– Да, – он стремительно выпрямился, – мисс Рейтли и мисс Чайлди. Я заберу двоих. Южанка, услышав свою фамилию, обреченно застонала. – Двоих? – без интереса переспросил Лесли. – Насколько мне известно, нужна только одна заключенная. Что ты собрался делать со второй? Некромант, не оборачиваясь, надел обратно перчатку с пятью магическими шипами на кистевом сгибе и протянул мне руку, помогая подняться. – Без обид, Лесли, – проходя мимо капитана изолятора, Леннер похлопал его по плечу, – но конгресс не обязан во всем перед тобой отчитываться. Поэтому просто отведи мисс Чайлди в мою машину и поедем. Я опустила глаза, рассматривая треснутый под ногами пол. Подозрительный прищур Лесли мне совсем не понравился, но я решила об этом не думать для собственного же блага. – Без проблем, – тем не менее спокойно ответил страж и, зажав между зубами дымящуюся сигарету, вытолкнул несопротивляющуюся южанку в коридор следом за нами. Глава 16 За окном проносилась сверкающая ночными огнями столица конфедерации. Неоновые вывески, круглосуточные бары и теплый летний ветер. Ночью Нерон преображался до неузнаваемости – огромный мегаполис, где жизнь не останавливается ни на минуту. Муравейник магии и ярких контрастов. Я так любила этот город… даже несмотря на столичный налог. Мне всегда казалось, что проживу здесь до старости. Куплю частный дом на окраине – небольшой домик, одноэтажный. И свой сад. Заведу семью, детей и, возможно, элементаля вопреки законам. Перевезу туда мать, если Ричард ее отпустит, и все у нас будет замечательно, как и у большинства коренных жителей столицы. В мои планы не входила Обитель вместе с пожизненным заключением. Ричард перечеркнул все в моей жизни. Буквально все! Он может позлорадствовать, глядя на меня с небес. Хотя, надеюсь, для него был уготовлен личный котел в аду. – Я боялась, что вы больше не приедете, – первая заговорила я, когда внедорожник удалился от изолятора на приличное расстояние. И только белый минивэн Лесли все время маячил на горизонте, не отставая от нас и напоминая своим присутствием, что изолятор никуда не денется, как бы сильно я этого ни хотела. Леннер сдержанно улыбнулся. Условно официальная улыбка у него получалась превосходная. По долгу службы приходится часто улыбаться? Перед главой конгресса, например. Или это такое воспитание? – Вы же не думали, мисс Рейтли, что я решил оставить вас в изоляторе? – Ну-у… – я пожала плечами, – это было бы логично. – Правда? В таком случае мы еще можем вернуться. – Не стоит! – ужаснулась я возможной перспективе. – Мне там не нравится. Общие камеры это… кошмар. Южанка, сидящая на заднем сиденье, тихо фыркнула. Я напряженно посмотрела в зеркало заднего вида. Надув губы, магичка следила за нами и впитывала в себя каждое слово. – У вас проблемы с дыханием, мисс Чайлди? – поинтересовался капитан, когда она демонстративно кашлянула себе в кулак, вопросительно покосившись на меня, словно я всем обязана объяснять, когда и где мы познакомились с Леннером и почему разговариваем между собой не как страж и заключенная. Я сама не знаю – почему. А если бы и знала, это все равно никого не касается. – Могу открыть окно, – вежливо предложил некромант, перехватив недовольный взгляд с тринадцатым резервом, брошенный в мою сторону, – если, конечно, хотите. – Спасибо! – сквозь зубы процедила южанка. Ей явно не нравилось наше панибратство. Хотя какое еще панибратство? Леннер ко всем обращается строго официально, даже когда этого не требует регламент. – Незачем себя утруждать! – Не переживайте за меня, мисс Чайлди, я как-нибудь это осилю, – не без скрытой издевки сыронизировал Леннер, опуская тонированные стекла с двух сторон. Теплый ночной ветер ворвался в салон, взъерошивая и спутывая мои длинные волосы, которые и без этого нуждались как минимум в хорошей расческе и шампуне с душем. – Мисс Рейтли? – когда молчание снова затянулось и все погрузились в свои мысли, капитан повернулся ко мне, нарушая тишину. На какое-то мгновение… я могу поклясться, что на какое-то мгновение в его глазах промелькнуло беспокойство. За кого? За меня? Этого не может быть. – Как вы себя чувствуете? – он закрыл окно с моей стороны, с едва заметной улыбкой наблюдая, как я сражаюсь со своими, достающими до поясницы, рыжими локонами… и, кажется, проигрываю им. Как я себя чувствую? Сложный вопрос. Как можно себя чувствовать после пяти дней в общей камере, находясь