Я заткнула уши. Рыдания и истеричные крики о помощи навсегда въелись в память болезненным клеймом. Никто не мог противостоять такой силе, но и умирать никто не хотел. Никто. Я тоже не хотела, как бы ни готовила себя к обратному. Без магии прожить можно… Можно! Амалия ведь живет и ничего. Нужно лишь оказаться на свободе. Потрошители ринулись вперед. В полумраке блеснули лезвия, и чья-то голова отлетела к стене, ударилась о бетон и покатилась по комнате. От истошного, полного отчаянья вопля сердце сжали стальные тиски страха и ноги подкосились. Я не сразу поняла, что этот вопль принадлежит мне. В нос ударил запах свежего мяса, почти такой же невыносимый, как на заводе по переработке людей. Когтищи снова блеснули, и снова минус одна жизнь. Самое ужасное заключалось в том, что потрошители не произносили ни слова, они только зверски терзали тела и смеялись, а вот пленные кричали, просили о пощаде, кидались в ноги и стремились забраться на стены, пройти сквозь них или прилипнуть к потолку. Пожилая женщина, явно не местная, со смуглым оттенком кожи, попыталась сплести энергию, чтобы открыть портал… но лишившись рук, открыть портал тяжело. Больше всего не повезло тем, кого потрошители заприметили с самого начала и кого насмерть растерзали меньше чем за минуту. Другие пленные шарахались от них, перемещаясь от одной стены к другой. Мойлер как-то незаметно толкнул меня к остальным, протискивая к самой дальней стене, и сам встал рядом, чтобы не привлекать лишнего внимания. Звериные глаза одного из потрошителей остановились на Заке. Парень нервно сглотнул, вжимаясь в стену по правую руку от меня. Я почувствовала, как напрягся Мойлер и как расслабились остальные. Другой потрошитель вытягивал магию из арфинки, впиваясь зубами в ее предплечье, через кровь впитывая в себя тринадцатый резерв. Вот так Стенли и прожил гребаные тысячелетия! Убивая слабых и беззащитных магов, питаясь их жизнью и магией. – Иди к черту! – Зак выставил перед собой щит. Просто так сдаваться он был не намерен. Я тоже хотела создать энергетический барьер вокруг себя, бороться до последнего, но после первой провальной попытки завыла, вспоминая, что магии больше нет. Мойлер накинул на меня свой щит, я прижалась к мужчине спиной, сокращая дистанцию. – Спасибо, – одними губами прошептала я, но, наверное, он не расслышал. Мой голос утонул в стонах и яростных криках Зака. Парень не отбивался, парень по-настоящему бился. Отпрыгнув от когтей, он выпустил в потрошителя слабый боевой пульсар, а сам ринулся к двери. И вот если бы Стенли забыл ее запереть, если бы только Зак смог выскочить из этой мешанины изуродованных тел, из подвала, где в воздухе витала смерть и безысходность, где все пленные, включая меня, загнанно жались друг к другу, то у него бы появился шанс выжить. Крошечный, призрачный, но все же шанс. А так острые когти настигли парня за считанные мгновения, вцепились в его плечо, рванули кожу на шее, окрашивая стены в цвет крови, и пленные услышали, как затрещали кости. – НЕТ! Не надо! – я бросилась к Заку, когда его тело неестественно выгнулось и бездыханно упало на грязный пол, а потрошитель сел сверху, прокусил артерию и начал большими глотками поглощать магию, переходящую по крови. – Господи… – от ужаса у меня потекли слезы. Все-таки эмоции не умирают вместе с резервом. Меня затрясло, и я закричала, подобно остальным. На срыв, истерично и бессмысленно. Видеть, как трехметровый потрошитель раздирает кожу молодого, еще несколько минут назад живого парня, я не могла. Захлебываясь слезами, я рвалась из захвата удерживающих меня мужских рук. Не знаю, зачем я спешила на помощь к бездыханному телу, должно быть, часть моего сознания никак не хотела поверить в то, что он мертв. Только когда потрошитель оторвал голову с дредами, я поверила и чуть не потеряла сознание. – Заткнись, дура! – Мойлер зажал мне ладонью рот и оттащил в сторону, пятясь вместе со мной от другого потрошителя, более худощавого, чем