Провожу ладонью по затылку, бросая беглый взгляд на милое личико Алены. Ничего не замечая, она ловко очищает от кожуры мандарин. Смотрю на неё, как вор, и если бы мне сказали, что завтра мне за это срок впаяют – плевать! Все равно бы продолжил. Поднимает на меня глаза и вопросительно смотрит. Понимаю, что надо хоть как-то отреагировать. Прочищаю горло, но все равно как-то малоубедительно выходит: - Да? Кхм... Понятно. Про себя чертыхаюсь. Да, актер из меня никудышный – это факт. – Ага, — прикусив от усердия язычок, поддакивает Алена, нанизывая одну за другой ярко-зеленые бусины. Поднимаю бровь. Ну, а что, черт возьми, мне оставалось делать после того, как намеренно оскорбили мою любимую? Какого, спрашивается, рожна эта коза вообще полезла?! Убираю кружку в посудомоечную машину и иду к дивану. Завалившись на подушки, продолжаю задумчиво наблюдать за сидящей за столом Аленой, набирающей на леску бисер. Не могу не отметить забавный факт: когда всё идёт хорошо, непременно появляется бывшая. Но зачем? Сама же скандалила, сама же тупила, сама же мозг выносила, что ей чего-то не хватает и все не так. А теперь любовь у неё, видите ли, проснулась. Как же руки чесались встряхнуть ее за шкирку после слез Аленки моей, прорычать в наглое лицо с бесстыжими глазами: какого лешего ты у меня под ногами крутишься? Всегда придерживался правила никогда не оскорблять своих бывших женщин, а тем более, руку не поднимать. Без разницы, как долго я с ними был. Ведь это всецело мой выбор, пусть и в прошлом. Поэтому я решил, что буду адекватным. Нет, сквернословить и посылать — это не в моем стиле. Все что мне нужно было, чтобы меня оставили в покое и не совали настырно свой нос в мою семью. Тем более, я не из тех, кто будет закрывать глаза на то, что склочная баба расстраивает мою беременную невесту. Пусть радуется, что малой кровью отделалась, а ведь могли бы и по закону притянуть за шубку из натурального меха, да так, что мало бы не показалось. Прежде, чем закинуть руки за голову, смотрю на браслет, что Аленушка для меня сплела. Пусть, я мужик неотёсанный, не особо в искусстве сведущий, но чисто по-человечески тоже кое-чего понимаю. Вижу талант, вижу какая усердная тонкая работа – далеко не каждому дано. Гордость за любимую в груди зарождается. Никогда не увлекался такими вещами. Для меня все что на руку цеплять бабские цацками считалось. А ту, надо же, понравился! Прямо по мне вещь. А то, что руками любимой женщины сделано — это вдвойне приятно и ценно. – Хочу завтра скинуть свои идеи Вере Юрьевне. Поможешь мне по мейлу отправить? – мягкий голос журчит, сквозь мысли пробирается. — А вдруг ей понравятся мои идеи с сумочками и косынками «стюардесса»? Тут же напрягаюсь. За воротник пижамной рубашки словно холодная змея ползет. Не нравится мне эта дружба. Фиг его знает, что значит косынка «стюардесса» … Да и факт того, что моя Алена стала тесно общаться с женой этой гниды наизнанку выворачивает. Если уж во что я не верю, так это в совпадения! – Представляешь, супруг Веры Юрьевны перепутал меня со спины с ней, когда я из магазина выходила. Еще того не лучше! Брови угрюмо на переносице съезжаются. Что-то неприятное шевелится прямо в районе сердца. Я уже давно забыл, что это такое, а с Аленкой моей все то, что так глубоко во мне дремало, будто всколыхнулось. Страх жрет нас вместе с кишками. Поэтому я пахал всю жизнь, не жалея ни себя, ни сил, не здоровья. Всякий дискомфорт рано или поздно становится привычным, обыденным. Со временем я просто адаптировался к жизни в постоянном дискомфорте. Страх ошибиться, страх лишиться бизнеса, страх бедности – все это лишь толкало меня вперед, делало сильнее. А вот тревога за жену и еще нерождённого ребенка - это совсем другое! Здесь я настроен анализировать все особо тщательно. Еще пара идиотских совпадений и… кто-то точно отправиться к