– Подожди… – я заметила, как у Зака дрогнуло веко, потом второе, а потом он приоткрыл глаза и медленно сфокусировал взгляд на моем лице. – Ну слава тебе господи! – южанка захлопала в ладоши. – Хоть этот жив! Зак с полминуты приходил в себя, после чего его как подменили. Парень бросился к прутьям, стремясь выбить их своим телом. Мы с южанкой принялись его успокаивать, боясь, что он привлечет стражей или покалечит себя о барьер. Но за нашу помощь Зак врезал мне по плечу локтем… два раза, а южанку повалил с ног и отдавил ей кроссовками пальцы. – Придурок! – зашипела она, отводя меня подальше от него. – Да забей ты на него. Пускай хоть голову себе расшибет! Я закрыла уши, чтобы не слышать криков Зака. Он орал больше часа, требуя отпустить его к Майе или вернуть ее обратно в клетку. До этого момента я и подумать не могла, что эту парочку объединяет что-то помимо похоти и желания развлечься, но если между ними действительно нет любви… то почему Зак так убивается? Превратив свои кулаки в кровавое месиво и сорвав голос до хрипоты, парень обессиленно упал на колени перед выходом из камеры и, прижавшись лбом к прутьям… зарыдал. Мы с южанкой переглянулись. – Заткнись ты уже! – зарычал Мойлер, нервно постукивая ногой по бетонному полу. – Ты не видишь? В изоляторе нет стражей, кретин. Кому ты орешь? Все уехали. – Сам заткнись! – огрызнулась южанка, наградив наркомана ненавидящим взглядом. – Мы все еще люди, а не животные. Найди в глубине своей черствой души крупицы сочувствия. – Зак… – я осторожно подошла со спины и положила свою ладонь на подрагивающее плечо парня. Сжала, пытаясь обратить на себя его внимание. – С Майей все будет хорошо. Нам лучше стоит побеспокоиться о Ксении… – Да плевать я хотел на твою уродливую Ксению! – оттолкнув мою руку, прохрипел Зак. – И на тебя! – он встал на ноги. – На всех вас! Твари. Я отошла на безопасное расстояние, поближе к южанке с Мойлером. Зак не успокаивался, и через каждые десять минут изолятор сотрясался от его ударов по железным прутьям и хриплых криков, переходящих в жалобные постанывания. У меня сжималось сердце каждый раз, когда Зак падал на колени. Я не могла спокойно сидеть, ходила по камере, закрывая уши, иногда глаза, и обнимала себя за плечи. Хотелось что-то сделать, как-то помочь, но все что я могла, это оставаться сторонним наблюдателем. Зак пресекал любые попытки воззвать к его разуму. – Почему нет стражей? – через несколько часов я подсела на скамейку к Мойлеру. – Разве изолятор не охраняется? – Охраняется. – И почему никто не приходит? Разве они не слышат его крики? Мойлер пожал плечами. – Полагаю, у них приказ, – ответил он, – что-то вроде – «не вмешиваться» или «никак не реагировать». Но если этот идиот не заткнется до возвращения Лесли, то у всех нас возникнут серьезные проблемы. Я прижалась к стене и, наблюдая за упорными попытками Зака пробиться за периметр камеры, достала из-под кофты черный камень, не снимая его с шеи. Слезы навернулись на глаза. Камень заискрился и обжег ладонь. Третий день в заключении подошел к концу. Не пора ли мне перестать надеяться? Глава 15 – Майя!!! Я вздрогнула и проснулась от душераздирающих криков. Не сразу сообразив, где нахожусь, я разлепила глаза, всматриваясь в очертания темных фигур, едва различимых в свете магических светляков второго резерва. – Отойди, парень! – холодный приказ Лесли, как железные щипцы, выдернул меня из усталой дремоты. Я вскочила на ноги и, ничего не понимая, прижалась к стене. – Что вы с ней сделали? – Зак бросился на капитана изолятора, когда тот втолкнул Майю в камеру. – Что вы с ней сделали, твари? Я в ужасе вскрикнула, тут же зажала ладонью рот и тихо сползла по стене. Некогда обворожительная брюнетка с надменным характером уселась на пол и, тихо посмеиваясь, тыкала пальцем то в южанку, то в рвущегося к ней Зака. Парня удерживали двое стражей, пришедших вместе с Лесли. – И ты тоже, – капитан за руку втащил в камеру зареванную Ксению. – Заходи. Та, в отличие от Майи, была в состоянии передвигаться и самостоятельно держалась на ногах – неуверенно, но держалась. За пеленой слез я разглядела, как ее лицо перекосилось от страха. – Что происходит? – едва слышно прошептала южанка. – Что… что с Майей? Я словно в тумане перевела взгляд обратно. Магичка сидела на полу, сумасшедше хихикала и никого не узнавала. Я до крови прикусила губу, заметив необратимую перемену в ее резерве. С тринадцатого он опустился до нулевого. В ней больше нет магии… и, кажется, разума в ней тоже нет. Она ведет себя как ребенок. Что-то невнятно бормочет и смеется. – Майя! – как только Зака