– Тогда ты навеки станешь частью леса. – И мы туда пойдём? – испугалась я. – По доброй воле? – Не мы. – Ая остановилась перед началом тёмной чащи. – Вы. – Разве ты с нами не пойдёшь? – пискнула Моппи. Ая скептически изогнула бровь: – Если я правильно помню, вы утверждали, что только вы можете это сделать. Что ради короны вы готовы выдержать любые испытания. Или вы передумали? Что-то во мне отчаянно хотело развернуться. Но мои слова, сказанные на кухне этой старушки, не стали от этого менее правдивыми. Это наш долг. И судя по решительному выражению лица Моппи, она со мной согласна. – Нет, – хором ответили мы. – Тогда вперёд. Это ваша миссия, не моя. Не говоря уж о том, что мои кошмары, боюсь, никто из нас не переживёт. Но не волнуйтесь. Уверена, Трагос за вами присмотрит. – Козёл?! – возмутилась я. – Думаете, козёл убережёт нас от волшебного леса кошмаров? Козёл фыркнул, словно мои слова его оскорбили, но Ая не обратила на него внимания. – Сюда, – указала она на небольшой зазор между густыми ветками. – Поднимайтесь к вершине. Она живёт там. – Кто? – удивилась Моппи. – Воровка Слов. Отвратительное создание, но даже боги завидовали её дару предсказаний. Ничто с такой лёгкостью не обращает мудрейших из нас в глупцов, как обещание заглянуть в будущее. Если Тервин Дракобич действительно приходил сюда, как о том рассказывают, он точно искал её совета. – Э-эм… а почему её зовут Воровкой Слов? – спросила Моппи. Глаза старушки блеснули в свете звёзд. – Кто-то верит, что когда-то она была смертной женщиной. Первой волшебницей, укравшей язык богов, и в наказание они лишили её голоса. Теперь она может изъясняться лишь украденными голосами неосторожных и неблагоразумных. Такова плата. Слова. Так что следите за тем, что будете говорить в её присутствии. Меня пробрал озноб. Ноги будто погрузились в землю, обратившись неподъёмными валунами. Не было ничего важнее слов. Вся магия строится на словах. Лишившись голоса, я лишусь магии. Как я могу пойти на такой риск?! Может, Ая права? Похоже, это слишком опасно. Это ведь чистой воды безумие – отправиться в зловещую чащу, прозванную лесом Безмолвных Страхов, в поисках существа, способного украсть наши голоса! Ну почему мы не можем переложить ответственность за решение этой проблемы на кого-нибудь ещё! Но кто ещё может это сделать? Только мы с Моппи. И да, если я потеряю голос, это будет ужасно. Но не ужаснее потери мастера Бетрис. Или нашего дома из-за войны и хаоса. А значит, нам придётся рискнуть. Я сделала глубокий вдох и заставила свои ноги вновь шевелиться: – Ну ладно. Пошли найдём эту Воровку Слов. Моё золотое сияние подсвечивало нам путь по тропе из тёмно-зелёного мха. Его мягкий ковёр заглушал наши шаги, из-за чего стоящая в лесу Безмолвных Страхов тишина казалась ещё более зловещей. Ни лягушек, ни серебряных оленей. Ничего, за исключением облачков бледных мотыльков, кружащих вокруг моей головы и щекочущих своими нежными крылышками мою светящуюся кожу. Сколько я ни пыталась их отогнать, они упорно возвращались через несколько секунд. – Что это? – прошептала Моппи, указав вглубь чащи. Вдалеке с веток свисали какие-то слабо мерцающие узлы. – Может, какой-то плющ? Но чем ближе мы подходили к ним, тем больше моя тревога усиливалась. Между деревьями висели огромные шторы из спиральных кружев. Паутина. У меня мурашки побежали по коже, но я не могла отвести от неё глаз. Узор притягивал взгляд, и колебания паутины порождали неуловимые образы. Я хотела наклониться, чтобы рассмотреть ближе, но тут Моппи вдруг завизжала и указала на что-то вроде