праотцам! Тем более, срок приличный - девятый месяц пошел. Глаз да глаз. Я мог бы запретить. И, скорее всего, Алена послушалась бы, под мою волю прогнулась. Но есть одно «НО»… Расстраивать и спорить с женой не хочу — это все равно, что плевать против ветра. И вот что интересно: в какую сторону ни плюй, а всякий раз против ветра получается. Что я, враг себе? Мне мир в доме нужен. Аленке охрану выделю. Пусть смотрят за каждым жестом, докладывают о каждом вдохе, о каждом шаге жены. А если совпадений станет так много, что они станут доказательством… Тогда с Лазаревым будет совсем другой разговор. – Иди ко мне, милая, – маню к себе Аленушку, похлопывая рядом по дивану. – Соскучился. И она, отодвинув в сторону свое рукоделие, безропотно идет в мою сторону. На изящно вылепленном личике улыбка Моны Лизы расцветает. Который раз поражаюсь, насколько эта еще совсем юная девушка не по годам мудрая. Ведь подчиняясь, она в буквальном смысле мною повелевает. Глава 65 Глава 65 Дима – Дим? Встревоженный голосок Алены прокладывает путь сквозь мое сонное сознание. – Мм-м? Что такое, милая? На автомате тянусь к выключателю. За окном еще темно. Не могу понять то ли ночь, то ли утро ранее. Рассеянный свет мягко подсвечивает спальню и я, привстав на локте, в полумраке вглядываюсь в личико жены. – Мне кажется, началось… Вскакиваю на постели, как ужаленный. Настенные часы ровно пять утра показывают. – Что? – провожу пятерней по затылку, пытаясь разобраться почему такая нестыковка произошла. — У тебя же на десятое декабря дата стоит? Алена сопит недовольно, прежде чем ответить: – Дим, ну это же не твоя бухгалтерия! – тяжело поднимаясь с постели, опускает ноги в тонких белых носочках на ковер. – Это малыш и он сам знает, когда ему время появиться на свет, - Алена с намеком приподнимает изящную светлую бровь: – И это время сейчас. Поднимаюсь с кровати, завязки на пижамных штанах развязываю. Где эти чертовы джинсы? – Ну, в смысле… — провожу пальцами по подбородку, смотрю напряженно из-под бровей на жену. — Это не опасно? Алена, снисходительно улыбнувшись, подходит к стулу и, сняв со спинки мои штаны, приблизившись, обхватывает теплыми нежными руками за торс. Голубые озера глаз смотрят снизу вверх так спокойно, что моя недавняя паника почти на «нет» сходит. – Конечно, нет, дорогой! – успокаивает. — Все так, как оно и задумано природой, – едва касается изящными пальчиками моей грубой покрытой щетиной скулы. — Достань сумку из шкафа, а я пока позвоню Наталье Сергеевне. Как был, в пижаме, тороплюсь в коридор, только одного не могу понять - какую сумку? Синюю дорожную? – Да, мы в течении получаса будем в больнице. Хорошо, Наталья Сергеевна, обязательно! - доносится голос Алены из спальни, когда я возвращаюсь со своей ношей. Сбросив вызов, любимая, прикусив губу, растирает медленными движениями поясницу, но, когда замечает меня с сумкой в дверном проеме, глаза, подернутые поволокой боли, озадаченно распахиваются шире. – Ты зачем дорожную сумку достал? Улыбается, глядя на меня, а я, как дурак, стою - не догоняю, что не так. – А-ааа! Мысленно хлопнув себя по лбу, тороплюсь в гардеробную, где своего часа уже несколько месяцев дожидается прозрачная сумка для роддома. Через специальное окошко можно без труда разглядеть содержимое: памперсы, салфетки, лосьон и множество всего, что, как утверждает Алена, просто необходимо для младенца. Через пару минут мнусь у выхода из квартиры, стараясь собрать в кучу хаотичный поток мыслей. Хожу по квартире, как завхоз, беспокойно оглядывая новое хозяйство и сверяясь со списком, ничего ли не забыл. Егорка, будто чувствуя мое настроение, под ногами вертится. Шикнув на зверька, потираю лоб, пытаясь сосредоточиться. – Ключи, документы… черт! – останавливаюсь возле вешалки, оглядываюсь по сторонам. Напряжение мышцы на скулах сводит. — Вроде бы ничего не забыл.