Велярская подошла к зеркалу и поправила волосы. Тумин пристально оглядел ее всю с головы до ног. — Не смотрите на меня так. А то я волнуюсь, как на экзамене, и очень боюсь провалиться. — Не бойтесь. В крайнем случае вы, надеюсь, не откажетесь от переэкзаменовки. Велярская расхохоталась. Тумин встал и подошел ближе. — Кроме шуток, Нина Георгиевна. У меня к вам серьезная просьба. Я человек грубый, пролетарий. Ничего не знаю, ничего не видел. У вас тут культура, искусство, театры. Введите меня в курс всех этих прелестей. Займитесь культурно-просветительной работой. Велярская хохотала до слез. — А вы можете арапа заправить! Пустяки — пролетарий! Если бы такие были все пролетарии, от коммунизма давно бы ничего не осталось. — Ошибаетесь, Нина Георгиевна. Жестоко ошибаетесь. Я пролетарий, коммунист. По убеждениям, по образу жизни, по работе я самый настоящий коммунист. Вы думаете, если я хорошо одет, брит и причесан, я уже не могу быть пролетарием. Ужаснейший предрассудок! Пролетарий обязательно должен быть шикарен, потому что он теперь завоеватель мира, а вовсе не нищий, которому, как говорится, «кроме цепей терять нечего». — А вы в партии? — Это не важно. Допустим, что я в партии не состою. Разве я от этого перестаю быть коммунистом? — Я с вами не спорю. — Для партии требуются не просто коммунисты, а партийные работники. Дисциплинированные. Один в один. Без всякой отсебятины, как в армии. А я был бы белой вороной. Это плохо. Теперь я белая ворона среди беспартийных, и это хорошо. Он вдруг осекся. — Впрочем, извиняюсь. Вам это, должно быть, совершенно неинтересно. — Напротив. Очень интересно. Я только не пойму: как это коммунист может быть не нужен коммунистической партии? — Почему не нужен? Очень нужен. Но не как член партии. Не все же коммунисты делают партийную работу. Больше. Можно быть прекрасным партийным работником и очень плохим коммунистом. Велярская села на кушетку и откинулась на подушки. — Ну, вы мне совсем заталмудили голову. Я уж ничего не понимаю. Тумин подбежал и поцеловал обе ручки. — Простите. Не буду больше. Я вам, должно быть, здорово надоел. Я пойду. — Нет, нет. Сидите. Мне с вами очень приятно. — Нет, я отправлюсь. Если вам не скучно, пойдемте завтра куда-нибудь по вашему выбору. Начните свою культурно-просветительную работу. — Хорошо. Пойдемте. — Позволите за вами зайти? — Да, пожалуйста. Тумин ушел. Велярская подошла к зеркалу. Попудрилась. Потом кликнула горничную. — Позвоните портнихе, чтобы прислала платье непременно завтра к 6 часам; никак не позже. XII Велярский накинулся на Стрепетова. — Послушайте, голубчик. Так же нельзя! Нина Георгиевна рвет и мечет. — Да уверяю вас, я ничего такого не сказал. Чего она рассердилась, не понимаю. — Как не понимаете? Вы предлагаете ей дать Сандарову взятку натурой. Это же скандал. — Ничего подобного. Дамские штучки. Просто-напросто попросил пойти со мной к Сандарову, потому что она ему нравится и он будет поэтому покладистей. — Мне объяснять нечего. Я понимаю отлично. Но она-то это воспринимает иначе. Она — не мы с вами. Стрепетов развел руками и отвернулся. Велярский хлопнул его по плечу. — Ну, не расстраивайтесь, Стрепетов. Все уладится. Просто вы неудачно подошли. Через некоторое время попробуйте еще раз. Стрепетов дернул головой. — Ладно. Сделаем. А не выйдет так — есть запасный путь. — Какой? — Через его секретаршу, тов. Бауэр. Коммунистка, но тем не менее женщина. Велярский захохотал. — С вами, Стрепетов, не пропадешь. — Главное — сама подошла. Вы Стрепетов? Да. Ждете тов. Сандарова? Да. Я его секретарша. Очень приятно. То да се. Поговорили. Хочу свезти ее в театр. Вышли на улицу. Стрепетова ждал извозчик. — Вы домой? Я вас подвезу. Извозчик тронулся. — Коммуниста надо брать умеючи. На культуру. В этом, батенька, весь фокус. И хлопнул Велярского по колену. XIII Тумин и Велярская ушли со второго действия. — Может, я ничего не понимаю, но это невыносимо скучно. — Вы грубый пролетарий. — Должно быть. Вышли на улицу. — Пройдемтесь пешком. Хотите? — С удовольствием. Тумин взял Велярскую под руку. Медленно пошли по бульвару. — Вы замужем? — Да. А почему вы спрашиваете? — Так, просто. Интересуюсь.