Ухватившись левой рукой за небольшой выступ, он долго искал, куда поставить свою ногу. Кулуар, в котором он двигался, постепенно сжимался и становился круче. Последний цангер был уже заряжен и готов к выстрелу. Джейдер прислонил пенетратор к стене и нажал на спуск. Мощный выброс газа вдруг отбросил руку в сторону, чуть не лишив его равновесия. Цангер остался в пенетраторе, расклинив цанговый механизм прямо в дуле, разорвав его в нескольких местах. — Дерьмо! — взревел Джейдер и с силой ударил инструментом о стену. — Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты! — он отсоединил пенетратор от силового блока и с силой бросил его в пропасть, посылая вслед все известные ему проклятья. — Теперь мне нечем страховать себя! Черт! Так… ладно, спокойно. Он висел над пропастью, опираясь одной ногой на уступ, без малейшего представления о том, что делать дальше. — Так… думай! Восемь метров, примерно на восемь метров ниже я установил последний страховочный цангер. Длина троса пятнадцать метров. Если сорвусь с пятнадцати метров, он может и не выдержать, но это ладно. Не до этого сейчас… — Джейдер запрокинул голову наверх, ощупывая лучом дальномера край расщелины. Пот со лба медленно стекал вниз, обжигая уставшие глаза. — Вверх еще одиннадцать метров. Но трос вытянут уже на восемь метров из пятнадцати. Остается семь метров вместо одиннадцати. Я не дотягиваю четыре метра, — дрожь в ногах постепенно начинала находить очаги по всему телу. Не давая захватить власть над собой, Джейдер ухватился за зацепку выше и сместился левее, уперевшись зубьями подошвы в небольшую щель. — Четыре метра я вынужден буду карабкаться без страховки на самом краю пропасти. Он с жадностью смотрел на темные края расщелины десятью метрами выше, до которых уже дотягивал свет прожекторов. Но чем ближе были заветные границы, тем более отвесными становились стены кулуара. Все реже и реже на пути к краю попадались выступы и зацепки, пригодные для использования. Еще один выступ справа позволил поставить хотя бы одну ногу. Джейдер с ненавистью смотрел на свои бесполезные перчатки, которые, в отличие от шипованной подошвы, не имели должного сцепления с поверхностью. Один небольшой выступ левее, но слишком высоко, чтобы достать. Чуть ниже небольшая щель, куда можно просунуть пальцы и попробовать подтянуться. Само собой, сделать это в громоздком скафандре было очень непросто даже в условиях низкой гравитации. Последний выступ дался Джейдеру особенно тяжело. Он был слишком мал и на нем практически не было свободного места. При попытке встать отмотанный на 15 метров трос резко натянулся и чуть было не отдернул своего хозяина обратно в пропасть. Он упал на колени, вцепившись намертво в короткий выступ, пытаясь сохранить чуть было не утраченное равновесие. — Это предел, — выдохнул Джейдер, глядя, как натянутый трос тает в бесконечном мраке пропасти. Он до последнего надеялся, что где-то допустил погрешность в расчетах и длины троса хватит до самой вершины. Он хотел верить, что в лебедке предусмотрены хотя бы один или два метра резервной длины. Но все эти надежды неминуемо бились о натянутый до предела страховочный трос, словно струна звенящий в высшей точке своего натяжения. — Глупо было и надеяться, — удрученно подумал Джейдер. Он не решался отсоединить карабин, ощущая, как ступор парализовал все тело. Трос все еще был его единственной надеждой на случай неудачи, которая буквально преследовала его по пятам. Этот маленький выступ, на котором натянутый трос не давал ему встать, был последним рубежом, за который ему не суждено было проникнуть. Более ни единой зацепки вокруг. Ни одной трещины, в которую могли бы протиснуться его пальцы, облаченные в толстые грубые перчатки. — Раскрыть карабин, — дрогнул голос, прежде чем звук бешеного сердцебиения вытеснил собою все окружающие фоновые шумы. Лебедка начала неторопливое возвращение троса. Джейдер медленно выпрямился, поднимаясь на ноги. Ощущение собственной беззащитности теперь обретало особенно яркие оттенки. Дальнейшее движение вверх было невозможным. Он запрокинул голову, ощупывая дальномером до безумия близкую, но одновременно недоступную границу расщелины. — Четыре с половиной метра. Последние четыре с половиной метра… — в отчаянии простонал Джейдер. Он прислонился шлемом к гладкой монолитной поверхности стены, не в силах что-либо предпринять. От нее ощущалось мертвое, холодное дыхание