Глава 20. Один за всех, и все за колбасой! (Шутка про то, что случится дальше. Немудреная шутка) Ник тихо сидел за столиком для пикника, а Анджело пришивал его ухо на место: – Нормально смотрится? Картер сложил прямоугольник из пальцев, словно фотограф, подбирающий выгодный ракурс: – Твой нос всегда так кривился влево? – Я не про нос, дурака кусок, – огрызнулся Ник. – С ухом что? – О тебе ведь забочусь. – Картер побрел прочь, копаясь в своем запасе сладостей, который неумолимо истощался. – Ты выглядишь нормально, – заверил Анджело. – Но нужно поскорее снять с тебя проклятие, иначе скоро я буду штопать тебя чаще, чем Картер пихает в рот конфеты. – Да сам знаю, – Ник потыкал свое ухо одним пальцем. Затем бросил взгляд в сторону книги, которую принес с собой Анджело: – О чем она хоть? Анджело взял в руки тяжелый фолиант. Обложка была сделана из плотного и шероховатого материала, который слишком уж напоминал человеческую кожу, от чего Нику стало совсем не по себе. Название было на непонятном ему языке. – «Ле маледиксьон э ле ремед», – с трудом прочел Ник. – Это французский, – сказал Анджело. – Означает «Проклятия и способы их снять». Картер подошел поближе, чтобы лучше разглядеть книгу: – Не знал, что ты говоришь на французском. – Не говорю, – возразил Анджело. – Только если самую малость. Кроме того, книга старая, многое в ней написано на таком французском, который не проходят в школе. Но большую часть мне все же удалось перевести с помощью словаря. – Там есть что-нибудь о проклятиях, превращающих людей в зомби? – спросил Ник. – Вроде как, – Анджело открыл страницу, на которой был изображен труп, выбирающийся из могилы. – Круто! – сказал Картер, подходя поближе, чтобы рассмотреть иллюстрацию. Ник тоже хорошенько присмотрелся, и его передернуло. Существо было похоже на скелет, обтянутый тонким слоем облезающей кожи. Одна его нога висела буквально на волоске, а левой руки не было вовсе. – Я в итоге стану таким? – Не исключено, – допустил Анджело. – Тут ничего не сказано конкретно о зомби. Но говорится, что снять мощное проклятие с человека можно только при помощи особого талисмана. Напротив мертвеца на странице было много текста и рисунок небольшого мешочка. – Зачем ты меня заставил пережить весь тот кошмар, если у тебя уже было это? – спросил Ник. – Надеялся, что до этого не дойдет, – выдохнул Анджело. Он провел пальцем по строчке: – Я не уверен, что перевел идеально, но, как я понял, тут говорится, что для создания этого талисмана нам понадобится девять предметов. Сломанное кольцо; голова куклы вуду; измельченная летучая мышь; волосок крысы; человеческая кость; гниющее мясо свиньи, выдержанное в дыму; смрад смерти – чем бы это ни было; окровавленный кинжал и пепел настольной книги алхимика. Ник уставился на него: – Ты шутишь? Где нам взять хоть что-то из этого списка? – Дальше хуже, – сказал Анджело. – Нужно собрать все эти предметы обязательно в красный фланелевый мешочек и прочесть написанные здесь слова над зажженной черной свечой в полночь на кладбище. – Картер открыл было рот, но Анджело еще не договорил: – И все это необходимо сделать прежде, чем истечет неделя с тех пор, как проклятие вступило в силу. – Стоп. Это же получается, сегодня, – сказал Картер. Ник сомневался, хочет ли он слышать ответ, но все равно был вынужден спросить: – Что будет, если я не уложусь в отведенный срок? Плотно сжав губы, Анджело опустил взгляд в книгу и постучал пальцем по изображению ходячего мертвеца: – Проклятие становится необратимым. Ник не мог сказать ни слова. Ему сдавило горло. Ну зачем он вообще потащился на то кладбище? Почему ему в бабки досталась жрица вуду? Почему родители заставили его поехать на ее похороны? У него было еще много подобных вопросов, но ответы на них уже не имели значения. Превращаться в зомби было круто – на первых порах. Но теперь, когда ему грозила бессрочная перспектива, худшей участи он и придумать не мог. До самого конца своей (неизвестно, насколько короткой) жизни ему предстояло быть монстром. Картер подался вперед и громко