– Железную, – фыркнула я и, окинув берег оценивающим взглядом, с разбегу прыгнула в нагретую на солнце воду. Спокойное родниковое озеро приняло меня в свои объятия, поглощая целиком. Природе неважно, кто ты – убийца или пастырь, она будет любить тебя до шелеста листьев, пока ты не нарушаешь ее баланс. Оттолкнувшись от илистого дна, я вынырнула, отплевываясь и приглаживая волосы, которые расплылись вокруг яркой пышной юбкой. – Ты сумасшедшая! Знай это! – крикнула с берега южанка. – Майя была права, когда говорила, что ты двинулась в Обители! – Она так говорила? – притворно удивилась я. – Ты только посмотри на себя! – магичка уселась на землю, нерешительно спуская ноги с отвесного берега, едва касаясь ступнями родниковой воды. – Ты же вся мокрая! Волосы, платье! – Да! Так бывает, когда погружаешься в воду! – Тебя Лесли убьет! – До или после потрошителей? – Ты его платье порвала! – Мне жаль, но это вынужденная мера! – Сумасшедшая! – с улыбкой заключила она, когда я снова нырнула в воду и выплыла только у самого берега, обрызгав ее с ног до головы. – Знаешь, чего не хватает? – спросила у южанки. – Знаю! Санитаров. – Дурочка! – я рассмеялась. – Сейчас бы огромный плед, корзину для пикника и холодный морс, как в детстве. Пикник, природа и палящее солнце Нерона. Южанка мечтательно потянулась. – Я бы не отказалась от хорошего вина и парочки бутербродов с ветчиной. – Ветчина? Фу! После изолятора смотреть на нее не могу! – А мне нравится ветчина. Еще можно мороженого и каких-нибудь фруктов. Желательно сочных и экзотических. – Неплохо бы. Я выбралась на берег и, не обращая внимания на вымокшее до нитки платье, улеглась на траву рядом с южанкой. – Если переживем эту авантюру с серийными убийцами и тринадцатым резервом, – она весело взглянула на меня, – то я закачу такую вечеринку. Весь Нерон узнает! – Меня пригласишь? – Ты, рыжуха, будешь самым почетным гостем! Я удержала на губах улыбку. Даже если мы все это переживем, то меня ждет Обитель. Никакой свободы на ближайшие пятьдесят с лишним лет. Не знаю, почему так сложилось, но у меня никогда не было подруг. В детстве я часто меняла школы. То одно место, то другое… Ни в одном районе мы не задерживались надолго, а завязать крепкую дружбу за два месяца невозможно. Когда в жизни матери появился Ричард, меня перевели в высшую школу визуальных искусств. Друзья? Надо мной издевались все одноклассники, потому что дети с первыми резервами не могут принять в свою компанию недомагичку с тринадцатым. Конечно, поступив в академию все могло бы измениться… но либо я не хотела, либо у меня просто не хватало времени на дружбу и знакомства. Днем на учебу, вечером на работу, ночью рисовать визуализации для продажи на рынке. Я так старалась накопить штерги на эту чертову квартиру, чтобы забрать мать и обезопасить себя от Ричарда, что шла к этой цели напролом, забросив свою личную жизнь в далекие – предалекие дебри. На последнем курсе академии жизнь начала налаживаться: бабушка пообещала помочь с деньгами, я в совершенстве овладела визуализацией и присмотрела ипотеку для студентов Нерона. Но друзья… нет. Иногда ходила на свидания, редко, и то ради того, чтобы не умереть от одиночества – приходилось брать волю в кулак и выбираться из своего кокона дел. Правда, ни с кем не заходило дальше парочки свиданий. А единственную свою подругу обрела в Обители. Еще в самый первый день она посоветовала мне бежать и опасаться Йонаса. Я, конечно же, послушала и стояла посреди зала как вкопанная, в то время как заключенные в ужасе разбегались по углам, спасая свои обреченные жизни. И Йонас… Ненавижу его. После Ричарда этот человек доставил мне столько боли, что за считанные месяцы заключения я выплакала все слезы, на которые только способна женщина. Но в то же время не передать словами, как я ему благодарна. Ужасные чувства, противоречивые и сложные. От них голова раскалывается. – И что – эта козлина ни разу к тебе не приходила за весь год? – возмутилась южанка. – Тоже мне, братец! А она мне нравится, мы могли бы с ней подружиться… при других обстоятельствах. – Ага, – я кивнула, рассматривая ночное небо, усыпанное миллиардом ярких мерцающих звезд. – Ни он, ни мать. – Мне так жаль, рыжуха. Не знаю, что бы я делала, если бы от меня отвернулась семья после того случая на дороге. В исправительном центре приходилось много работать, но не было и дня, чтобы я не вспоминала родителей. Они тоже обо мне думают, Рэя передает мне посылки каждую неделю… передавала, пока не пришел Лесли и не предложил этот дурацкий бартер. – Тебе предлагали бартер? – А то! Досрочное освобождение в обмен на помощь в расследовании. Я даже договор подписала, но зря не прочла его внимательней. Никто не сказал, что меня используют как наживку, а потом выкинут. – А меня сразу предупредили, – я пожала плечами, – Леннер так и заявил: – либо идете со мной на добровольных началах, либо я забираю