открытого космоса. Жестокое, безразличное к человеку, оно было чужеродно любой жизни. Жизнь. Она теряла свой смысл здесь, перед ликом смерти на чужой планете. Смерть несла в себе покой и конец мучениям, но отчего же тогда так не хотелось умирать? — Уилсон. — Слушаю вас. — Если вдруг ты останешься жив и тебя найдут, запиши мое последнее обращение. — Активировал запись. — Друзья, братья по колонии. Кто бы то ни был, если вы нашли мое тело, то знайте: пошли вы все к черту! Джейдер стиснул зубы. Более не в силах сдерживать слепую ярость, подогретую страхом, он сжался всем телом и с силой прыгнул с выступа. Не выдержав пиковой нагрузки, глыба обрушилась вниз, вращаясь в неконтролируемом движении и выбрасывая прочь полчища хаотичных осколков. Время как будто остановилось, запечатлев момент, как Джейдер тянется в прыжке к рваному краю беспросветной пропасти. Ударившись коленом о край уступа, он перевалил через него верхней частью тела, но на этом импульс прыжка был исчерпан. Руки судорожно вцепились в грунт, вспахивая его рыхлую поверхность, в надежде найти сцепление. Гравитация невидимой рукой тянула его обратно, медленно завлекая в пропасть, из чрева которой он только что вырвался. Подошва вгрызлась в монолит отвесной стены, выбивая рой осколков из ее обледенелой поверхности. Он прижался к грунту всей кирасой в стремлении создать максимально возможное трение. Руки нащупали небольшой выступ и вцепились в него, с хрустом сжимаясь до боли в пальцах. Джейдер застыл, повиснув на краю пропасти. Страх пошевелиться доминировал над всеми остальными ощущениями. Любое неосторожное движение было способно нарушить образовавшееся шаткое равновесие, от которого теперь зависела жизнь. Из пропасти тянуло мертвым космическим холодом, но горячее, остервенелое желание жить вступало с ним в противоборство. Джейдер подтянулся вперед, перевалившись по пояс за границу уступа. Тело не слушалось его. Каждая его часть цеплялась, ползла, словно пытаясь спасти свою собственную маленькую жизнь. Еще одно неимоверное усилие, — и одна нога перевалила за уступ. Джейдер тяжело дышал. Он быстро отполз от края уступа и попытался встать, но тут же повалился на колени, не в силах совершить более ни одного движения. Мириады звезд, сверхъярких и чуть заметных, раскинулись у него над головой, отражаясь сферой на треснувшем светофильтре шлема. В непроглядной темноте ландшафта казалось, что звездное небо буквально затопило весь обзор на все 360 градусов. Его глубина поражала воображение. Казалось, что до каждой из них можно было дотянуться, прикоснуться к ее далекому свету, пустив рябь по звездному небу, повелевая движением руки. Лишь только теперь он действительно ощутил, что имеет хотя бы призрачные шансы на спасение. — Как тебе такое, задница Ганимеда?! — заорал он во все горло, обернувшись в пол-оборота назад. — Как тебе такое, а?! — Джейдер, мне нужно кое-что сообщить вам, — неожиданно прозвучал голос Уилсона. — Говори, Уилсон. — Я провел анализ, основываясь на нашей скорости продвижения и среднем потреблении кислорода. К сожалению, падение в расщелину обошлось нам слишком дорого. Боюсь, что вероятность добраться до шахты до наступления смерти равна нулю процентов, — с привычной для него безэмоциональностью Уилсон вынес своему хозяину смертный приговор. Вместе с эйфорической радостью жизни в сознание проникло гнетущее чувство ответственности за совершенный выбор в пользу жизни. Мозг отказывался верить, что дальше будет только смерть и бороться бессмысленно. — Что ты сказал?! Нет… нет! Какого хрена ты молчал в расселине, если ты с самого начала знал, что все бесполезно?! — Отнюдь нет. Я бы и вовсе умолчал об этом факте, если бы не существовало способов поднять вероятность выживания выше нуля. — Говори, Уилсон! Что нужно сделать? Говори! — с жадностью прошипел Джейдер. — Отключение обогрева скафандра позволит сэкономить значительную часть кислорода. Скафандр обладает хорошей теплоизоляцией. К тому же работа систем скафандра и вы сами в среднем выделяют триста девяносто Ватт тепловой энергии. Это отсрочит падение температуры до смертельных значений. Сначала это показалось настоящим безумием. Джейдер не понаслышке знал, что такое космический холод. Как медленно, но неуклонно он проникает в скафандр. Сначала через ноги, потом через руки, а затем охватывая все тело. — Вот черт! Но если у меня нет выбора… — Это еще не все. Для преодоления