– Да плевать. Я ни хрена не вижу. Моей шеи коснулись холодные пальцы. Я хотела было дернуться, но тело не слушалось и отказывалось подчиняться командам. – Дышит, – уверенно заключил мужской голос, отдаленно знакомый, но у меня никак не получалось вспомнить, кому он принадлежит. – А чего она тогда не шевелится? – спросил второй… тоже знакомый. – Без сознания. – И долго она так будет валяться? Секундное молчание, за которым последовало тихое, но возмущенное шипение: – А чего ты меня-то спрашиваешь? Откуда я могу знать. – Может, все-таки померла? – Мертвые, Зак, не дышат! – процедил кто-то сквозь зубы. – Не тупи! Я втянула носом воздух. Ощущение реальности возвращалось ко мне с каждой секундой, снимая пелену желанного забвения. Совсем рядом я услышала невнятные звуки, нечто похожее на женский плач и приглушенные многоголосые стоны. Создавалось впечатление, что вокруг полно народу, но кроме двух парней никто не говорил. Я приоткрыла глаза. Темно. – Мойлер? Гляди-ка. Кто-то, придерживая меня за плечи, помог принять вертикальное положение, сесть на холодный бетон и прижаться затылком к стене. Теперь стоны стали отчетливее, приобрели выразительную форму и заполонили собой все пространство. А вот былой запах смерти на удивление отсутствовал. Зато его замещал другой, такой же неприятный, но терпимый… запах сырости и земли. – Эй? – меня легонько ударили по щекам, приводя в чувство. – Живая? Кажется, я вспоминаю, кому принадлежит этот голос. – Д-да, – хрипло выдохнула и открыла глаза. Меня выворачивало наизнанку, язык еле двигался, и тело отказывалось слушаться, словно это не мое тело вовсе. Такое тяжелое, неподъемное и пустое. Нет, это не может быть моим телом! Мое легкое, наполненное магией, а не это чугунное. – Рыжая? – кто-то снова легонько потрепал меня за плечо. – Ты как? В порядке? Слабый светляк замер на уровне моего лица. Я поморщилась. Глаза защипало от резкого света, пронзившего кромешную тьму. – Господи, уберите это от меня, – взмолилась я, отталкивая чужой сгусток магии, – я же сейчас ослепну! Светляк тут же подпрыгнул вверх и зацепился лапками за потолок. Черные тени расступились. Сфокусировав взгляд, сначала я увидела приветливое лицо Зака, молодого парня с дредами, который потерял любовь всей своей жизни в изоляторе. Он просиял неожиданной улыбкой, как только понял, что я пришла в себя, и сбивчиво что-то затараторил. Вроде что-то о потрошителях, но я не стала слушать, не до этого. Перевела взгляд и увидела еще одну мужскую тень. Мойлер склонился надо мной и, в отличие от Зака, особой радости от встречи не испытывал. Но это он привел меня в сознание и все еще придерживал за плечо, чтобы я не сползла по стене вниз. Привычной толстовки с глубоким капюшоном на нем не было, только потрепанная черная футболка, в рваных дырах на груди, как от когтей, и старые джинсы. Я слабо улыбнулась, но на вопрос: «как ты себя чувствуешь?» – решила пока не отвечать. Тем более что чувствовала я себя омерзительно и дышала через силу. Магии, с которой я прожила двадцать четыре года, больше не было. Ее не было! Резерв заполнила безвозвратная пустота, выжженное пепелище, от которого становилось так холодно и тяжело, что хотелось выть. Странно, что Стенли меня не убил, я была уверена, что больше никогда не открою глаза. Хотя если подумать, смерть не так уж и плохо, особенно после всего пережитого. Я притянула колени к груди, заметив, как в темноте шелохнулась едва заметная серая тень. Вроде как женская фигура с растрепанными длинными волосами, в рваном платье и с босыми ногами. Прищурившись, я присмотрелась… и таких теней – женских и мужских – здесь оказалось больше дюжины. Люди жались к сырым стенам, покрытым плесенью, и тихо всхлипывали. Кто-то рыдал в голос, кто-то смиренно сидел, уставившись в одну точку, но больше всех убивалась молодая девушка с короткой стрижкой, в летнем топе, оголяющем живот, и в потертых алых шортах. Вся в грязевых