вас силой. Я выбрала первый вариант. Южанка усмехнулась. – Вполне себе в духе Леннера. – Он неплохой… мужчина. – В первую очередь он страж, – наставительно пригрозила пальцем магичка, – а ты знаешь, чему учат стражей в цитадели? Убивать. Людей убивать. Они тренируются на пожизненно заключенных. Я нахмурилась. – Откуда ты это взяла? – Все так говорят. – Слухи. – А если нет? – она забралась на лавку с ногами и уставилась на бликующее в свете луны озеро. – Ты только представь: родители решают отдать своего маленького семилетнего сынишку не в обычную школу, а в цитадель на полное обеспечение конгресса. Семь лет, ребенок совсем, психика слабая. Что с ними делают за закрытыми дверьми? Чему учат? А еще рассказывают, что комиссия отсеивает слабых детей. Каким образом? История об этом умалчивает. Парни уже в десять лет убивают с закрытыми глазами, а в двадцать – отбирают самых дрессированных и отправляют их в городские и тюремные стражи. А ведь чтобы стать капитаном, нужно выделиться. Боюсь предположить каким образом. Я прикрыла тяжелые веки, начиная сладко позевывать. Мы сидим в парке с самого утра. Сейчас должно быть перевалило за полночь, но почему-то этот факт не беспокоил, а, наоборот, очень даже расслаблял. – Мне кажется, это домыслы, – привалившись к спинке лавки, я улыбнулась свежему порыву ветра, взлохматившему волосы, – то, что ты говоришь про стражей. На самом деле никто не знает, что происходит в стенах цитадели и чему там обучают детей. Южанка промолчала. – Скорее всего, это простая военная школа, – продолжила я, – где с самого детства приучают к дисциплине и практической магии. Южанка молча завозилась на месте. Обленившись, я потерла закрытые глаза, подавляя очередной зевок. – В любом случае, – уверенно закончила я свою мысль, – из цитадели выпускают не убийц, а стражей. Блюстители закона, как-никак. Южанка тихо всхлипнула. – Ты чего? – я изумленно распахнула глаза и уставилась на задыхающуюся от магического аркана южанку. Она покраснела и, высунув язык, пыталась стянуть удавку со своей шеи, но без магии убрать аркан невозможно, лишь кожу раздерешь до крови, не более. Растерявшись, я среагировала не сразу и, только заметив несколько темных фигур, медленно приближающихся к нам со стороны парковой аллеи, подскочила на ноги и дрожащими руками вцепилась в магическую веревку. Изодрав ладони, я потратила большую часть энергии, разрывая сплетения аркана. – Черт! – я придержала южанку, когда та захрипела и закашлялась, судорожно глотая ртом ночной воздух. – О, черт… – Потро… – с трудом выдохнула она, – потрошители?! Следующий аркан удачно поймал в свои сети пустой воздух. Это был намеренный промах?.. Ни один маг с первым резервом не промазал бы с такого расстояния. – Бежим! – укрывая нас мерцающим от нехватки энергии щитом, я ринулась вперед, огибая озеро и скрываясь в «Аллее Влюбленных». – Откуда у тебя магия?! – Ты действительно хочешь обсудить это прямо сейчас?! – Нет! Пульсар ударился о мой щит. Щит разлетелся вдребезги, и нас накрыло волной энергии. Оступившись, я кубарем покатилась в крутой овраг, весь заросший сырым мхом. Южанка устояла на ногах и, вовремя увернувшись от аркана, сбежала по насыпи ко мне. – Ну вставай же! – она помогла мне подняться. – Нашла время разлеживаться! Создать щит больше не получилось. Ноги дрожали от потери сил, но мне ли не привыкать? Скрывшись в парковых зарослях, я то и дело подхватывала южанку, которая спотыкалась о корни деревьев, торчащих из земли. Если представить, что это Обитель, то становится легче. Но в Обители меня бы давно поймали. Разве лесополоса из редких деревьев реальная преграда для магов, которые остаются невидимыми для конгресса? Я вскрикнула, пропустив ветку. Щеку рассекло хлестким ударом. – Куда мы бежим? – проорала на бегу южанка. Острые ветви нещадно царапали нежную кожу в темноте, но в сумерках легче всего рассмотреть мужчин с энергетическими пульсарами в руках. Я оглянулась. Они плыли следом. По воздуху. Но не быстро, предоставляя возможность уйти. Чего они добиваются? – Нам помогут стражи, – неуверенно отозвалась я. – Наверное… – Ты это серьезно? – Просто беги, – я резко затормозила и, потащив южанку за собой, свернула в густой ельник, затем к дороге. – Выбежим из парка и найдем людное место. От нас отстанут в любом случае. Но идеальный план провалился при выходе из парка… когда ворота с протяжным скрипом захлопнулись перед нашими удивленными лицами и свистящий пульсар ударил в землю под нашими ногами. У меня чуть сердце не остановилось. Кусок земли провалился в глубокую бездну, образовавшуюся в месте удара пульсара. Реальность пошатнулась, угрожая разлететься на части и, чего доброго, взорваться, похоронив нас под руинами. – Это что за чертовщина такая?! – переводя дух, южанка с открытым ртом проследила, как брусчатка осыпается в пропасть. – Это не практическая магия… это какая-то… неведомая хрень!