нулевого порога вероятности нужны дополнительные меры. — Проклятье! Что же еще, Уилсон? Без обогрева не хватит? — Произнёс Джейдер с отчаянием загнанного в угол зверя. — С текущим потреблением кислорода даже отключения подогрева будет недостаточно. Но я могу снизить потребление, понизив давление в скафандре до четверти атмосферы. Это существенно снизит нашу скорость передвижения, но мои расчеты показывают, что таким образом мы выиграем немного времени. — Ах ты чертов садист! — вспылил Джейдер, но, оценив ситуацию, спустя несколько мгновений ответил: — Ладно, даю добро. Вырубай, Уилсон, вырубай все. Пора выбираться из тени! Джейдер встал с колен и бросил тяжелый взгляд вперед, где высоко вверху сквозь непроглядной мрак выбивался далекий гребень. Он понимал, что самая тяжелая часть пути еще впереди. Глава 8. Юпитер Ослепительный свет. Свет Юпитера был такой яркий, что светофильтр снизил экспозицию. Небо стало черным, звезды исчезли, оставив газовый гигант в гордом одиночестве. Вонзив подошву в грунт, Джейдер обернулся, наблюдая, как теневой участок склона остался позади. Четкая граница мрака срезала часть склона, и даже свет боялся проникнуть за этот рубеж. Этот мрак словно обладал своей собственной гравитацией. Его близость мертвым грузом тянула назад. Даже сквозь скафандр Джейдер чувствовал на спине его холодное, мертвое дыхание, несущее смерть. Галлюцинации, вызванные гипоксией, одолевали его, словно черви разъедая уставший мозг. За последние несколько часов, взбираясь вверх по склону, он уже несколько раз был вынужден попросить Уилсона вернуть подачу кислорода в норму. Только в эти моменты ясность рассудка возвращалась, делая мертвое дыхание за спиной не столь гнетущим. Джейдер был знаком с симптомами горной болезни или гипоксии, а потому воспринимал сокращение подачи кислорода как последнюю — радикальную — меру по его экономии. Ощущение, что из тебя словно высасывают все силы, оставляя только немощную оболочку. До вершины хребта оставалось не так много. Дальномер в очередной раз ощупывал седловину, к которой совершался подъем. — Четыреста шестьдесят метров… — выдохнул Джейдер, предпринимая инстинктивные, но обреченные попытки вытереть пот со лба. Учащенное дыхание Джейдера превращалось в бешеные попытки захватить немного больше воздуха. Дыхание было столь интенсивным, что голосовые связки невольно задействовались и каждый выдох сопровождался глухим гортанным свистом. Что бы Джейдер ни делал, он все равно задыхался. При каждом выдохе все внутри растекалось жгучей агонией. Из-за экономии энергии забрало скафандра не обдувалось теплым воздухом, и Джейдер опасался, что влага сконденсируется на визоре. Это могло привести к образованию инея и даже к разрушению трещины на забрале. Все это грозило мучительной смертью. Однако пониженное давление и жар тела пока что препятствовали этому. Вскоре он перестал замечать какие-либо звуки, кроме собственного дыхания и бешено колотящегося сердца. В нетерпении он вновь и вновь обращался к показаниям дальномера, чаще, чем в этом была необходимость. — Еще двести сорок метров. Еще двести сорок… — он смотрел на цифры, снова не веря своим глазам. Помутненный рассудок как огня боялся ошибиться, увидеть лишний ноль в застывших цифрах дальномера. Тем временем склон становился все круче по мере приближения к вершине. Теперь противоположная стена кратера, откуда он когда-то спустился, казалась бесконечно далекой. Его мрачный, местами обрушившийся склон, величественно вздымался из мрака, выделяясь на фоне глубокого звездного неба. Каждый шаг наверх становился сложнее предыдущего. Казалось, Ганимед потяжелел, а с ним потяжелел и скафандр. Уилсон тяжелой ношей лег на плечи Джейдера. Он преодолевал жгучее желание наплевать на запасы кислорода и наконец включить сервоприводы. Он уже не помнил, сколько раз останавливался перевести дух, сколько раз увеличивал подачу кислорода. Голову разрывало импульсами боли. «Вероятно, мозг раздуло из-за низкого давления в скафандре и он давит на стенки черепа изнутри», — подумал Джейдер, с трудом оперируя мыслями. Темная пелена сковывала зрение, став его неминуемым спутником. Джейдер не сразу смог понять, что за бледный теплый свет падал на кирасу его скафандра. Тягучей патокой он струился выше, играя желтыми бликами на гермоподшипниках, и наконец выливался на светофильтр, застилая слепые глаза. — Юпитер… — простонал Джейдер, пытаясь