разводах, с неглубокими царапинами на теле, в земле и темной слизи, она изо всех сил барабанила по закрытой железной двери кулаками, единственной двери, которая была в этом темном мокром подвале, и что-то громко орала на своем языке… вроде арфинском, но я не возьмусь точно утверждать. – Мы в аду? – равнодушно спросила я, осматривая несчастную компанию пленников. У многих глаза горели тринадцатым резервом, у кого-то четырнадцатым, даже нашлась парочка человек с одиннадцатым. Мужчины, а их здесь было в меньшинстве, в темноте я разглядела лишь троих, не считая Зака и Мойлера, они либо так стойко держались, что даже подземелье не сломило их, либо успели окончательно смириться и теперь на всех смотрели с отрешенным безразличием. Один из них, особо широкоплечий, высокий, с внушительными габаритами и бицепсами на руках, явно борец или вроде того, стонал сквозь зубы и зажимал ладонью кровоточащую рану на боку. То, что рану оставили острые когти потрошителей, сомневаться не приходилось. – Что это за место? – я поежилась. Здесь очень холодно. – Это ведь не «Стен», да? – «Стен»? Что еще за «Стен»? – Зак в ответ на мой вопрос нахмурился и отрицательно мотнул дредами. – Мы на заброшенной часовне. – В Кримзес-Сити? – С чего бы? В Нероне, конечно. – А-а-а, – протянула я, – теперь понятно, почему мне так хреново. Еще одна телепортация. Парни переглянулись. – Думаю, тебе хреново по другому поводу, – все же решил сказать Мойлер. В изоляторе он не был таким разговорчивым. Видимо, беда действительно сплачивает. По крайней мере, с Заком они сплотились вполне себе неплохо. – Ты знаешь про свой резерв? Меня замутило. Я отвернулась, уткнулась взглядом в пол, залитый уже запекшейся от времени кровью, не в силах больше смотреть на этих несчастных людей. – Знаю, – коротко ответила я, представляя, как выгляжу со стороны. Хотя нет, лучше вообще не представлять, а то еще чего доброго разревусь. А тут и так у всех горя хватает, лишние слезы ни к чему. Интересно, у меня белые глаза, как у Амалии? Тусклый зрачок, а вокруг него полностью выцветшая радужка? – У тебя нулевой резерв, – на всякий случай уточнил Зак, присаживаясь рядом со мной. – Эти уроды и до тебя добрались? – Если под «этими уродами» ты подразумеваешь капитана дневной стражи, то да – добрались. А магию я выжгла сама. Я поежилась. Выжгла сама… как же ужасно это звучит. Никогда! Никогда в жизни я и подумать не могла, что произнесу эти слова в здравом уме. Это как быть палачом и смертником одновременно – самостоятельно отрубить себе голову на эшафоте. Сделать это непросто, но если приложить усилия и хорошенько постараться, то нет ничего невозможного. Вот и я… хорошенько постаралась. Судорожный всхлип сам собой сорвался с губ. Я умру без магии, как же это глупо после всех испытаний, после жизни с Ричардом, после Обители. Надеюсь, не зря. Ларк наверняка получил мое послание, но вот что он с ним сделал потом? Неизвестно. Может, вообще выкинул, посчитав его шуткой? Я передернула плечами, отгоняя мысли о Леннере, от воспоминаний становилось только хуже. Я подняла взгляд к потолку, от слизи покрытого мхом и плесенью. На темные силуэты, скорчившиеся на полу, я пыталась не смотреть. От такого безысходного зрелища на душе разливалась боль. И боль эта была почти осязаема. – Эй? – Мойлер тоже опустился на пол с другой стороны от меня. – Тэс, да? – Я кивнула. – Не переживай. – Парень приобнял меня за плечи. Я не стала отстраняться. Сил не было, да и смысла тоже, а может, мне просто нужна поддержка. – Скоро все сдохнем, так что резерв не играет никакого значения. – Спасибо, – я закатила глаза, – успокоил так успокоил. – Обращайся. Время тянулось медленно. Когда я немного пришла в себя и смогла обходиться без опоры, встала на ноги и, не обращая внимания на тошноту, головную боль и чувство пустоты внутри, изучила свою новую камеру заточения. Небольшой подвал. Пять метров на пять метров, гостевой зал