Она отчаянно закивала. – Кто, Ксения? – спросила я. – Кто конкретно? Опустошив воду со спасительной дозой снотворного, Ксения, дергаясь, сфокусировала на мне свой мертвый, ничего не выражающий взгляд и прошептала одними губами: – Капитан… Меня пронзила холодная дрожь и в голове заиграли тысячи несвязных мелодий, тысячи голосов, сбивая с толку и не давая подумать. Так всегда бывает, когда вроде бы обыденная новость убивает изнутри. Стражи Обители постоянно лишали магии заключенных. Йонас делал это ежедневно. Но только у пожизненно заключенных и только в стенах Обители. Я никогда бы не подумала, что кто-то из городских капитанов, будь то Леннер или Стенли, или даже Лесли, способен разрушить жизнь человеку, который ни в чем не виноват. Который всего лишь просрочил налоговые выплаты. Который должен скоро выйти на свободу. И который не проживет без магии… Ксения не выдержит, она слишком слаба и беззащитна. Не выдержит она без магии, я же вижу! Словно в подтверждение моих мыслей Ксения снова зарыдала. Южанка извинилась и оставила нас одних, сказав, что попытается успокоить Майю, которая брыкалась на полу, не даваясь никому, даже Заку. Позже Мойлер рассказал, что они – взрывной парень с дредами и надменная магичка – были вместе около семи лет и, несмотря на свой образ жизни, любили друг друга. А теперь Майя его не помнит. Она никого не помнила… и уже никогда не вспомнит. Эксгумация памяти напрочь лишает здравого смысла. Вмешиваться в сознание гражданских запрещено регламентом конгресса, но Майя заключенная, соответственно, на нее этот закон не распространяется, так же как и на всех нас. Начиная сходить с ума, я взяла не выпитую с утра бутылку минералки и меньше чем за минуту опустошила ее до дна и отшвырнула в сторону. * * * На следующее утро Майю забрали. Никто не спрашивал зачем – все понимали, что место магички в специальном отделении для душевно-больных, а не в тюремной камере изолятора, где ее состояние за ночь только ухудшилось. Я с неприкрытой ненавистью следила, как Лесли достает из кармана кожаный портсигар и равнодушно выпускает мутное облако дыма в лицо Зака, которого пришпилило к стене ледяной энергией, словно бабочку булавкой. А я только сейчас заметила, что Лесли управляет северными стихиями, а не южными, как все жители нашей конфедерации. Получается, он не местный. Северяне редко добиваются таких высот… не сомневаюсь, что Лесли шел по головам. – Я убью тебя, капитан! – сквозь зубы, сверкая злобным, пропитанным яростью и желанием отомстить тринадцатым резервом, рычал на него Зак. – Как только выберусь отсюда, найду тебя, твою жену и убью! Спущу с тебя кожу, тварь. И буду смеяться. Очень громко смеяться! – Что ж, придется отправить тебя в Обитель за угрозу жизни капитана изолятора. Лесли затушил сигару о плечо парня, но тот даже не поморщился, его ненависть была в тысячу раз сильнее моей, и она перекрывала все, даже боль. За меня никто так не переживал, как он за Майю. Ни Филипп, и уж тем более ни мать. Наверное… мне никогда не понять, что он чувствует. – Как думаешь, кто следующий? – спросила южанка, подсаживаясь ко мне во время обеда. – Сегодня заберут парней? Это было бы логично. Вчера девушки, сегодня парни. Или нет? Рыжуха, ты меня слышишь? Я поковыряла ложкой в переваренных макаронах. – Им нужно было проверить слова заключенных, убедиться, что мы не врем, – ответила я, не поворачиваясь к южанке лицом, – вот они и убедились. Больше никто не пострадает. – Ты так уверенно об этом говоришь, что я хочу тебе верить. – Не стоит, – я закрыла контейнер, – я могу ошибаться. – И все же я надеюсь, что ты права. Южанка вздохнула и тоже отложила еду. Сегодня никто не ел. Аппетит пропал вместе с уходом Майи. И такое ощущение, что навсегда. – Ксения, детка? – бесцветный голос разбудил посреди ночи. – Как ты себя чувствуешь? Открыв глаза, я ощутила