– Хрен его знает, – пожимает плечами Эзра. – Так они написали на коробке. Возле телевизора стоит книжный стеллаж, набитый черными видеокассетами с белыми наклейками, на которых написаны названия фильмов. Их сотни. Некоторые названия вычеркнуты синей шариковой ручкой, и вместо них рядом вписаны другие. «В поисках утраченного ковчега». «Е.Т. – Инопланетянин». «Рокки-3». «Бандиты времени». «Битва Титанов». Август указывает пальцем на одну кассету, лежащую отдельно. – У вас есть «Экскалибур»?! – кричу я. – Круто, да, братан? – сияет Эзра. – С Хелен Миррен, чувак. Чертовски горячая штучка эта шальная ведьма! Я киваю от всей души. – И Мерлин тоже крут. – Ага, сумасшедший ублюдок! – радуется Эзра. Я просматриваю названия дальше. – Ого, у вас все «Звездные войны»! – Какая часть «Звездных войн» самая лучшая? – спрашивает Эзра тоном, предполагающим, что ему уже известен ответ. – «Империя», – отвечаю я. – Верно! А лучший бой? – В пещере Йоды на планете Дагоба, – выпаливаю я без раздумий. – Ох черт, Лайл, да у тебя тут знаток! – восхищается Эзра. Лайл пожимает плечами и сворачивает самокрутку из пачки «Белого быка» в кармане. – Я вообще ни хрена не понимаю, о чем вы тут толкуете, – говорит он. – Люк находит Вейдера в пещере и убивает его, а затем дыхательная маска открывается, и Люк смотрит на самого себя, – говорит Эзра таинственным тоном. – Странное дерьмо, братан. Как зовут этого знатока? – поворачивается он к Лайлу. Лайл указывает на меня: – Это Илай. – Затем указывает на Августа. – А это Август. – Ну, Илай, что за хрень, по-твоему, случилась в той пещере? – спрашивает Эзра. – Что все это дерьмо означает, братишка? Я продолжаю разглядывать названия фильмов, пока отвечаю: – Пещера символизирует весь мир, и как говорит Йода, в пещере есть только то, что вы берете туда с собой. Я считаю, что Люк уже чувствует, кто его отец. Он уже знает в глубине души. Он чертовски боится встречи со своим отцом, потому что чертовски боится всего того, что уже внутри него самого, темной стороны, которая уже в его крови. В гостиной на мгновение воцаряется тишина. Август смотрит на меня долгим взглядом и понимающе кивает, приподняв брови. – Круто, – выдыхает Эзра. Лайл ставит синюю коробку-холодильник возле его кресла. – Привезли вам пивка, ребята, – говорит он. Эзра кивает тощему мужчине, и этого знака достаточно, чтобы заставить тощего выпрыгнуть из кресла и открыть холодильник. Он зарывается рукой глубоко в коробку, наполненную бутылками пива и льдом. Вытаскивает прямоугольный брикет, завернутый в толстый черный пластиковый пакет, и тут же протягивает его Элси. Та морщится. – Ты можешь и сам проверить, Руа, черт побери, – говорит она. Тощий смотрит на Эзру в ожидании указаний. Эзра снова поглощен фильмом, но выделяет секунду, чтобы стрельнуть одним глазом на Элси, сопроводив это кивком в сторону кухни. Элси соскакивает с дивана в вихре резких движений и выхватывает черный брусок из рук Руа. – Чертовы тупицы, – говорит она. Она натягивает улыбку для Августа и меня. – Мальчишки, хотите сходить выбрать себе лимонада? Мы смотрим на Лайла. Он одобрительно кивает, и мы следуем за ней в кухню. Руа передает пиво Эзре, Лайлу и Тедди. – Когда уже вы, квинслендцы, научитесь привозить другое пиво, а не это чертово «Четыре икса горькое», – ворчит Эзра. – Мы и привезли другое, – говорит Тедди, усаживаясь на трехместный диван смотреть «Конана-варвара». – Мы привезли «Четыре икса бочковое». Уже почти час дня. Мы едим картофельные эскалопы в закусочной на «Морукской Волшебной миле», участке шоссе, ведущем в Моруку, в пятнадцати минутах езды от Джамбори-Хайтс. Здесь тянется полоса дилерских автомобильных центров, куда народ из Брисбена приезжает покупать себе машины, которые разнятся по качеству и престижу от «Во всех наших автомобилях имеются подушки