстранился. Я открыла глаза. Он смотрел на меня так, будто я его не поцеловала, а ударила. Зато взгляд снова стал осмысленным. – Прости, – чуть отодвинулась, испытывая почти что разочарование. Хотя а чего стоило ожидать? – Не делай так больше. Никогда, – хрипло ответил Эдмонд, вытер щеки тыльной стороной ладони и поднялся на ноги. – Прошу прощения за сцену. Идем. И пошел прочь. Я смотрела ему вслед – и самой хотелось плакать. «Не обращай внимания, – подала голос Тьма. – У Эда вообще в последнее время отношения с девушками не ладятся». Было больно. И почему-то обидно. – Лесса? – Эд обернулся на пороге храма. – Иду. Поспешила за ним, стараясь скрыть разочарование. И удивлялась, что на шум никто не пришел. Затем вспомнила, как с гулом захлопнулась дверь. Наверняка Кацуя позаботилась, чтобы нам никто не мешал. Эд распахнул створку – и послышался гомон ночного города. Я наконец-то догнала его, но прикасаться больше не решилась. Мужчины, дежурившие у двери, проводили нас удивленными взглядами. Видимо, они ничего не слышали и решили, что богиня нам своего благословения не дала. Я же продолжала нестись за Эдмондом по улицам Адиаполя. Несмотря на то что он находился в моем теле, едва могла его догнать. А окликнуть не решилась, потому что не знала, как теперь смотреть ему в глаза. Только когда поняла, куда мы идем, тихо позвала: – Эд? – На улице лучше не обращайся ко мне по имени, – обернулся он. – Выглядит странно. Канцлер Виардани снова был спокоен и собран. Зато я, кажется, изнутри разваливалась на части и не знала, как собрать себя воедино. – Куда мы идем? – все-таки задала вопрос. – Не мы, а я. И я иду к себе домой. – Но зачем? Там же опасно! Уверена, тебя ждут. – Потому что на дорогу нужны деньги, а у нас их нет. Поэтому подождешь меня в парке поблизости, в это время в нем мало кто гуляет. А я постараюсь не задерживаться. – Я пойду с тобой, – вцепилась в его руку и только потом поняла, что делаю. – Нет, Лесса, не стоит… – Или я иду с тобой, или не идет никто! У меня Тьма, забыл? – Сама не знаю, кто меня за язык тянул, но взгляд Эда стал колким. – Хорошо, пойдем. Но за последствия не ручаюсь. И отпусти меня, наконец, – произнес он. Я разжала пальцы, и он снова помчался вперед. А я чувствовала, что допустила оплошность, но не понимала, в чем именно и как теперь это исправить. Глава 22 Вызов судьбе Эдмонд Проклятие! Да чтоб провалиться этому городу, стране, а главное – Кацуе! Дался мне этот храм… Знал же, что от темной богини толку мало, она продолжала ненавидеть меня за дочь. Но мы с Тьмой примирились, и я рассчитывал… на что? На помощь? Кто мне когда помогал? Чувствовал себя жалким и ничтожным. Голова после воздействия темной магии Кацуи болела так, что перед глазами мелькали точки. Ненавижу!