тот, что разрывал Зака на части, но такого же высокого, с хищными, сверкающими во тьме глазами и здоровенными руками, до локтей запачканными кровью. – Не привлекай к нам внимание! Не ори! Я зажмурилась. В сознание врывалось дикое рычание, преисполненное внутренней злобой, яростный свист когтей, когда они рассекали воздух где-то совсем рядом, плач и крики пленных, а еще свое обрывистое дыхание и дыхание Мойлера, из последних сил тринадцатого резерва удерживающего энергетический щит, куполом наброшенный на двоих людей. Если бы он оттолкнул меня, ему бы стало гораздо легче, и резерв тратился бы не так стремительно, но похоже эта мысль даже не приходила ему в голову. Стоит отдать должное… если бы не Мойлер, мои шансы выжить свелись бы к минимуму. Скорее всего, я бы упала на колени и рыдала, как большинство женщин, слушая животное чавканье над ухом, не в силах справиться с ситуацией. И вполне возможно, что первая оторванная голова принадлежала бы мне. Постепенно крики стихали, я не открывала глаз, но отчетливо ощущала, что людей вокруг остается все меньше и меньше. Приходилось внутренне подготавливать себя, что скоро все закончится, что все случится мгновенно и безболезненно, что я ничего не почувствую, больно не будет, если только чуть-чуть, в первые мгновения. Но самообман не работал. Сколько бы я себя ни успокаивала, с каждым новым криком, который обрывался навсегда, мне становилось только страшнее, и тело дрожало, и сердце билось в висках. Приоткрыв глаза, я лишь увидела принюхивающихся к воздуху потрошителей. Ну и впрямь, как голодные псы, а еще тысячелетние и натасканные на убийства. – Что-то не так… – только и успел задумчиво произнести Мойлер, как железная дверь, ведущая к свободе, слетела с петель от мощного удара с той стороны. Потрошители зарычали, переговариваясь между собой на хриплом неизвестном диалекте. Наклонились, готовясь к опережающему прыжку и, как и пленные, уставились на дверной проем, потонувший в столбе пыли. – Именем верховного конгресса, – знакомый голос, неприятный и прокуренный, эхом отразился от стен, – вы все арестованы. Сдавайтесь немедленно, либо примите достойно смерть. Я не сдержала радостного стона, когда в подвал ворвался Лесли, капитан изолятора, а за ним еще десяток стражей дневного патруля. – Вот и спасение, – нервно засмеялся Мойлер, помогая мне держаться на ногах. Я не веря смотрела на некогда ненавистное лицо стража, которое теперь была готова расцеловать. – Не может быть! – прошептала я, наблюдая, как потрошители ринулись на патруль. – Этого не может быть! Господи… спасибо! Спасибо тебе. Но, как оказалось, обрадовалась я слишком рано. Потрошители превосходили по силе каждого из прибывших на помощь стражей. Опыт тысячелетий и безумная тяга к смерти сказывались в каждом их движении. Троих стражей они убили мгновенно, когда те еще не успели собраться, а потом началась кровавая бойня. Острые когтищи яростно кромсали всех, до кого добирались. Потрошители брали силой, пытались растерзать, укусить, разорвать, а стражи управляли магией. Набрасывали на трехметровых мумий сети, затягивали их когтистые руки в путы, накидывали арканы, но те слишком быстро обрывали их, не позволяя уложить себя на землю. Больше десятка стражей упали замертво в первые минуты. В дверном проеме образовался завал из тел. Да и масштабы подвального помещения не давали стражам развернуть свои стихии на полную, в отличие от потрошителей… малогабаритное пространство им ничуть не мешало, даже наоборот было более выгодным. В один момент я испугалась, что ничего не выйдет, мы все умрем, причем на этот раз вместе с дежурными стражами. Военные проигрывали, и это несмотря на свою превосходящую численность. Лесли тоже это понимал, поэтому я впервые увидела хоть какие-то эмоции, отразившиеся на его ничего не выражающем лице. Чертыхаясь, он стремительно отпрыгнул от выпада потрошителя, налетел на нашу несчастную, сжавшуюся вместе кучку выживших, и заорал, закрывая