единственное желание, швырнуть в Лесли энергетическим пульсаром. Но проблема заключалась в том, что магию блокировали путы. Кажется, после пяти дней, проведенных в изоляторе, я даже к ним привыкла. Все равно здесь лучше, чем в Обители. Не стоит мне жаловаться. – Чего вам еще от нас нужно? – спросил Зак, подходя к прутьям. – У всех решили отобрать магию? Что за херня здесь происходит, капитан? Мы не пожизненно заключенные! Берите из Обители кого хотите. Там большинство на пожизненном сидит, вот и проводите на них свои дерьмовые опыты! А всех нас верните обратно в центр. Мы ни в чем не виноваты! – Извини, сладкий, но это не в моей компетенции. Лесли распахнул дверь камеры, позволяя парню приблизиться к нему. Легко быть бесстрашным, имея значок стража на груди и второй резерв в организме. – А в чьей? – заорал ему в лицо Зак. – В чьей это, мать вашу, компетенции?! – Полагаю, что в моей, – донесся из темноты коридора знакомый голос, от которого меня пробрала оторопелая дрожь. Еще секунду назад я сверлила лицо Лесли ненавидящим взглядом, а сейчас Лесли исчез, Зак исчез, Мойлер, Ксения, южанка – все исчезли. У меня перехватило дыхание. Я не отрываясь проследила за темной фигурой, которая медленно вышла на свет от магического светляка и облокотилась плечом о решетку. Сапфировые глаза бегло осмотрели заключенных и на какое-то неуловимое мгновение задержались на моем стремительно бледнеющем лице. Но это было лишь мгновение, после которого Леннер отвернулся, словно не узнав меня. Внутри все скрутилось в тугой узел, и я с трудом сдержала рвущийся наружу крик. – Это он посадил меня в исправительный центр, – шепнула мне на ухо южанка за секунду до того, как Зак бросился на Леннера с кулаками. – Ты, сукин сын! За что? За что вы убили Майю? – увернувшись от аркана Лесли, парень выскочил из камеры и, со всей силы замахнувшись, ударил Леннера по лицу… … попытался ударить. У капитана стражей была слишком отточена реакция, чтобы позволить буйному заключенному это сделать. Иллюзорный меч, возникший в его руках, обжег юношу до костей, и тот завыл от адской боли. – Вернитесь в камеру, мистер Эвери, – жестким тоном приказал Леннер, прижав острие меча к шее Зака. – Не вынуждайте меня применить силу. – Да пошел ты! – на эмоциях выпалил Зак, стирая кровь, сочившуюся из небольшой ранки, оставленной от меча. Леннер не шелохнулся и ни один мускул на его лице не дрогнул. Сверкая первым резервом, он сильнее вжал острие иллюзорного меча в качестве первого молчаливого предупреждения. Смертельное оружие в умелых руках. Понимая, что страж скорее снесет ему голову магическим лезвием, чем отпустит, Зак был вынужден вернуться обратно. – Идиот! – зарычал на него Мойлер, как только парень демонстративно смахнул кровь и рухнул на скамью. – Ты всех подставляешь. – Плевать. – Мистер Эвери? – Леннер крутанул в руках меч, и тот осыпался на пол волной черной энергии. – Делаю вам первое и последнее предупреждение. Зак хмыкнул. Не воспринимает его слова всерьез? Я поежилась. Это он зря. – Вы рискуете отправиться в Обитель, минуя исправительный центр и зал суда, – спокойно добавил некромант. – Если вас это устраивает, только скажите. Леннер вопросительно взглянул на Зака, но ответа так и не дождался. Парень опустил голову и, угрожающе сжав кулаки, промолчал. – Будем считать, что он все осознал, – вмешался Лесли, закуривая очередную сигарету. – Кого хочешь забрать? – он кивнул на Ксению. – Может, эту? Ее пора куда-нибудь перевести. – Куда? В центр управления? – В палату, – пояснил Лесли, – с мягкими стенами. Ксения не выдержала и, понимая, что речь идет про нее, завизжала, бросилась в другой конец камеры, надеясь так спастись от некроманта с первым резервом и капитана изолятора со вторым, но ее план был настолько неидеален, что магический аркан опутал ее щиколотки в первые же секунды. Ксения