в студенческом общежитии был примерно такого же размера. Зато потолок бесполезно высокий. Подойдя к арфинке, я подергала массивную ручку на железной двери. Как и ожидалось – заперто. Окон и других дверей тоже нет. Только полупрозрачная шторка, отделяющая общее пространство подвала от импровизированного санузла в виде дыры в полу. Миленько… Я провела пальцем по мокрой стене. Вязкая энергетическая слизь и ржавчина. Одна камера хуже другой. Да что же у меня за жизнь-то такая? Рухнув обратно на пол рядом с Мойлером, который, в отличие от большинства похищенных магов, внушал хоть какое-то доверие и силу, я уткнулась лицом в колени и стала просто ждать. Чего ждать? Не знаю. Кажется, я уже заранее смирилась со всем, что будет дальше. Ни страха, ни волнения я не испытывала. Лишь немного жалости к себе – но как без этого? Я только что лишилась магии и надежды на спасение. Хуже и придумать нельзя. А в остальном наступило полное безразличие. Эмоциональное отупение. Как будто все чувства разом умерли. Может, это побочный эффект от опустошения резерва? Прошло больше трех часов терпеливого ожидания, прежде чем исцарапанная и укрепленная магией с двух сторон железная дверь с жутким скрежетом отъехала в сторону. Пленные кинулись врассыпную, прижимаясь к стенам, прячась друг за друга, сбиваясь в небольшую, дрожащую стайку, которая вряд ли даст отпор, если потребуется. Я не пряталась и не убегала. Я осталась сидеть там, где и сидела, не поднимая головы. Какая разница, кто пришел? Если это не стражи, то мы все обречены. – Н-н-нет… пожалуйста! – тихие всхлипы перешли в громкие рыдания. Я покосилась на арфинку. Она упала на колени перед Стенли, заревела, сбивчиво прося о помощи на двух языках одновременно, но страж не смотрел на нее, он выискивал взглядом меня. Я ощущала его пристальное внимание, ощущала, как нечеловеческие глаза ощупывают мое тело, проверяя резерв и силу, и почти на физическом уровне ощутила его разочарование от увиденного. Стенли вздохнул. Из-под опущенных ресниц я взглянула на некогда чрезмерно дружелюбного капитана дневной стражи и невольно отметила, что впервые вижу его в гражданской одежде. Что ж… форма стража ему шла куда больше, чем деловой костюм и галстук. В них он выглядел нелепо, особенно если учитывать тот незначительный факт, что он не человек. А демон в костюме, это, скорее, не смешно, а комично. Может, именно поэтому конгресс и Леннер не могли отследить похитителей… они ведь искали магов с первыми резервами, а не демонов, не монстров и не тысячелетних мумий. По всей видимости, магия Стенли, как и других потрошителей, не поддается официальной классификации и далека от первого резерва. Возможно, потрошители научились полностью подчинять себе пространство и время и оставаться незримыми для любых резервов обычных людей. За нескончаемые тысячелетия, которые были в их распоряжении, и не такому можно научиться. Да и подпитка чужой магией, многомиллионной магией, дает о себе знать. – Отвали! – мужской бас, незнакомый и резкий, заставил снова поднять голову. Вместе с капитаном в подвал зашли еще двое. Тоже мужчины, тоже верховные, и вероятней всего, тоже потрошители. Один из них, особенно мясистый и огромный, как двухметровый шкаф, в свободной майке и джинсах, толкнул арфинку с такой силой, что та отлетела к стене, ударилась головой и безвольно сползла на пол, теряя сознание. Остальные пленные мигом воззрились на вошедших мужчин. Каждому из них я бы дала не меньше сорока, а может, и сорока пяти лет. Полностью седые волосы и морщины. В отличие от них, Стенли выглядел просто замечательно, но внешность это всего лишь иллюзия. Потрошители могут принимать любую нужную для них личину, любую, которая им нравится, и сохранять ее продолжительное время, если не всю жизнь – это я уже поняла. Потрошители, скрестив на груди руки, остались стоять по разные стороны от двери, готовые в любой момент свернуть шею любому, кто попытается