нас своей спиной: – На пол! Живо! Никто не посмел ослушаться. Пленные разом опустились, а Лесли, приказав остальным стражам отступить и перегородить выход, размахнулся, раскручивая блестевший ледяной стихией аркан. Один из потрошителей, самый агрессивный, тот, что в человеческом облике был помассивнее, с надрывным воем повалился на землю, как только капитан затянул аркан на его щиколотке, разрезая кости и демоническую плоть. А затем сразу стало понятно, почему Лесли потребовалось, чтобы мы не мешались – магическая плеть рассекла воздух и, просвистев над нашими головами, разрубила упавшего потрошителя на две части. Силовое преимущество выровнялось. Один потрошитель против уцелевшего патруля. Стражи навалились на изумленного мужчину всей толпой, задавливая древнюю магию численной силой своих резервов. Потрошитель тут же трансформировался в человека. – Стойте! – крикнул он, поднимая руки и жестом показывая, что сдается. – Остановитесь. Убив меня, вы ничего не измените, только собственноручно развяжете войну. Погибнет конгресс и вся столица. Потрошитель хотел сказать что-то еще, но не успел… его голова отделилась от туловища на полуслове. Стражи, убедившись, что он мертв, выслушали приказ Лесли найти остальных и, убрав оружие, растворились в воздухе, оставляя в подвале мертвые тела двух чудовищ, капитана изолятора и выживших пленных, которые рванули на выход следом за стражами, стоило только опасности миновать. Капитан пристально осмотрел каждого пленного, прежде чем передать смертельно бледных магов в руки спасателей. В голубой форме, с эмблемами конгресса на груди, спасатели переводили заключенных по открытому порталу в неизвестном направлении, но полагаю, что либо в больницу, либо в центр управления. – Не ты, – Лесли отрицательно мотнул головой, отталкивая Мойлера к стене. – И не вы, – он указал на меня пальцем и еще на одну девушку, которая сидела на коленях рядом с истерзанным телом подруги или сестры и совсем не рвалась к свободе. – Вас сопроводят патрульные стражи. – Да ты из ума выжил! – заорал Мойлер, сдерживая себя, чтобы не кинуться на капитана с кулаками. – Выпусти нас, придурок, здесь женщины! Лесли волной энергии пришпилил Мойлера к стене, щелкнул пальцами, лишая его голоса, и предостерегающе глянул на застывшую меня, а я… я… Что я? Я больше не могла здесь оставаться. От одной мысли, что придется дожидаться стражей в подвале, где только что растерзали чуть ли не целую дюжину магов, где все стены забрызганы кровью и где мокрый пол устилают трупы, меня затрясло. Взглянув на Мойлера, я еще секунду решала, что делать, а когда парень, откашливаясь, скинул с себя магическую сеть, упал на колени и, восстановив дыхание, едва заметно кивнул мне на выход – я все же ринулась вперед, ни на что особо не надеясь, но и не упуская шанс. Лесли такой наглости не ожидал. Я грохнулась на землю, когда ледяной аркан болезненно поймал меня за талию. Падение получилось мягким… прямо на тело стража с оторванными руками. – Вернись обратно! – приказал капитан, подтягивая к себе аркан. Я перевернулась на спину, понимая, что без магии разорвать аркан вряд ли удастся… а вот Мойлер, у которого магия хоть ослабла, но продолжала биться в резерве, воспользовался моментом и без зазрения совести врезал капитану пульсаром по голове. Аркан тут же спал. Я вскочила на ноги и, запинаясь, выбежала в коридор, игнорируя косые взгляды спасателей. Мойлер, не теряя времени, выскочил из подвала следом за мной, но побег для него закончился слишком быстро. Ледяная плеть моментально пригвоздила парня к земле, исполосовав ему всю спину и ноги. Я ускорилась. Взбежала по крутой лестнице наверх, ладонями сдвинула железный люк в потолке и, подтянувшись на руках, выбралась в центральную часть заброшенного храма, который от времени уже успел обрасти магическими глициниями и всякой сорняковой порослью. Захлопнув люк и заперев его на проржавевшую задвижку, я опустилась на колени, переводя дыхание, и в