упала ничком и замерла, прижавшись лбом к неровному полу. Я услышала невнятную молитву о спасении и возмездии. – Отвезу ее к Стенли, – выпуская дым, пояснил Лесли и, заметив тени неодобрения, блуждающие по лицу некроманта, добавил: – Он собирается перепроверить теорию о влиянии резерва. Ты же не против? Если Леннер и был против, то об этом никто не узнал. – Нет, – сухо ответил он, пропуская Лесли в камеру. – Только вези ее сам, у меня нет столько места в машине. – Отлично, – страж подхватил под руки забившуюся в истерике магичку, – тогда поехали. Забирай кого хочешь, кроме того парня с веником, он чересчур агрессивный. Неделя на седативных, думаю, исправит ситуацию. Южанка стиснула зубы. – Вот уроды… – Ты бы тоже помолчала! – зашипел на нее Мойлер, отсаживаясь от нас на безопасное расстояние, а все потому, что Леннер зашел в камеру и уверенно направился в нашу с южанкой сторону. Я подняла голову и слабо улыбнулась. Страж остановился рядом со мной, заслонив своим телом весь свет от магических светляков. – Тяжелая неделя, да, мисс Рейтли? – с подобием ответной улыбки спросил он. – Полагаю, не у меня одной. – Я отметила недельную щетину на суровом лице, уставшие глаза и кровавые полосы на его левой щеке и шее… – Вы отвратительно выглядите, мистер Леннер, – честно признала я, но не вовремя вспомнила пустые глаза с нулевым резервом и добавила: – Но Майе сейчас гораздо хуже. Леннер согласно кивнул, догадываясь, о чем я говорю. – Вы не имели права отнимать у нее жизнь, – со вздохом заключила я, игнорируя странные шиканья со стороны южанки и Мойлера. – Не вы, не мистер Морган. Вам должно быть стыдно. От моих слов Леннер почему-то заметно помрачнел. – Я не знал, что конгресс собирается эксгумировать память у заключенных. Это был не мой приказ, мисс Рейтли. Тем не менее я прекрасно понимаю, что вы сейчас чувствуете. Со стороны все кажется иначе, чем оно есть на самом деле, но поймите и вы нас – капитаны, как и конгресс, очень часто вынуждены принимать жестокие решения, чтобы сохранить жизнь миллионам людей. – Жестокие решения? Например, такие, как снова закрыть меня в изоляторе, даже не предупредив об этом заранее? Леннер печально улыбнулся и, убедившись, что Лесли вышел из изолятора, опустился на корточки. Я вздрогнула, когда наши глаза оказались на одном уровне, но вздрогнула не я одна, южанка и вовсе отскочила в сторону, опасаясь, как бы за мои слова не досталось и ей. – Неужели вы решили, что я поместил вас в изолятор по своему желанию? Не выдумывайте, мисс Рейтли. Мне искренне жаль, что вы провели здесь целую неделю. Это ужасное место для молодой женщины, но вместе с тем превосходно охраняемое, недоступное и изолируемое, а значит, и безопасное. – Некромант стянул с одной руки кожаную перчатку, неотъемлемую часть военного обмундирования, и этой же рукой дотронулся до моей щеки. – По распоряжению конгресса мне пришлось покинуть столицу на несколько дней. При всем желании я не мог взять с собой заключенную, осужденную за столь тяжкое преступление, вас бы в этот же день вернули в Обитель. Я перевела шокированный взгляд с его ладони на строгое лицо и обратно. Не знаю, что подумали остальные, мне, если честно, было все равно, я закрыла глаза и не сдержала тихого всхлипа. Почувствовать хоть что-то после пяти дней мучений – подобно раю на земле. Если бы здесь никого не было, наверное, я бы уже бросилась Леннеру на шею, умоляя его забрать меня отсюда. Куда угодно. Главное, подальше от камер и заключенных. Но кто сказал, что он спустя неделю приехал в изолятор из-за меня? Его привели сюда рабочие вопросы, о чем недвусмысленно напомнил неожиданно вернувшийся Лесли. – Заключенная Обители? – хмыкнул тот из темного коридора. – Хочешь ее забрать? Улыбка вмиг слетела с лица Леннера, и черты заострились. На мгновение он стал похож на коршуна. Хищного и плотоядного.