в постоянном напряжении и стрессе? Наверное, чуть лучше, чем в Обители. – Устала, – честно призналась я, – очень хочу пить, и руки затекли и онемели. – Что с руками? – Путы, – я продемонстрировала ему связанные путами запястья. – Я не привыкла носить их постоянно. В Обители такого не было, только на прогулках и в столовой. Леннер задумчиво изогнул бровь. – И сколько дней вы находитесь в путах? – в его словах послышалось искреннее недоумение. – Я думал, на вас их надели перед моим приходом. Южанка снова фыркнула. – Пять дней, – тихо отозвалась я, делая вид, что не замечаю огненных искр, проступивших на теле стража. Нехороший знак. По-моему, все, даже те, кто не изучал практическую магию, как я, с детства знают, что означают эти искры. Любые эмоции – будь то гнев или радость – вызывают колебания магической энергии, и если во всех резервах это незаметно, то в первом энергии настолько много, что она выливается наружу посредством вот таких вот искр. Еще при жизни Ричарда я уяснила, насколько опасно оказаться рядом с верховным магом во время его эмоциональной нестабильности, которой подвержены все обладатели первого резерва. Без исключения. У любой силы есть свои плюсы и минусы, как и обратная сторона. – С заключенных не снимают путы? – нахмурился некромант, провожая прищуренным взглядом белый минивэн, который вырвался вперед. А из Лесли водитель похлеще Леннера. Видимо, это привычка большинства стражей. – Даже в камерах? Я кивнула и уже собиралась ответить, но южанка меня опередила: – Вы как будто в первый раз слышите! – огрызнулась она. Наверное, это ужасно – ехать в одной машине с человеком, которого ты считаешь полностью виновным в своих бедах. Не все понимают, что стражи лишь исполняют законы конгресса, за любое попустительство даже капитан ответил бы сполна. Конгресс никому не прощает ошибок – ни стражам, ни гражданским магам, и Леннеру бы не простил, допусти он ошибку на службе. – Знаете, что такое путы, капитан Леннер? Хоть раз в жизни пробовали спать связанным, есть связанным, ходить в туалет тоже связанным? В общий туалет, на секундочку. Вы задавались вопросом, каково это молодым девушкам уживаться в общей камере с немытыми, потеющими уголовниками, которые норовят залезть к вам в трусы своими грязными пальцами при любой подвернувшейся возможности? Меня передернуло от воспоминаний. Хьюн. Толстый очкарик, которому я случайно разбила нос после неудачной попытки облапать мою грудь своими сопливыми ладонями. Фу. – Есть разница между женщиной и заключенной, – не особо проникшись триадой, пояснил Леннер раскрасневшейся южанке. – Вы ощущаете эту разницу, мисс Чайлди? Женщины не сидят в тюрьмах. В тюрьмах сидят заключенные. Закон для всех один. – Вы так прикалываетесь? – возмутилась она. – Одно дело – оскорбить стража. Случайно! И другое – свернуть младенцу шею. Все заключенные разные. И почему-то к мужчинам в трусы никто не лезет. – Ты просто не была в Обители, – не удержалась я от комментария, – там действительно никого не делят по половому признаку. Будь ты женщина или мужчина, стражам все равно, тебя ждет неминуемая гибель. Конечно, оскорбление представителя конгресса считается серьезным правонарушением, но за него тебя бы никогда не заключили под стражу Обители, даже в самом наихудшем исходе судебного дела. В Обитель попадают маги, осужденные за крайне тяжкие преступления, такие как убийство, воровство, или педофилия, или, если тебе угодно – убийство младенцев, а исправительный центр существует для малолетних преступников, неудачливых мошенников и для правонарушителей порядка. – Мы сейчас не в Обители и не в исправительном центре! – напомнила южанка. – И сутками держать заключенных в путах, как собак на привязи, кощунство! Вы согласны? Капитан Леннер? Некромант промолчал. Лимит общения с заключенными на сегодня исчерпан. Южанка, заметив это, откинулась на обитую черной кожей спинку заднего сиденья. – Хотя зачем я вас вообще спрашиваю? – не догадываясь, что пора бы уже замолчать и не злить Леннера понапрасну, она снова повернулась к нам. – Конгресс придумывал все эти дурацкие законы, и вы в том числе. Полагаю, к власти пришли садисты-извращенцы. Я уставилась в зеркало. И встретившись с южанкой взглядом, сделала страшные глаза. «Что ты несешь, господи?» Конгресс существует более тысячи лет, а Леннер не питается чужой магией, соответственно ему около тридцати пяти, плюс-минус. Он