самый последний момент, не ожидая нападения, успела перекатиться в сторону, прежде чем именно в то место, где я сидела, ударил огненный пульсар. Вспышка энергии обожгла руку. Я застонала и отползла подальше к стене, только сейчас понимая, что при желании Лесли мог бы меня остановить, но не стал. Он благородно разрешил отправиться на верную смерть. Выбравшись из подвала в сам храм, я оказалась в эпицентре жестокой бойни, почти сразу чудом не угодив под боевую магию стражей и острые когти потрошителей. Занятые своим делом, противники не обратили на меня никакого внимания. Сотни стражей… больше десятка потрошителей. Они сражались насмерть в просторном зале некогда святого, а уже теперь оскверненного места. Я встала, прижалась спиной к стене и увидела выбитые двустворчатые двери, которые болтались на петлях и сотрясались от столкновения стихий. Не так уж и далеко. Я смогу туда пробраться и если выживу, навсегда покину Нерон к чертовой матери! Стражи решат, что я умерла, поэтому конгресс не будет меня искать. Преисполненная новой решимостью, я поползла вперед, прижимаясь спиной и ладонями к стене. План был не идеальным, но единственным, который пришел в голову на данный момент. Поприще битвы озаряли вспышки молний, и энергетические пульсары летали от стены к стене, приходилось уворачиваться, чтобы меня не задело волной энергии и, чего доброго, не сшибло с ног. Стражи носились по залу, то уклоняясь от животных атак потрошителей, то нападая – у кого на что хватало сил. Я заметила в этой мешанине не только патруль Нерона, но и стражей Кримзес-Сити, Аверлейка, Дамбы, всех соседних округов. Потрошители уступали им в численности. Все как один – голые, исхудалые, бледные и хищные. Они кидались на стражей с особым остервенением, подобно безумцам, кидающимся грудью на амбразуру. В отличие от стражей, они обладали негласным преимуществом. Потрошители не боялись умереть, они жаждали защитить свое гнездо любыми силами, даже ценой собственной жизни. Прошло больше получаса, прежде чем я, едва стоя на ногах, подобралась к выходу. Оставалось сделать всего лишь два шага, чтобы навсегда покинуть проклятый храм, где в неподвижном мертвом воздухе витал дурманящий запах смерти. Всего два шага… но я замерла, стоило только увидеть Стенли среди бесчисленного количества стражей. Его движения были точными и выверенными, так что не заметить предводителя было просто невозможно даже среди этой обезумевшей толпы. Сердце сжалось, а потом рухнуло куда-то вниз. Ноги подкосились. Стенли не смотрел на меня и никак не мог помешать мне уйти, зато его когти раз за разом пытались вцепиться в военной камзол капитана ночной стражи, разорвать его, достать до живой плоти… убить. Я в слезах посмотрела на Ларка. Он сосредоточенно отбивался, закрываясь двумя мечами, как щитом. Никто из потрошителей не мешал капитанам сводить счеты, а стражам было не до них. – Черт… – беззвучно выругалась я. – Вот же черт! Мне нельзя оставаться. Это единственный шанс избежать возвращения в Обитель. Прямо сейчас поеду к Филиппу, сниму свои деньги за продажу квартиры и навечно исчезну из Нерона. Меня не будут искать, я больше чем в этом уверена. Но… Я сглотнула горький, болезненный ком и, затолкав надежду куда подальше, мысленно махнула рукой свободе и, пригнувшись, двинулась в центр зала почти на корточках, сначала медленно, потом переходя на бег. Пульсары то и дело взрывались где-то рядом, окатывая меня энергетической волной, сбивая с ног. Приходилось подниматься и целенаправленно плестись сквозь воюющие тела к бывшему алтарю на разрушенных подмостках, где сражались два верховных мага, неравных по силе и возрасту. Это нечестно. Подло. – Ларк! – Стенли отпрыгнул, уходя от выпада некроманта. – Прекрати! Мы знакомы больше десяти лет и были прекрасной командой, не вынуждай меня так нелепо обрывать твою жизнь. Я этого не хочу, правда. Мы же друзья. Я подползла к самому краю помоста из деревянных брусьев. Никто из капитанов меня