связки сучков, запутавшейся в одной из паутин. Только это были не сучки́. Между мерцающими нитями торчали бледные шишковатые кости. Бедренная кость, челюсть, пустая глазница. Но страшнее всего была рука, вытянутая в ту сторону, откуда мы пришли. Словно этот мертвец убеждал нас вернуться, пока не поздно. Я кашлянула в попытке избавиться от комка в горле: – Хочешь, пойдём назад? Глаза Моппи были совершенно круглыми. – А ты? Да, я сразу же подумала об этом. Но я не собиралась признаваться первой. – Нет. Конечно нет. – Хорошо. Тогда пошли дальше. Впереди между деревьями показался небольшой просвет, и мы вышли на развилку. Одна тропа уходила влево, другая – вправо. Я спросила: – Куда теперь? Моппи, обеспокоенно хмурясь, повела рукой. – Ты иди налево, а я пойду направо, – сказала она и двинулась по тропе прежде, чем до меня дошёл смысл её фразы. – Стой! Нет, мы должны держаться вместе! Козёл заблеял, будто соглашаясь. Моппи остановилась и наполовину обернулась: – Но троп две. И нас тоже двое. – А как же кошмары? – напомнила я. – А вдруг ты с ними встретишься? Я должна быть рядом. Она отмахнулась: – Со мной всё будет в порядке. – Но по её лицу этого было не сказать. – Ты уверена… – Да! Мне не нужна твоя помощь. От этих её слов сердце засаднило, как от укусов целого роя мошкары. – О. – Это всё, что я смогла сказать. От обиды у меня перехватило горло: ведь я уже начала думать, что мы команда. Дядя Козёл опять заблеял и, когда я пошла по своей тропе, бросился мне наперерез, едва не сбив с ног. – Ты её слышал, – сказала я ему. – Я ей не нужна. Что ж, посмотрим, кто доберётся до Воровки Слов первой. Я зашагала в одиночестве по левой тропе. На деревьях по обеим сторонам от неё тоже висела паутина, некоторая бугрилась неприятного вида коконами, но я старательно смотрела только вперёд, на пробивающиеся сквозь густые кроны тусклые лучи звёздного света. По всей видимости, я была уже недалеко от вершины. Сзади хрустнула ветка. Я застыла, молясь про себя, чтобы мне это просто послышалось. Или меня нагнал мой кошмар? Сердце заколотилось. Во рту стало так сухо, будто я нажевалась мела. Оставалось лишь ждать и гадать, какое испытание преподнесёт мне лес. Может, придётся заново пережить смерть Флориана? Или моя детская боязнь муравьёв заставит почувствовать, как тысячи и тысячи их ползают по моей коже? Новый хруст пушечным залпом прогремел в неестественной тишине леса. Мой кошмар был прямо позади меня. – Ты ненастоящий, – сказала я, борясь с желанием обернуться. – Я просто пойду дальше, будто тебя нет, так что тебе ничего не светит. Что-то боднуло меня в ноги. Я опустила глаза и встретилась с сердитым взглядом золотистых глаз-щёлок. Моим кошмаром оказался козёл. Он боднул меня ещё сильнее. Пора признать, что кошмары тут ни при чём. – Ай! – Я отпрыгнула от его рогатой головы. – Ну чего тебе? Где Моппи? Козёл заблеял и взглянул на меня с осуждением. – Ну что? – спросила я. – Что ты хочешь, чтобы я сделала? Это она настояла, чтобы мы пошли в разные стороны! И тут я его услышала. Тихий далёкий плач. Не успев ни о чём подумать, я бросилась на звук: – Моппи?! Судорожно хватая ртом воздух, я добежала назад до развилки и свернула на другую тропу. Дядя Козёл нёсся за мной по пятам. Там! Она стояла посреди тропы, подняв над головой дрожащие руки, к которым прилипла паутина. Ещё несколько серебряных нитей запутались в её волосах. Её глаза были широко открыты, но она меня не видела. По щекам бежали пот и слёзы, воздух вырывался изо рта мучительными всхлипами. Козёл заблеял, укоризненно глядя на меня.