— Сделайте одолжение. Тумин вышел. Велярская бросилась на кушетку и заплакала. Потом сорвалась, кинулась к двери, в подъезд, на улицу — но Тумина уже не было. С этого дня Тумин не возвращался. Велярская исходила весь город, надеясь встретить его на улице, но безрезультатно. Тумин исчез бесследно. XX Велярская лежала, уткнувшись лицом в подушки. Вошел муж. — Нина, Стрепетов просил разрешение войти и объясниться с тобой. Велярская молчала. — Нина! Ты слышишь? Велярская обернулась. — Что тебе надо? — Я говорю, Стрепетов хочет с тобой объясниться. Она опять уткнулась в подушки. — Что с тобой, Нина? Нельзя слова сказать. Откуда вдруг такая нервозность? Велярская заплакала. — Ну, уж это совсем глупо. Тебе, милая, лечиться надо. Ты положительно больна. Она обернулась, утирая слезы. — Ну что тебе надо? Оставь меня, ради бога, в покое. Не приставай ты ко мне. — Мне надо очень немного: чтобы ты помирилась со Стрепетовым. Это такой пустяк, о котором и говорить не стоит. — Боже мой, как мне все это надоело. Велярский выждал минуту. — Ну что? Позвать его? Велярская не отвечала. — Позвать? — Делай как хочешь. Мне все равно. Велярский кликнул Стрепетова. Стрепетов вошел, стал на колени, скрестил руки и опустил голову. Велярский рассмеялся. — Ну посмотри, Нина. Разве можно такого не простить? Велярская отвернулась. — Встаньте, Стрепетов. Не валяйте дурака. — Нина Георгиевна! Дорогая! Велярский двинулся к двери. — Ну, ладно, объясняйтесь, а я пойду. И вышел. — Нина Георгиевна! Если я что-нибудь не так сказал… — Бросьте, Стрепетов. Я уже ничего не помню. — Вы чем-то расстроены, я вижу. Если могу быть полезен — пожалуйста, рад стараться. Велярская посмотрела на него в упор. — Можете. — Чем прикажете? — Разыщите мне Тумина. — Кого? — Тумина. — Кто это? — Я ничего не знаю. Знаю только, что зовут его Алексеем и что он работает где-то у коммунистов. — Он коммунист? — Да, но не в партии. — Это все, что вы о нем знаете? — Все. Стрепетов задумался. — Трудновато. — А вы постарайтесь. И никому про это не болтайте. — Само собой. — А для меня это очень важно. — Приложу все старания. Стрепетов поцеловал ручку и вышел. Велярская прошлась по комнате. Взяла со стола книжку. Села на кушетку. Стала читать. Потом упала в подушки. «Азбука коммунизма» скатилась на пол. XXI Стрепетов таинственно нагнулся к Соне. — Ну как? Уже?