не видел, зато я могла спокойно наблюдать за происходящим и не бояться, что кто-то из озверевших потрошителей решит сожрать меня на закуску. Основной бой, где каждую минуту прибавлялись жертвы и увеличивалось число раненых, остался позади. Алтарь находился в отдалении и сюда лишь изредка долетали боевые пульсары. – Какая же ты мразь, Стенли! – ледяной голос Леннера заставил поежиться. Краска сошла с лица, и пальцы задрожали. Я выглянула из укрытия, посмотрела на помост. Некромант выверенными движениями располосовал всю грудь потрошителя острием иллюзорного лезвия. – Не могу поверить, что все это время ты притворялся. Десять лет мы обедали за одним столом, отмечали все праздники, дружили семьями! Ты был вхож в мой дом! Общался с Амалией! Я сверну тебе шею с особым удовольствием! Стенли вместо ответа вырвал один из мечей из руки Леннера и откинул его за переделы помоста. Я вздрогнула, когда огромное орудие убийства со звоном рухнуло на пол практически рядом со мной. – Вот именно, Ларк, ты только подумай, сколько всего мы пережили. Ты и я! – Катись ты к черту! – Да ладно тебе! – Стенли уверенно перехватил когтями второй меч, который грозился снести ему голову. Искры посыпались от соприкосновения иллюзорной стали и демонических когтей. – Я научу тебя всему, что знаю. Вместе мы сможем многого достичь, полностью перестроить конфедерацию, и не только южную. Закончим здесь, перейдем на север, потом на восток. – Ты не понял? – Леннер выдернул меч. – Для тебя все кончено, Стенли. Потрошитель исчез и в ту же секунду появился за спиной стража, когтями рванув предплечья, разрывая одежду и кожу до мяса. Некромант зашипел и с разворота ударил Стенли ногой в живот, выпустил меч и схватил потрошителя за талию. Они вместе покатились по земле. Прогнившие доски затрещали, ломаясь под их весом. – Я даю тебе последний шанс, – навалившись на Леннера сверху, Стенли, не только мощный в своем истинном облике, но и поглощенный яростью, начал наносить один удар за другим, избивая капитана, пока новый выпад Леннера не отбросил его назад. – Соглашайся. – Я убью тебя. – Ларк, подумай еще раз! – Заткнись. – Ты плохо подумал! – Я найду и убью всех, кто последовал за тобой, всех, кто посмел назвать себя потрошителем. Я уважаю старорожденных, как любой некромант уважает старейшин и древнюю магию, но ты, мой друг, больше не старорожденный, ты потрошитель и мясник, наделенный магией древних. Некромант стер с лица кровь и, подняв меч, на мгновение закрыл глаза. Стенли заинтересованно посмотрел на своего противника, который неподвижно стоял на месте, зачитывая какое-то заклинание. Такой поворот битвы потрошителя явно повеселил. Какие еще заклинания? Он отобьет любую магию. Усмехнувшись, Стенли размял плечи и, оттолкнувшись ногами от помоста, собирался напрыгнуть на неподвижно стоящего капитана и покончить с его жизнью, но чьи-то кровавые руки, схватившие его за щиколотки, не дали этого сделать. – Что за дерьмо? – потрошитель выдернул одну ногу и точным ударом ступни размозжил череп оживленному магу. Еще больше трех десятков стражей, восставших из мертвых, некоторые из которых были изувечены до неузнаваемости, с оторванными конечностями и выпущенными наружу внутренностями, неслись к алтарю. – Твою же… – так искренне выругался Стенли. – Я тебе говорил, что ненавижу некромантов? Леннер перекинул меч из одной ладони в другую, и пока потрошитель пытался отбиться от армии оживленных с поприща битвы стражей, с налета ударил его, рассекая клинком воздух. Багряная кровь, хлынувшая из неровного обрубка, оставшегося вместо когтистой руки, окрасила помост. Потрошитель взвыл, но Ларка оттолкнул и, разделавшись с оживленными, кинулся на стража с неистовой злобой, пелена которой застилала его безумные глаза. Капитаны столкнулись в прыжке. Стенли, рыча и скалясь, повалил некроманта на спину и вонзил когти в меч, который Леннер использовал в качестве щита. – Я хотел по-хорошему, Ларк, это ты развязал