безопасности» до «Во всех наших автомобилях имеются лобовые стекла». Мы сидим за белым круглым пластиковым столом и поглощаем из разодранных коричневых бумажных оберток помятые картофельные эскалопы, говяжьи крокеты, рыбные палочки, крупные ярко-желтые «дим-симы» и горячие чипсы, поджаренные в старом масле, так что они выглядят как согнутые сигаретные окурки и на вкус примерно такие же. – Кто-нибудь будет последний крокет? – спрашивает Тедди. Тедди единственный, кто ел говяжьи крокеты. Тедди всегда единственный, кто ест говяжьи крокеты. – Все твои, Тедди, – говорю я. Мы с Августом пьем из фиолетовых банок лимонад «Киркс Пасито», наш второй любимый безалкогольный напиток. Это Дрищ подсадил нас на «Пасито». Он не пьет никаких других газировок, кроме «Киркс», потому что напитки «Киркс» – наши, из Квинсленда, и он говорит, что знал старого парня, работавшего в изначальной компании «Киркс», которая тогда называлась «Хелидонская компания минеральных вод» и сделала себе имя в 1880-х годах, разливая целебные родниковые воды из Хелидона, недалеко от Тувумбы. Местные аборигены говорили, что они придают им силы, необходимые для того, чтобы отгонять любые жадные души, которые могут захотеть воспользоваться их значительными запасами питьевой воды. Я никогда не пробовал природные родниковые воды Хелидона, но сомневаюсь, что они могут состязаться со сладкой, восстанавливающей силы ледяной сарсапариллой. – У Элси там стоял лимонад «Биг Сарс», – говорю я, выборочно обкусывая картофельный эскалоп в попытках создать очертания Австралии. – У нее целая полка для баночек безалкогольных напитков. Целый ряд разных «Киркс». «Лимонный сквош». «Крем-сода». «Имбирный эль Олд Стоуни». Я могу все назвать. Лайл сворачивает очередную самокрутку с «Белым быком». – А ты видел что-нибудь еще, Капитан Подробность, когда вы с Элси прошли в кухню? – спрашивает он. – Да, видел кучу всего, – киваю я. – У нее в холодильнике целая нераскрытая пачка бисквитов «Айсед ВоВо» на полке над лотками для овощей. Я полагаю, они ели барбекю из ресторана «Риббетс» прошлым вечером, поскольку на полке над бисквитами стояла серебристая коробка для еды навынос, и хотя на коробке была крышка, и я не мог видеть, что внутри, я понял, что это «Риббетс», так как заметил соус для барбекю «Риббетс», пролившийся через край коробки, а этот соус по виду отличается от всех прочих соусов для барбекю. Лайл закуривает свернутую самокрутку. – А ты заметил хоть какие-то подробности, которые не связаны с тем, что лежит у Элси в холодильнике? – спрашивает он, поворачивая голову вправо, чтобы не обкуривать эскалопы. – Да, кучу всего, – отвечаю я, засовывая в рот сразу три чипсины, теперь остывших и потерявших хрусткость. – Там на стене висело какое-то оружие маори над кухонной скамейкой, и я спросил Элси, что это такое, и она сказала, что оно называется mere. Это нечто вроде большой плоской дубинки в форме листа, сделанной из чего-то, что называется «зеленый камень», и оно передавалось от поколения к поколению в ее семье. И она стояла возле раковины, аккуратно разрезая обертку на твоем героиновом брикете, выверяя кухонные весы на столе рядом с мойкой; и попутно рассказывала мне об ужасных делах своего прапрапрапрадеда, Хамиоры, которые он натворил этой дубинкой. О том, что был когда-то вождь по имени Марама из другого племени, которое всегда притесняло и запугивало племя Хамиоры, и когда Хамиора пришел в штаб-квартиру этого вождя, своего противника, то… – Я и не знал, что у вождей древних майорийцев имелись штаб-квартиры, – замечает Тедди. – В хижину, в хижину он к нему пришел! – поясняю я. – В большую хижину вождя соперников. И вот когда Хамиора пришел к Мараме в хижину, то вражеский вождь начал смеяться над размерами и формой дубинки Хамиоры, потому что она выглядела такой же