никаким боком непричастен к регламенту, он просто исполняет обязанности капитана стражей. Внедорожник качнуло. Я моргнула и с удивлением посмотрела в окно. Мы съехали на объездную магистраль. Никогда здесь раньше не была, ни с родителями, ни одна. Чтобы выехать из столицы, необходимо иметь нешуточный депозит в банке. Стоит ли объяснять, что я никогда не открывала этот самый депозит? Лишняя трата штергов, которых и так всегда не хватало. – Куда мы едем? – насторожилась я, вглядываясь в смазанные очертания мохнатых деревьев, которые тянулись по обе стороны от дороги. – Еще несколько километров и мы покинем столицу. Из Нерона выпускают только с документами и банковским счетом, а… – Я знаю, – перебил меня страж, намекая, что он все равно не расскажет про конечную точку назначения. – Не переживайте. Я непонимающе переглянулась с южанкой. Все что нам остается, это сидеть и не задавать лишних вопросов. Куда бы мы ни ехали, это все равно лучше, чем изолятор, весь пропитанный табачным дымом Лесли и ненавистью Зака. – Мисс Рейтли? – неожиданно Леннер протянул мне правую руку, ту, что была свободна и не придерживала руль. – Путы. Путы? Я покосилась на его ладонь с массивными кольцами на пальцах и солидными часами, опоясывающими крепкое запястье, с заметно выступающими венами под кожей. – Вы снимете путы? – зачем-то уточнила я и, дождавшись его короткого кивка, с радостью разрешила ему освободить затекшие, связанные друг с другом руки. – О-оу… – я с тихим стоном проследила, как с них спадает магия и разрушаются энергетические оковы. – Я разберусь, почему в изоляторе с заключенных не снимают путы, – растирая мое запястье своими пальцами, пообещал он. – Не знал, что мистер Лесли практикует нечто подобное. Регламент этого не предусматривает. Я зажмурилась, сгорая от желания нагло подсунуть ему и вторую руку. Своеобразный массаж. Остается надеяться, что не из-за жалости. Как же это приятно… – Спасибо, – с открытой благодарностью прошептала я, наслаждаясь его прикосновениями, от которых сводило каждый мускул в теле. Когда в последний раз моей кожи так нежно касались чужие пальцы? Я задумалась. Наверное, задолго до Обители. Очень задолго. В академии. Я отвыкла от этого. Леннер словно из другой жизни, хотя это очень странно, учитывая то, что он один из стражей. – А я? – не слишком тактично влезла южанка, заставляя некроманта вспомнить, что мы здесь не одни, и с неохотой меня отпустить. – Я долго буду сидеть в путах? – Долго! – неожиданно рявкнул Леннер, как кнутом стеганул. И плечами передернул. Злится? – А если, наконец, не заткнетесь, то побежите рядом с машиной. Я вам это гарантирую. Учитывая скорость внедорожника, живой она не добежит. – Это отдельный вид дискриминации? С заключенными Обители у вас нерабочие отношения? Некромант сжал руль. Я лишь заметила, как опасно блеснули его глаза в свете фар, проезжающих мимо машин. – Эй! – так и не дождавшись ответа, южанка громко его окликнула. – Я с вами разговариваю, капитан! Вы как? У вас со слухом все хорошо? Путы снимите! Я судорожно вцепилась пальцами в сиденье, рискуя вылететь на дорогу через лобовое стекло – настолько резко затормозил внедорожник, съехав на обочину. Закрыв глаза, я только услышала, как Леннер вышел из машины, громко хлопнув дверью, а потом услышала, как закричала южанка и ее дверь тоже захлопнулась. Я осталась в салоне одна. Собрав все усилия, я приоткрыла один глаз, затем второй и глухо выдохнула. Магия, наложенная на внедорожник, застилала окна черной непроницаемой пеленой, за которой нельзя было ничего рассмотреть. Что ж… Я растерла лицо. Так даже лучше. Разборки между стражами и другими заключенными меня не касаются. Южанка вернулась почти сразу. Осторожно забралась в машину и плотно прикрыла дверь. Без побоев или каких-либо видимых травм, разве что ее лицо перекосилось от неподдельного страха. Не хочу знать, что там сейчас произошло. Не хочу! – Все нормально? – сочувственно спросила я. – Нет, – отмахнулась она, переводя дыхание. – Ни хрена не нормально! До границы Нерона меньше пяти минут. Там дорожный знак висит. Не может быть… Я выглянула в окно, но черная пелена все еще не сползла со стекол. – Нас не выпустят из столицы, – пробормотала я, – мы заключенные, плюс без документов. – Ага, – южанка сжалась, – едем в машине с представителем конгресса. Кто это нас не выпустит? Не смеши. Другой вопрос, куда мы едем?