– Слышали когда-нибудь о гро-бон-анж? – спросил он. Троица покачала головой. – Дословно переводится как «большой добрый ангел». Есть еще ти-бон-анж – «маленький добрый ангел». Считается, что из этих двух частей состоит душа человека. Гро-бон-анж – это жизненная сила, то, что остается от человека после смерти. Ник уставился на пузырек, во рту у него пересохло. Мистер Блекхэм поставил бутылочку на стол: – Это – пот-тет, вместилище для головы. Традиционно его делают из фаянса или фарфора. Внутри хранится прядь волос, ноготь или, иногда, лоскут одежды. Гро-бон-анж запечатывают в пот-тет до тех пор, пока не появится возможность выпустить ее и дать ей снова слиться с космической энергией, из которой она и родилась. – Значит, внутри… – Нику так сдавило горло, что он не смог выдавить последние слова. Библиотекарь улыбнулся. У него были очень длинные и очень белые зубы. – Душа твоей бабушки. По крайней мере ее часть. Он вернул золотой пузырек Нику, которому теперь стало как-то некомфортно держать его в руках. Словно он держал урну с прахом недавно кремированного человека. – Обычно близкий человек распечатывает сосуд и отпускает душу, – сказал мистер Блекхэм. – Но тот, кто создал этот пот-тет, приложил немало усилий, чтобы его было сложно открыть. И у нее, вероятно, была очень веская причина оставить его именно тебе, Ник. – Он запустил руку под стол, достал оттуда увесистую черную книгу и отдал ее Анджело: – Осторожно с ней. Бесценный экземпляр. – Там написано, как его открыть? – спросил Ник. Вопрос, кажется, удивил мистера Блекхэма: – Боже упаси. Я понятия не имею, как открыть пот-тет твоей бабушки. И можно ли вообще это сделать. В книге ничего подобного нет. – Тогда какой от нее прок? – спросил Ник. – И что мне делать с этим пот-тетом? – Это мы, пожалуй, обсудим в другой раз, – сказал мистер Блекхэм. – Боюсь, ты уже прилично опаздываешь. – Куда опаз… Ника перебил звонок телефона, стоявшего на столе мистера Блекхэма. Библиотекарь запустил руку в огромную кипу бумаг и вытянул оттуда трубку, которой на вид было не меньше полувека. – Да? – сказал он, поднеся ее к уху. – Он здесь, – кивнул он. – Немедленно его пришлю. Мистер Блекхэм вернул трубку под кучу бумаг и улыбнулся Нику: – Боюсь, ты опаздываешь на обед. Глава 18. Не для брезгливых (Если, выдергивая расшатавшийся зуб, ты с трудом сдерживаешь рвотные позывы – это о тебе) – О боже! – Ник подскочил с места. У него напрочь вылетело из головы, что сегодня к ним на обед должен прийти папин начальник. А он ведь обещал помочь с уборкой. – Мне нужно бежать, – выпалил мальчик, развернулся и помчался к выходу. Он бежал до самого дома, под конец у него уже дрожали руки и ноги, а пот катился градом. Оказывается, зомби тоже могут устать, если приложить достаточно усилий. Когда он вошел, мама стояла в прихожей прямо за дверью: – Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? Я уже всех знакомых обзвонила, разыскивая тебя. Слава богу, хоть Анджело сообщает своей матери, куда направляется. В гостиной больше не громоздилась мебель. Ник вспомнил, что должен был помочь отцу перенести ее. – Извини, – сказал он. – Я потерял счет боксерским трусам. То есть времени. – Глаза мамы сузились, но, прежде чем она успела что-либо сказать, Ник направился к лестнице: – Пойду приведу себя в порядок. – Надень рубашку и галстук. И поторопись, мистер Фергюсон будет здесь через пятнадцать минут. – Еще и галстук? – простонал Ник. Он ненавидел галстуки. Ему в них было трудно дышать – хоть сейчас дыхание и не в ходило в обязательную программу. – Да, без разговоров, – отозвалась мама, раскладывая на столе приборы. Она снова взглянула на Ника и потянула носом: – И душ прими. А еще папиным одеколоном побрызгайся. Подростковый возраст, что ли, сказывается, но от тебя несет, как от клетки с шимпанзе в зоопарке. Папа вышел из кухни с дымящимся блюдом в руках: – Может, это нам даже на руку. С мистером Фергюсоном придет племянница. Она твоя ровесница и, я слышал, просто обожает шимпанзе. Ник распахнул рот. Племянница? Никто ему не говорил, что папин начальник приведет с собой девочку. Но всего один мамин взгляд ясно дал понять, что