безобидной, как скалка, которой можно раскатывать тесто для печенья или что-то вроде того; а Хамиора стоял в центре толпы этих враждебных воинов, когда Марама подшучивал над ним и подстрекал своих людей смеяться и шутить над семейным оружием Хамиоры, и Хамиора начал хохотать вместе с ними; а затем Хамиора – быстрее, чем вы успеете произнести фразу «печенье с джемом», – проломил Мараме голову своим семейным оружием, над которым они все так смеялись. Я подцепляю небольшой «дим-сим». – Старый Хамиора владел своей зеленой дубинкой так же, как Вив Ричардс[24] владеет крикетной битой, и он отрабатывал этот особый удар с точным движением предплечья, когда бьешь кого-то по кумполу и в момент удара делаешь дубинкой резкий поворот. Я отрываю верх маленького «дим-сима» одним быстрым движением. – Он снес Мараме верхушку черепа одним ударом, и остальная часть того племени была настолько ошеломлена увиденным, что не успела схватиться за оружие, когда остальные люди Хамиоры – все дальние родственники Элси по большому счету – выскочили из кустов и напали на потрясенных врагов. Я бросаю оторванную верхушку «дим-сима» себе в рот. – И вот Элси рассказывает мне эту историю, а сама осторожно распаковывает «дурь» и не смотрит, где в это время мои глаза, а я иногда вставляю что-то вроде «Неужто правда?» или «Не может быыыыыть!», вроде как я действительно увлечен рассказом, но в то же время мои глаза шарят по всей кухне в поисках мелких деталей. Правый глаз там, где ему и положено быть, но у меня разработан левый глаз, и он мечется повсюду, изучая обстановку. Лайл с Тедди обмениваются короткими взглядами. Лайл качает головой. – И когда мы с Августом ныряем в холодильник, чтобы рассмотреть коллекцию безалкогольных напитков Элси, то она не понимает, что я на самом деле слежу одним глазом за ней и за героином на столе; и она берет острый нож и состругивает с края брикета несколько маленьких кусочков, как будто тонко отрезает сыр от головки «Чеддера». И она скатывает эти стружки в маленький шарик весом где-то с грамм и прячет его в маленький черный контейнер от фотопленки с серой крышкой. Она сует этот контейнер в карман своих джинсов, затем заворачивает брикет обратно и отдает его вам, парням в гостиной, а вы, ребята, приклеили свои глаза к «Конану-варвару»; и она произносит: «Все в порядке», и никто не говорит: «Попалась!», не дает ей пинка под сраку и вообще никак не реагирует. Ну а дальше она возвращается на кухню и заканчивает рассказывать мне эту древнюю байку о великом-великом-великом прадедушке-вожде Хамиоре и тупом-тупом-тупом вожде Мараме, и я вижу все детали, например, кучу почты возле их телефона, письма из городского совета и счета от телефонной компании, а рядом лист бумаги с именами и телефонными номерами, и там есть твои имя и номер, Лайл, и имя Титуса, а дальше некие Кайли и Мэл, а следующий номер кого-то по имени Снаппер, а за ним какой-то Дастин Ванг. – Дастин Ванг? – переспрашивает Тедди, поворачиваясь к Лайлу, который кивает, выразительно подняв брови. – В этом есть смысл, – говорит Лайл. – Кто это – Дастин Ванг? – интересуюсь я. – Если бы Бич Данг была Хамиорой, то Дастин Ванг был бы ее Марамой, – поясняет Лайл. – Хорошие новости на самом деле, – говорит Тедди. – Почему? – спрашиваю я. – Здоровая конкуренция, – отвечает Тедди. – Если Бич не единственный импортер в округе, то это хорошая новость для Титуса, потому что Бич придется начать предлагать более конкурентоспособные цены, и возможно, она больше не будет получать такого удовольствия от того, что трахает нас в задницу. – Вообще-то это не очень хорошая новость для Титуса, если Эзра подумывает обращаться напрямую к новому поставщику, – возражает Лайл. – Я поговорю с Титусом по этому поводу. Тедди довольно хихикает. – Неплохо сработано, Капитан Подробность.