— Нет еще. Недовольно поморщился. — А Сандаров у себя? — Да. Вошел в кабинет. Сандаров взглянул вопросительно. — Я к тебе по важнейшему делу, совсем особого свойства. — А именно? — Велярская… — Опять Велярская. — Подожди. Велярская разыскивает некоего Тумина. Зачем он ей нужен — не знаю. Но нужен, по-видимому, очень, потому что была очень взволнована, когда о нем говорила. Тумин этот шьется среди коммунистов; не член партии, а вроде. — Я знаю Тумина. — Знаешь? Вот здорово! Где он? Как его найти? — А тебе зачем? — Как — мне? Не мне, а Нине Георгиевне. — Так пусть Нина Георгиевна ко мне зайдет, я ей и скажу. Стрепетов необычайно обрадовался. — Вот это другое дело. Это правильно. Весьма правильно. Тогда я сейчас же за ней заеду, и через двадцать минут мы будем здесь. — Сыпь. Стрепетов выкатился из кабинета. Сандаров сдвинул брови, сжал губы и так просидел неподвижно минут пять. Потом встал, взял со стола пакет и вышел в секретариат. — Тов. Бауэр, я вас попрошу отнести этот пакет в президиум В. С. Н. Х. и дождаться ответа. Я прошу вас, а не посылаю с курьером, потому что дело важное и секретное. Только пойдите сейчас, а то опоздаете. XXII Стрепетов влетел к Велярской. — Едемте к Сандарову. — В чем дело, Стрепетов? Что с вами? — Сандаров знает Тумина. Он вам лично все скажет. Велярская бросилась ему на шею. — Едемте, Стрепетов. Едемте, голубчик, немедленно. Стрепетов уклонился и сел на стул. — Виноват, Нина Георгиевна. Так дело не делается; сядьте на минуточку сюда. Велярская села. — Ну, что еще? — А вот что. Вы меня обругали и выгнали за то, что я хотел свести вас с Сандаровым. Теперь вы сами к нему идете. Устроил это я. Значит, услуга за услугу. Вы поговорите с ним о Тумине, а потом скажите словечко о нашем деле. — Хорошо, хорошо, Стрепетов. Только не томите меня. — Словечко вот какое. В секретариате, вероятно, лежит совсем готовая ассигновка на имя «Производитель». Сандаров должен ее подписать. Простая формальность. Пусть он ее при вас подпишет. Больше ничего. — Хорошо. Я скажу. Только идемте. Велярская быстро вышла. Стрепетов побежал за ней. — Нина Георгиевна! Не расспрашивайте только Сандарова слишком подробно о Тумине. А то он приревнует и ничего не сделает. XXIII У кабинета Сандарова стоял курьер и никого не пускал. Стрепетов взволновался. — Я только что был у него. Он знает, что я должен прийти. Вы пойдите спросите. — Никого не приказано пускать. Только гражданку Велярскую. Велярская вздрогнула. — Это я. — Пожалте. Велярская вошла в кабинет. Сандаров стоял у окна, спиной к двери. Услышав шаги, обернулся. И в ту же секунду Велярская ахнула и бросилась к нему. — Алеша! Сандаров подвел ее к дивану и усадил. — Что это? В чем дело? Я ничего не понимаю. Почему ты здесь? Какой-то другой? И почему Сандаров? — Я и есть Сандаров. — Ты Сандаров? А Тумин? — Это мой псевдоним. Велярская прижалась к нему. — Как все это странно. Алеша, милый! Я счастлива, что тебя вижу, что я с тобой. — А зачем ты меня гнала? — Дурачок! И ты поверил? Ты поверил, что я могу тебя совсем прогнать? Поцеловались. — Но почему ты назвался Туминым? Зачем ты меня обманывал? — А тебе разве не все равно, какая у меня фамилия? — Конечно, все равно. Но я хочу знать: зачем это было нужно? — Я сам не знаю. Так захотелось. Велярская заглянула ему в глаза. — Но больше ты от меня уходить не будешь? Никогда?