— Даже сам машинист этого не знает, — сказал стрелочник. И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один скорый поезд. — Они уже возвращаются? — спросил Маленький принц. — Нет, это другие, — сказал стрелочник. — Это встречный. — Им было нехорошо там, где они были прежде? — Там хорошо, где нас нет, — сказал стрелочник. И прогремел, сверкая, третий скорый поезд. — Они хотят догнать тех, первых? — спросил Маленький принц. — Ничего они не хотят, — сказал стрелочник. — Они спят в вагонах или просто сидят и зевают. Одни только дети прижимаются носами к окнам. — Одни только дети знают, чего ищут, — промолвил Маленький принц. — Они отдают всю душу тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и если ее у них отнимут, дети плачут… — Их счастье, — сказал стрелочник. XXIII — Добрый день, — сказал Маленький принц. — Добрый день, — ответил торговец. Он торговал усовершенствованными пилюлями, которые утоляют жажду. Проглотишь такую пилюлю — и потом целую неделю не хочется пить. — Для чего ты их продаешь? — спросил Маленький принц. — От них большая экономия времени, — ответил торговец. — По подсчетам специалистов, можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю. — А что делать в эти пятьдесят три минуты? — Да что хочешь. «Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, — подумал Маленький принц, — я бы просто-напросто пошел к роднику…» ХXIV Миновала неделя с тех пор, как я потерпел аварию, и, слушая про торговца пилюлями, я выпил последний глоток воды. — Да, — сказал я Маленькому принцу, — все, что ты рассказываешь, очень интересно, но я еще не починил свой самолет, у меня не осталось ни капли воды, и я тоже был бы счастлив, если бы мог просто-напросто пойти к роднику. — Лис, с которым я подружился… — Милый мой, мне сейчас не до Лиса! — Почему? — Да потому, что придется умереть от жажды… Он не понял, какая тут связь. Он возразил: — Хорошо, когда есть друг, пусть даже надо умереть. Вот я очень рад, что дружил с Лисом… «Он не понимает, как велика опасность. Он никогда не испытывал ни голода, ни жажды. Ему довольно солнечного луча…» Я не сказал этого вслух, только подумал. Но Маленький принц посмотрел на меня — и промолвил: — Мне тоже хочется пить… пойдем поищем колодец… Я устало развел руками: что толку наугад искать колодцы в бескрайней пустыне? Но все-таки мы пустились в путь. Долгие часы мы шли молча; наконец стемнело, и в небе стали загораться звезды. От жажды меня немного лихорадило, и я видел их будто во сне. Мне все вспоминались слова Маленького принца, и я спросил: — Значит, и ты тоже знаешь, что такое жажда? Но он не ответил. Он сказал просто: — Вода бывает нужна и сердцу… Я не понял, но промолчал. Я знал, что не следует его расспрашивать. Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он сказал: — Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно… — Да, конечно, — сказал я только, глядя на волнистый песок, освещенный луною. — И пустыня красивая… — прибавил Маленький принц. Это правда. Мне всегда нравилось в пустыне. Сидишь на песчаной дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И все же в тишине что-то светится… — Знаешь, отчего хороша пустыня? — сказал он. — Где-то в ней скрываются родники… Я был поражен, вдруг я понял, что означает таинственный свет, исходящий от песков. Когда-то, маленьким мальчиком, я жил в старом-престаром доме — рассказывали, будто в нем запрятан клад. Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и не искал. Но из-за него дом был словно заколдован: в сердце своем он скрывал тайну… — Да, — сказал я. — Будь то дом, звезды или пустыня — самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами. — Я очень рад, что ты согласен с моим другом Лисом, — отозвался Маленький принц. Потом он уснул, я взял его на руки и пошел дальше. Я был взволнован. Мне казалось — я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже, что ничего более хрупкого нет на нашей Земле. При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер, и говорил себе: все это лишь оболочка. Самое главное — то, чего не увидишь глазами… Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе еще: трогательней всего в этом спящем Маленьком принце его верность цветку, образ розы, который сияет в нем, словно пламя светильника, даже когда он спит… И я понял, что он еще более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: порыв ветра может погасить их… Так я шел — и на рассвете дошел до колодца. XXV — Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают, чего ищут, — сказал Маленький принц. — Поэтому они не знают покоя и бросаются то в одну сторону, то в другую… Потом прибавил: — И все напрасно… Колодец, к которому мы пришли, был не такой, как все колодцы в Сахаре. Обычно здесь колодец — просто яма в песке. А это был самый настоящий деревенский колодец. Но поблизости не было никакой деревни, и я подумал, что это сон. — Как странно, — сказал я Маленькому принцу, — тут все приготовлено: и ворот, и ведро, и веревка… Он засмеялся, тронул веревку, стал раскручивать ворот. И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии. — Слышишь? — сказал Маленький принц. — Мы разбудили колодец, и он запел… Я боялся, что он устанет.