— Я сам зачерпну воды, — сказал я, — тебе это не под силу. Медленно вытащил я полное ведро и надежно поставил его на каменный край колодца. В ушах у меня еще отдавалось пенье скрипучего ворота, вода в ведре еще дрожала, и в ней дрожали солнечные зайчики. — Мне хочется глотнуть этой воды, — промолвил Маленький принц. — Дай мне напиться… И я понял, что он искал! Я поднес ведро к его губам. Он пил, закрыв глаза. Это было как самый прекрасный пир. Вода эта была не простая. Она родилась из долгого пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. Она была, как подарок сердцу. Когда я был маленький, так светились для меня рождественские подарки: сияньем свеч на елке, пеньем органа в час полночной мессы, ласковыми улыбками. — На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут… — Не находят, — согласился я. — А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе, в глотке воды… — Да, конечно, — согласился я. И Маленький принц сказал: — Но глаза слепы. Искать надо сердцем. Я выпил воды. Дышалось легко. На рассвете песок становится золотой, как мед. И от этого тоже я был счастлив. С чего бы мне грустить?.. — Ты должен сдержать слово, — мягко сказал Маленький принц, снова садясь рядом со мною. — Какое слово? — Помнишь, ты обещал… намордник для моего барашка… Я ведь в ответе за тот цветок. Я достал из кармана свои рисунки. Маленький принц поглядел на них и засмеялся: — Баобабы у тебя похожи на капусту… А я-то так гордился своими баобабами! — А у лисицы твоей уши… точно рога! И какие длинные! И он опять засмеялся. — Ты несправедлив, дружок. Я ведь никогда и не умел рисовать — разве только удавов снаружи и изнутри. — Ну ничего, — успокоил он меня. — Дети и так поймут. И я нарисовал намордник для барашка. Я отдал рисунок Маленькому принцу, и сердце у меня сжалось. — Ты что-то задумал и не говоришь мне… Но он не ответил. — Знаешь, — сказал он, — завтра исполнится год, как я попал к вам на Землю… И умолк. Потом прибавил: — Я упал совсем близко отсюда… И покраснел. И опять, бог весть почему, тяжело стало у меня на душе. Все-таки я спросил: — Значит, неделю назад, в то утро, когда мы познакомились, ты не случайно бродил тут совсем один, за тысячу миль от человеческого жилья? Ты возвращался к тому месту, где тогда упал? Маленький принц покраснел еще сильнее. А я прибавил нерешительно: — Может быть, это потому, что исполняется год?.. И снова он покраснел. Он не ответил ни на один мой вопрос, но ведь когда краснеешь, это значит «да», не так ли? — Мне страшно… — со вздохом начал я. Но он сказал: — Пора тебе приниматься за работу. Иди к своей машине. Я буду ждать тебя здесь. Возвращайся завтра вечером… Однако мне не стало спокойнее. Я вспомнил о Лисе. Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать. XXVI Неподалеку от колодца сохранились развалины древней каменной стены. На другой вечер, покончив с работой, я вернулся туда и еще издали увидел, что Маленький принц сидит на краю стены, свесив ноги. И услышал его голос: — Разве ты не помнишь? — говорил он. — Это было совсем не здесь. Наверно, кто-то ему отвечал, потому что он возразил: — Ну да, это было ровно год назад, день в день, но только в другом месте… Я зашагал быстрей. Но нигде у стены я больше никого не видел и не слышал. А между тем Маленький принц снова ответил кому-то: — Ну, конечно. Ты найдешь мои следы на песке. И тогда жди. Сегодня ночью я туда приду. До стены оставалось двадцать метров, а я все еще ничего не видел. После недолгого молчания Маленький принц спросил: — А у тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться? Я остановился, и сердце мое сжалось, но я все еще не понимал. — Теперь уходи, — сказал Маленький принц. — Я хочу спрыгнуть вниз. Тогда я опустил глаза, да так и подскочил! У подножья стены, подняв голову к Маленькому принцу, свернулась желтая змейка, из тех, чей укус убивает в полминуты. Нащупывая в кармане револьвер, я бегом бросился к ней, но при звуке шагов змейка тихо заструилась по песку, словно умирающий ручеек, и с еле слышным металлически звоном неторопливо скрылась меж камней. Я подбежал к стене как раз вовремя, чтобы подхватить моего Маленького принца. Он был белее снега. — Что это тебе вздумалось, малыш! — воскликнул я. — Чего ради ты заводишь разговоры со змеями? Я развязал его неизменный золотой шарф. Смочил ему виски и заставил выпить воды. Но я не смел больше ни о чем спрашивать. Он серьезно посмотрел на меня и обвил мою шею руками. Я услышал, как бьется его сердце, словно у подстреленной птицы. Он сказал: — Я рад, что ты нашел, в чем там была беда с твоей машиной. Теперь ты можешь вернуться домой… — Откуда ты знаешь?! Я как раз собирался сказать ему, что, вопреки всем ожиданиям, мне удалось исправить самолет! Он не ответил, он только сказал: — И я тоже сегодня вернусь домой. Потом прибавил печально: — Это гораздо дальше… и гораздо труднее… Все было как-то странно. Я крепко обнимал его, точно малого ребенка, и, однако, мне казалось, будто он ускользает, проваливается в бездну, и я не в силах его удержать…