отпустили, он бросился к ней и, упав на колени, взял в ладони бледное женское личико. – Майя, крошка… посмотри на меня. Девушка резко замолчала и, с серьезным видом расправив плечи, потянулась к парню. Но не чтобы обнять, или поцеловать, или что там делают влюбленные после разлуки… Майя дернула Зака за волосы и смущенно захихикала. – А у тебя косички! – воскликнула она поистине детским голосом, так не свойственным раскрепощенной магичке. – Хи-хи… ты, как девчонка! Девчонка! Девчонка! Мойлер снял капюшон и, выждав, когда Лесли закроет камеру, подошел к Заку, чтобы внимательней рассмотреть улюлюкающую девушку. Я тоже подошла. На негнущихся ногах. – Что с ней? – я не узнала собственный осипший голос. – У нее нулевой резерв… Мойлер прищурился и, нагнувшись, пощелкал пальцами перед лицом Майи. Она тут же захихикала и постучала его по ладони. – Мне холодно… – поджав под себя ноги, девушка оглядела всех нас потерянным взглядом. – Холодно… холодно… холодно. Здесь холодно. Холодно! Очень холодно… Зак хрипло застонал. – Крошка? – он приобнял Майю. – Ты не узнаешь меня? Милая… – Зак? – отрывисто переспросила она. – Да! – парень закивал сквозь слезы, ощупывая девушку, словно не мог поверить, что это она, живая. Живая и не совсем здоровая. – За-а-а-а-ак! – протянула Майя, пребывая в некой прострации. – Зак! Зак! Зак! За-а-а-ак! Южанка дотронулась до моего плеча. – Взгляни на Ксению, – шепнула она на ухо и, дождавшись, когда я переключу на нее свое внимание, указала на дальний угол. – Ксения? – пока парни разбирались с Майей, мы подошли к ревущей в углу худощавой блондинке. – Ксения, подними, пожалуйста, голову. Твой резерв… – Со мной все нормально! – всхлипывая, проговорила она себе в колени. – Все нормально! – Пожалуйста, – настаивала я, – посмотри на нас. Я присела рядом и, погладив магичку по волосам, медленно убрала назад белые пряди и… – Проклятье! – заорала южанка. – Уроды! Что они с вами сделали? Я почувствовала, как у меня потекли слезы. Опустевшие глаза с нулевым резервом безысходно смотрели то на меня, то на южанку, то на хихикающую Майю. – Со мной все нормально, – повторила Ксения. – Они не забрали мое сознание… только… только… – девушка с трудом проговаривала каждое слово, – они только отняли магию… и все. Южанка опустилась на колени. – Кто – «они»? – Они… они все у нас отобрали… эксперименты… тела… управление… Я сглотнула горький комок и, ничего не понимая, растерла лицо. Так, надо успокоиться. – Кто, Ксения? – собравшись с силами, я попыталась привести ее в чувство. – О ком ты говоришь? О похитителях? Она покачала головой. – Ксения! – южанка потрепала ее за плечи. – Это важно! Кто – «они»? – Стражи… Я подумала, что ослышалась. – Кто? Стражи? Ксения, кто отобрал вашу магию? – Стражи! – между рыданиями выкрикнула она. – Стражи! Они забрали мой резерв… Они решили проверить, буду ли я видеть того мужчину без тринадцатого резерва. Они забрали его у меня… Стражи! Это сделали они! Южанка нервно прикусила ладонь. – И? – потребовала она у Ксении, переглянувшись со мной. – Ты его видела? – Как только забрали магию – нет… не видела. Значит, тех, кто за всем за этим стоит – похитители, маньяки, убийцы, те, кто скрывают свои внешности за личиной давно усопших – интересует только тринадцатый резерв. Без резерва Ксения перестала их интересовать? Но кто посмел лишить ее смысла жизни? Кто посмел это сделать? Она осуждена всего на три месяца… через три месяца она выйдет на свободу и что потом? Что она будет делать без магии в мире магии? – А что с Майей? – не зная, как справиться с потоком мыслей, я обняла себя за плечи. – Почему она нас не помнит? Ее тоже лишили магии? Ксения бросила пустой взгляд на то место, где на полу извивалась Майя, хныкая, как ребенок, и обиженно тыкая в растерянного Зака, склонившегося над ней в попытках успокоить. – Нет, никто не лишал ее магии, – всхлипнула Ксения, – они не собирались опустошать ее резерв. Они лишь… они извлекли ее сознание, чтобы… чтобы создать прототип того человека, кто за ней следил. Они пристегнули ее к креслу и эксгумировали память. Я видела. Я все видела. – Ксения уткнулась в дрожащие колени. – Я была там. Была с ней. Держала ее за руку. Она кричала… просила его остановиться. А он приказал мне ее успокоить… сказал, что лишит памяти нас обеих, если Майя не замолчит… – содрогаясь от воспоминаний, Ксения обхватила голову руками. – Он забрал ее сознание вместе с памятью… а меня лишил магии… – Он? – у южанки тоже по щекам потекли слезы, но она держалась. Взяла меня за руку, а Ксении протянула бутылку с минералкой. – Это сделал кто-то из стражей?