прийти в себя. Он совершенно потерял счет времени. Оно перестало для него существовать. Лишь обратный отсчет запаса кислорода был единственным ориентиром, по которому Джейдер отмерял остаток своей жизни. — Уилсон! Верни. Верни кислород в норму. Хотя бы сейчас… совсем немного. Он стоял на самой вершине гребня, с трудом сохраняя равновесие от усталости. Раскаленный диск Юпитера висел в звездном небе, сохраняя свое могущество и власть над Ганимедом. Насыщенные голубые разводы полярного сияния окольцовывали его шапку, медленно переливаясь холодным свечением. В отличие от полярных сияний на Земле, с их характерным зеленоватым оттенком, здесь, на Юпитере, они всегда протекали в холодных голубых тонах. Их свечение было существенно ярче, а холодная цветовая гамма сильно контрастировала с оранжевой поверхностью планеты. Это была поистине удивительная, могущественная планет-гигант, ставшая вторым Солнцем для всей колонии. Его чудовищная гравитация, словно мощные клешни, вонзилась в спутники, не давая им возможности вращаться даже вокруг собственной оси. Из-за этого Юпитер никогда не покидал своего места на небе Ганимеда, и, казалось, лишь хребет, на который взобрался Джейдер, мог временно перекрыть вид на него. Теперь с этой вершины открывался действительно величественный, неимоверно красивый вид на поверхность спутника. Даже голая угрюмая гряда холмов была не способна испортить его, складываясь в поражающий масштабами рельеф. Зеленая линия астровизора спускалась за горизонт, где далекие хребты рваной извилистой линией замыкали его контур. На такой высоте было видно, как округлялась поверхность планеты, сгибая в дугу далекий холодный горизонт. Ниже, прямо перед ногами, плавно уходящий спуск был изъеден бесконечными торосами, расщелинами и глубокими трещинами, раскинувшими свои края на многие-многие километры. Еще дальше огромные каньоны в несколько километров в поперечнике терзали рельеф, протягивая свои русла за пределы видимости. — В жизни не видел ничего более красивого, — произнес Джейдер без чувства в голосе. Он не чувствовал этого. Разум понимал, что вид, раскинувшийся перед его взором, возможно, один из самых захватывающих, что когда-либо видели его глаза. Однако вечная гонка со смертью, где призом выступала собственная жизнь, безвозвратно опресняла восприятие красоты, делая краски бесконечно блеклыми. Он хотел насладиться этим видом, но просто не мог. — Видит космос, был бы у меня хоть еще один блок кислорода, я бы разбил лагерь и остался здесь передохнуть. Но не сейчас, черт! Не сейчас… — не дав себе на отдых ни секундой более, он двинулся вниз по склону, вырывая хрип из иссохшего горла. Забрало шлема медленно покрывалось зеленой пеленой инея. Сказывалось отключение подогрева скафандра. Выдыхаемая влага, соприкасаясь с ледяной поверхностью светофильтра, тут же конденсировалась и мгновенно замерзала, все больше и больше сужая угол обзора. Ни специальное защитное покрытие, ни пассивная система подогрева не могли остановить этот процесс, когда температура внутри скафандра отличалась от внешней среды почти на 200 °C. Изголодавшийся по кислороду мозг не мог сконцентрироваться на нескольких задачах одновременно и был полностью поглощен процессом спуска вниз по пологому склону. — Сбавь скорость! Соблюдай осторожность! — Уилсон то и дело делал предупреждения, когда Джейдер разгонялся слишком сильно. Похоже, недавнее падение стало хорошим уроком для скафандра. В любой момент на пути могла оказаться трещина, попадание в которую теперь точно могло стать фатальным. Далекие торосы, представляющие из себя нагромождения огромных глыб льда и силикатов, медленно росли, с каждым прыжком становясь все ближе и ближе. Оранжевый свет освещал их рубленные вершины, обдавая теплом всю нижнюю часть обзора. Словно сам Юпитер плавился, заливая поверхность Ганимеда горячими струями раскаленного металла. Помутненный рассудок практически не улавливал колебаний цветовой гаммы, но странный стремительно нарастающий треск наконец смог привлечь притупленное внимание. Этот острый, раздражающий звук резко отличался от мягкого гула систем жизнеобеспечения скафандра и хриплого дыхания, вырывающегося из иссохшего горла. — Дозиметр! — наконец озарило Джейдер. — Уилсон. Доложи уровень радиации. — На данный момент четыреста двадцать миллизиверт в час. Радиационный фон постоянно усиливался с момента приземления на Ганимед.