выбежать из подвала. Но желающих особо не было, разве что арфинка, но она уже без сознания и вряд ли очнется в ближайшее время, если вообще очнется. Мысленно я успела проститься с жизнью. Кто знает, что случится в следующую минуту? Тем более что Стенли уже направился ко мне, минуя сжавшихся в углу затравленных пленных. Я поборола желание закричать, вскочить на ноги и начать петлять в четырех стенах, урывая считанные мгновения, пока потрошителю не надоест моя беготня, и он не покончит с моей несчастной жизнью. Убегать ото льва, запертого с тобой в одной клетке – верх безрассудства, поэтому я не шелохнулась. Мойлер тоже предпочел остаться на месте, нежели жаться в общей куче перепуганных магов, но, правда, от меня он все же отстранился, не имея желания попасть под раздачу от предводителя монстров. – Прекрасная Тэсия, – Стенли остановился рядом со мной. Сначала я увидела темные ботинки, очень удобные, не стесняющие движений, затем страж опустился, и наши лица поравнялись. – Посмотри, что ты с собой сделала. – Он поцокал языком. – Тринадцатый резерв – это какой-никакой, но резерв, а что теперь? Какая досадная жалость. – Капитан поморщился, сцепил длинные пальцы на моем подбородке и заставил приподнять голову. Вырваться мне никто не дал, а как только я захотела отодвинуться, почувствовала острые когти, медленно впивающиеся в кожу. Пришлось замереть. – Без магии ты бесполезна. И никакой красоты в тебе больше нет. Пустышка. Зачем ты так? Я ведь на полном серьезе предложил взаимовыгодную сделку, пообещал вытащить тебя из Обители по истечению договора и даже оставить в живых, несмотря на мои принципы, но вместо этого ты предпочла сдохнуть с отбросами общества, такими же пустыми и бесполезными. Ради чего, Тэс? Чтобы спутать мои планы? Я уже придумал новые, но ты, к превеликому сожалению, в них больше не участвуешь. – Он осмотрел меня сжавшуюся, навеки беззащитную перед любой магией, опустошенную и раздавленную, и пренебрежительно скривился, как будто не на женщину посмотрел, а на мокрого слизня. Я, конечно, ужасно выглядела, но не настолько! – На тебя смотреть тошно. Ты все испортила, – Стенли покачал головой, разочарованно поджимая губы, – все испортила, Тэс. Без магии тебе ни за что не выжить в Обители, а это значит, что той уникальности, которой ты обладала, и тех преимуществ перед другими связными – больше нет. Ты бесполезна. В подвале стало заметно тише. Многие перестали рыдать и немного расслабились, поняв, что потрошители пришли исключительно по мою душу. Но вот те двое громил на входе, а уж ростом они были чуть выше Ларка, изучали пленных хищными взглядами. Если бы они сейчас высунули языки и начали облизываться, как голодные псы в ожидании сладкой кости, я бы не удивилась. Псы Аида. Да я бы уже ничему не удивилась. Меня волновало лишь одно. – Скажите, – сиплым от волнения голосом поинтересовалась я, – мистер Леннер уже исследовал ваш завод? Похоже, мой вопрос ввел потрошителя в ступор. Стенли нахмурился. То ли он не понял, о чем я спрашиваю, то ли сделал вид, что не понял. Я лично склоняюсь ко второму варианту. Изумился он так естественно, что я бы даже ему поверила, не знай всей правды. – Какой завод, Тэс? О чем ты? С телами неугодных магов, которых разделывают, консервируют и замораживают, как скотину для продажи! – «Стен», – выдавила я сквозь зубы. Челюсть затекла от болезненно впивающихся в кожу ногтей или правильней – когтей. Наверное, останутся отпечатки. Хотя о чем это я? Какая разница, как я буду скоро выглядеть, если меня уже никто не увидит. – Ваш завод! «Стен». Стенли взглянул на меня так, словно я потеряла разум, ему оставалось покрутить пальцем у виска, чтобы у меня возникло желание ему поаплодировать стоя. Браво! Играет он превосходно. Правда! Становится очевидно, почему ни Ларк, ни конгресс не догадались об истинной сущности одного из капитанов столицы. – Ты явно головой ударилась, деточка, – потрошитель