войну. Ты! – вырывая меч, заорал потрошитель и обрушил свирепый удар на стража. И этот удар должен был если не лишить жизни, то, по крайней мере, проломить ему череп. Леннер отгородился огненным барьером. Я сотрясалась от глухих рыданий, сжавшись под помостом, судорожно продумывая все варианты. Что может сделать женщина на поле боя? Что я могу сделать? Лишенная магии, опустошенная, без резерва? Как помочь единственному человеку, судьба которого мне небезразлична? Ради которого я готова отказаться от свободы, только бы знать, что он жив. Самый разумный вариант – это позвать на помощь. Но кого? Все и так здесь. – Как тебе удавалось скрываться от конгресса все это время?! Леннер, уперевшись ногами в пол, резко поднял бедра вверх, перебросил через голову Стенли и перекатился, придавил потрошителя к дрожащим доскам и обеими руками поймал его голову в захват, пытаясь ее свернуть, как пробку на бутылке. – А ты думал, что твоя магия единственная в этом мире? – захрипел Стенли. – Конгресс все необъяснимое приписал к первому резерву. Никто не стал разбираться в особенностях сплетений нашей магии. Древняя магия, Ларк, отличается от твоего пресловутого первого резерва. Стенли откинул стража к стене, ударив ладонью в пол и подняв в воздух вихрь ледяной стихии, который потоком сшиб Леннера с ног. – Ты можешь перебить хоть всех потрошителей в этом храме, – осматривая свой обрубок, сквозь клацающие от боли зубы процедил бывший капитан, – но тебе не хватит и жизни, чтобы истребить весь род старорожденных. Когда-то мы правили миром, только мы! Но смешение энергий более сильных со слабыми привело к рождению непотребных магов, которые позднее и породили двадцатые, пятнадцатые, тринадцатые резервы. Все существующие резервы, Ларк, включая твой, это наша магия. Магия старорожденных, тех, кто строил этот мир десятки тысячелетий назад, когда не было делений по силе и энергии. И ты только посмотри, к чему это привело? К рождению инвалидов, больных полумагов, которые размножаются с такой скоростью, что еще немного и наша конфедерация погрязнет в истощенных резервах. В грязи! Пока не поздно, Ларк, мы должны исправить свою ошибку, возродить ту магию, какой она была при моем рождении. Истинную. Без смешений. Иначе через пару тысячелетий о магии будут писать лишь в книгах. Да здравствуют двадцатые резервы, напрочь лишенные силы! Мешки с кровью и костями, бесполезные существа. Представляешь общество без магии, Ларк? Я – нет. Леннер сплюнул кровь. В его взгляде проскользнула безликая тень презрения и жестокости. – Ты потерял рассудок, друг, – прошипел страж, маневрируя между острыми когтями и магией Стенли, которая пыталась пришпилить его к стене леденящей волной. – Я тебя не виню. Почти все старорожденные утратили здравый смысл за столько-то лет жизни. Но ты однозначно переплюнул их всех. Стенли хищно оскалился, показывая острые зубы. – Ох, Ларк. Кто из нас безумен? – потрошитель расхохотался. Так что лично у меня сомнений в его безумстве не осталось. – Ты хочешь помешать мне исправить ситуацию, которая с каждым годом набирает плачевные обороты и непременно похоронит всех магов под руинами забвения через несколько сотен лет? Ты либо идиот, либо безумец! – потрошитель свысока посмотрел на капитана, который напряженно следил за каждым движением монстра, кружащего вокруг него. – Я надеялся, что в конце концов ты примешь мою сторону, но раз ты настаиваешь… Грех проливать кровь старорожденных, тех, кто даровал миру магию, и защищать инвалидов, грозящих уничтожить будущее. Я не позволю этого сделать. Ни за что! В тебе течет моя магия, Ларк, и во всех стражах течет моя магия, и в мнимых шутах, что сидят во главе конгресса, тоже течет моя магия. Вот совпадение, да? Когда я хочу, чтобы меня никто не видел, то меня никто не видит, потому что я один из основоположников магии, и все эти ваши резервы, – Стенли облизнул окровавленные губы и мерзко ухмыльнулся, – подчиняются старорожденным, а значит и мне.