хлопнул в ладоши, напугав и Анджело, и Ника. Он глянул на свои часы: – Так, сейчас уже почти девять. Значит, у нас есть пятнадцать часов, чтобы собрать все ингредиенты и попасть на кладбище. – Смеешься? – пробормотал Ник. – Где мы все это найдем? – То есть ты просто опустишь руки? – Картер провел ладошкой по своей колючей шевелюре и покачал головой: – Мы – Три Монстротёра, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы мой друг не остался нежитью навечно. – Он взглянул на список и попытался прочесть незнакомые слова. – Так. Три поросенка напудрившихся, суши-дыра и помидор-мухомор – это я беру на себя, – заявил он, настолько безбожно исковеркав французские слова, что даже Ника перекосило. – «Препарасьен ан пудр шов-сури, сеше де ра и одор де мор», – поправил его Анджело. – Ты берешь на себя измельченную летучую мышь, волосок крысы и смрад смерти? Картер моргнул, но взгляд не отвел: – Ага. Анджело с трудом сглотнул: – А я, пожалуй, попробую найти окровавленный кинжал, голову куклы вуду и человеческую кость. Ник переводил взгляд с одного приятеля на другого. Это же просто безумие. Но, если друзья не собирались сдаваться, как мог он опустить руки? – Хорошо, – выпалил он. – Значит, мне остается сломанное кольцо, гниющее мясо свиньи, выдержанное в дыму, и пепел настольной книги алхимика. И я постараюсь раздобыть красный мешочек и черную свечу. – Он выставил перед собой кулак. Картер стукнул по нему своим, Анджело присоединился. – Встречаемся на кладбище в одиннадцать тридцать. – Одиннадцать тридцать, – повторил Анджело. – Одиннадцать тридцать, – ухмыльнулся Картер. – Это будет потрясно, ребятки. Ник глядел на кухонные часы, сжимая и разжимая кулаки. Время уже близилось к одиннадцати, а он только и смог раздобыть, что черную свечу (осталась с сорокалетнего юбилея папы), красный фланелевый мешочек (на самом деле лоскут от старой фланелевой пижамы-комбинезона, который он сшил степлером, – но, наверное, и так сойдет) и пластмассовое футбольное кольцо с логотипом команды «Окленд Рэйдерс», которое выпало ему вместе со жвачкой из автомата, когда ему было десять. Ему все еще предстояло где-то нарыть пепел настольной книги алхимика и гниющее мясо свиньи, выдержанное в дыму. А на все про все осталось чуть больше часа. – Чего не ложишься? – спросила мама, проходя на кухню из гостиной, где они с папой смотрели фильм. – Все хорошо? – Она протянула руку, чтобы пощупать его лоб, но Ник отстранился. Что она сделает, если поймет, что его кожа на ощупь едва ли теплее, чем содержимое холодильника? – Конечно, – он попытался выдавить улыбку. – Просто пытаюсь разобраться с… одним школьным проектом. – Может, расскажешь мне об этом проекте? Вдруг я смогу помочь, – мама скрестила руки на груди, и Ник понял, что такой ответ ее явно не убедил. Он сдвинул брови. Каким образом объяснить ей, что ему нужно, но при этом не выдать ничего лишнего? – Это что-то вроде научного эксперимента, – сказал он. – Мы изучаем скорость процесса разложения у разных веществ. Я должен принести мясо свиньи, выдержанное в дыму. Мама наморщила лоб, и Ник был уверен, что прокололся. Но мама рассмеялась: – Сосиски, что ли? Ник уставился на нее: – Сосиски – это мясо свиньи, выдержанное в дыму? Мама кивнула: – Ну, не полностью. Но копченая свинина определенно есть в составе многих продуктов: сосиски, колбаса, ветчина. Не говоря уже о ребрышках и мясе для барбекю. Нику и в голову не приходило, что «мясо свиньи, выдержанное в дыму» – это копченая свинина. Он испытал одновременно восторг и небольшую долю отвращения: – У нас есть что-то из этого? Мама открыла сначала холодильник, а затем морозилку. – Извини, – сказала она, и у Ника внутри все оборвалось. – Должно быть, твой папа доел сосиски на прошлой неделе, а последние пару кусков колбасы я положила в твой школьный обед. Она взлохматила ему волосы: – Я могу купить что-нибудь завтра. Завтра будет поздно. Хотя, даже уговори он ее съездить в магазин прямо сейчас, мясо будет свежим, а не гнилым, как того требовал ритуал. Слишком поздно. Он обречен.