спорить – плохая идея. Вместо этого Ник недовольно протопал к себе в спальню, ворча себе под нос о том, как несправедлива жизнь, в которой его вынуждают обедать с какой-то девчонкой. Когда Ник помылся, переоделся и даже щедро побрызгался папиным одеколоном – который, как ему казалось, вонял даже хуже разлагающейся плоти, – уже перевалило за шесть. Войдя в столовую, он увидел, что папин начальник уже приехал. Мистер Фергюсон с женой сидели за обеденным столом, и папа рассказывал им один из своих не в меру длинных анекдотов. На миссис Фергюсон, вероятно ровеснице мамы Ника, было черное вечернее платье и нитка жемчуга. А практически лысый мистер Фергюсон был одет в темно-серый костюм. Рядом с ними сидела рыжеволосая девочка, которая показалась Нику смутно знакомой, хоть он и не видел ее лица с того места, где стоял. Папа закончил анекдот, мистер и миссис Фергюсон вежливо посмеялись. – Джон, Даниэль, – сказала мама, явно испытывая облегчение от того, что появился повод сменить тему: – Это наш сын, Николас. Ник скривился, услышав свое полное имя. А когда обернулась сидевшая за столом девочка, его и вовсе перекосило. Так вот почему она показалась ему знакомой. Это была Энджи Холлингсворт. – Я так понимаю, вы с моей племянницей ходите в одну школу, – сказал мистер Фергюсон. – Э-э-э, да, – пробормотал Ник. Так вот что она имела в виду, когда сказала, что они увидятся завтра. Как родители могли заставить его обедать с Энджи? Ну почему именно с ней?! Девочка самодовольно ухмыльнулась, когда Ник занял единственное свободное место – прямо напротив нее. Папа заулыбался, словно лучше новостей в жизни не слышал. – Так вы, значит, дружите? – О да, – ответила Энджи, мило хлопая глазками и изображая бескрайнее счастье. Как только Ник сел, она наклонилась к нему и прошептала: – Ты воняешь как дохлая рыба. – А ты выглядишь как дохлая рыба, – шепнул тот в ответ с деланой улыбкой. – У вас, должно быть, много общего, – сказала миссис Фергюсон, пока папа нарезал ростбиф. – Не очень-то, – начал было Ник, но Энджи его перебила: – Конечно. – Девчонка зыркнула на него, ясно давая понять, что знает – Ник не станет ей перечить перед папиным начальником. – Кстати, он нам как раз тут рассказывал о своей увлекательной поездке в Луизиану. Я бы с удовольствие послушала еще. – Правда? – Мама натянуто улыбнулась Нику, и тот все прекрасно понял без слов. «Если ты хоть слово скажешь о вуду, будешь сидеть под домашним арестом, пока не достигнешь возраста голосования». Она зря беспокоилась. Энджи и так слишком много узнала, он не собирался сообщать ей ничего лишнего. – Ничего особенно. Куча лысых обезьян. – Папа неловко усмехнулся и, когда мамин локоть впился Нику под ребра, он понял, что сейчас сказал. – То есть комары и аллигаторы. Мистер Фергюсон провел рукой по своей гладкой голове: – Вот как. – Я слышала, там до сих пор практикуют вуду, – сказала Энджи. – Знаете, всякие чары, заклинания и… проклятия. Внутри у Ника все упало. Она что-то знает или это просто догадка? Отец Ника побледнел: – Ник ведь ничего тебе не говорил о… ай! Папа метнул взгляд на маму, которая – Ник почти не сомневался – только что пнула его под столом, и тут же принялся сосредоточенно предлагать всем еду. Мама легонько коснулась пальцами губ, передавая папе пюре. – Ричард хотел сказать, что у его тети было несколько изумительных предметов мебели. – О, просто чудесно, – сказала миссис Фергюсон, накладывая заправку в свой салат. Энджи положила себе пару ложек моркови и передала блюдо Нику. – Чем вы сегодня занимались в библиотеке? – прошептала она. – Ты шпионила за нами? – ответил он так же шепотом, накладывая себе минимальное количество овощей – ровно столько, чтобы не получить нагоняй. Папа и мистер Фергюсон заговорили о ком-то из отдела маркетинга, и Ник заметил, что мама пристально наблюдает за ним и Энджи. Можно было не сомневаться, если ему была дорога его привычная жизнь, нужно было оставаться предельно вежливым. Вечер обещал быть просто отвратительным. Мало того что ему нужно было как-то создавать иллюзию того, что он ест, так еще и слушать язвительные замечания Энджи, не имея возможности ей нагрубить.