отпустил меня и с жалостью провел ладонью по спутанным рыжим волосам. – «Стен» по документам принадлежит гражданскому магу, но никак не капитану стражей. Это ведь все знают. О! Мы, кстати, только вчера беседовали с хозяином. Он обещал выписать Ларку пропуск на производство. Но между нами, девочками, – Стенли заговорщически подмигнул мне, – «Стен» давно себя изжил, поэтому и сгорел на рассвете. Увы, вместе с хозяином. Можете собой гордиться, не без вашей помощи, разумеется. Я закрыла глаза, глубоко втянула носом воздух, успокаиваясь, а когда открыла, на меня уже смотрел не человек, а тысячелетняя мумия. Люди вокруг снова заорали, не ожидая такой быстрой трансформации от Стенли. Одежда на его безупречном натренированном теле разошлась по швам и лоскутами упала вниз, оголяя исхудалое вытянутое туловище – очень длинное, нечеловечески гибкое. Ужас смешался с отвращением. Стенли коснулся острым когтистым лезвием моей щеки, не разрезая кожу, просто упиваясь страхом. Я с замиранием сердца посмотрела в его глаза. Страшно, да. Не за себя, за всех этих людей, которые не заслужили такой участи, которые не должны сидеть в мокром, вонючем подвале только из-за того, что кто-то свыше решил устроить геноцид и уничтожить в конфедерации всех магов с резервами ниже принятого стандарта, будто это не люди вовсе, а крысы или тараканы, постельные клопы. Столько народу погибло… южанка… и все из-за какого-то урода, жаждущего всемирного развития высшей магии путем убийства неравных себе. Меня заколотило от желания плюнуть в его гадкую физиономию. Секунду я еще размышляла, что в принципе мешает мне это сделать, все равно умру… а потом плюнула. С наслаждением так. И болезненная пощечина произвела на меня меньший эффект, чем зашипевший потрошитель, брезгливо вытирающий слюну своей ладонью. Я мстительно улыбнулась и, дотронувшись кончиком языка до разбитой губы, ощутила горькую кровь. – Ты безумно меня расстроила, Тэс, – с хриплым рычанием Стенли отпрянул. Испугался, что я снова плюну? Ну хоть чего-то боится. Пожалуй, это и впрямь неприятно, когда в тебя плюет крыса. Недостойный жизни постельный клоп. – Твоя безрассудная выходка привела к небольшим проблемам и огромному разочарованию с моей стороны. Тем не менее я восхищен твоим упорством и преданностью. Это многого стоит в наше время, я-то уж знаю. Жаль, что ты выбрала неправильную сторону и союзников. – Стенли без улыбки поклонился мне. – Прощай… Тэсия. Было приятно познакомиться. Я тебя запомнил. Стремительно развернувшись, капитан окинул остальных пленных презрительным взглядом и направился на выход. – Убейте их быстро, – проходя мимо аидовых псов, приказал капитан, – пора здесь заканчивать. Я содрогнулась. Дверь за спиной Стенли захлопнулась, оставляя пленных в кромешной темноте с двумя голодными потрошителями. Мужчины рассмеялись, как только подвал заполонили крики. Кажется, они ими упивались и довольно рычали, пока трансформировались. Их кости медленно разрастались, меняя личину людей на древних монстров. Скелет вытягивался до невероятного трехметрового роста с неестественными руками, которые им приходилось прижимать к груди, чтобы те не волочились по полу, и сильно согнутыми в коленях ногами. Потрошители передвигались рывками и, судя по всему, превосходно ориентировались в темноте. – Зажги свет, – дрожащим голосом попросила я, вцепившись в руку Мойлера. Трансформация почти завершилась, оставался последний штрих – смертоносные лезвия вместо ногтей, опасные и немного загнутые книзу. Монстры принимали свое истинное обличье намного дольше, чем Стенли, что натолкнуло меня на мысль о разительном отличии в силе и возрасте. – Не хочешь умирать в темноте? – пошутил Мойлер, но светляка все же зажег и подкинул его к потолку. Мрачные тени немного рассеялись, и пленные увидели двух мумий с горящими бешеным желанием глазами. Потрошители утробно хрипели и выбирали себе первых жертв для развлечения.