— Капюшон позволяет мне ходить там, где я хочу, и не останавливаться через каждые два шага, чтобы ответить на глупый вопрос прохожего. Пока люди не знают моего лица, я живу спокойно. Стоит кому-то понять, как выглядит друид, проблем не оберешься. — Вроде тех проблем, что голыми вас поджидают у дома? — не смогла сдержать очередной укол. — Других. Вроде «я срежу всего один колосок», а потом половина леса истреблена, — ответил друид со спокойствием удава. — Как по мне, это все глупости. Друидов уважают и даже боятся. Никто бы не стал вас отвлекать попусту. Зато люди могли бы заглянуть вам в глаза и понять, что вы на них не сердитесь и не угрожаете. А то, знаете, с вашим ростом даже шаг вперед уже угроза, — добавила я, все еще подпирая щеку кулачком. — А глаза многое говорят. — Глаза ни о чем не говорят, — с равнодушием ответил друид. — Говорят всегда только поступки. — И о чем же говорит тот поступок, когда вы не пришли на мой зов? А когда появились, то сразу исчезли? Его невозмутимость задела. Таинственный и хмурый друид глаголил прописные истины и, похоже, совсем не понимал, что до сих пор мы с ним ничего не обсудили. Даже ту злополучную карту. — Я был занят, — просто ответил он. — Великое древо волновалось. У друидов прибавилось работы. — Вы не отвечали три дня. А когда появились, сразу бросили меня ночью один на один с трупом. — Мне нужно было идти. — Его голос стал на тон ниже и показался еще более успокаивающим, чем раньше. — Утром все разрешилось, так что не сгущайте краски. — Простите за любопытство, но куда же вам нужно было идти ночью? Друид какое-то время рассматривал меня, а потом с нескрываемой усталостью потер лоб. — Когда древо волнуется, мир нестабилен. Тогда друиды берут посохи и скрепляют землю своим словом. День… — И ночь они стоят, чтобы землю не трясло, — закончила я за него, поднимаясь. — Вы бы мне еще, месье Дюбоис, рассказали целиком Песнь о мире. О том, как в корнях Великого древа снуют бесы, которые хотят попасть в наш мир, но сила древа их сдерживает. И всякая душа попадет вниз, если потревожит покой древа, что держит мир. А коли сможет жить и не мешать другим, так останется в кроне. Заново родится и выберет, быть ему человеком или добрым духом. Я выдохлась к концу речи, но все же договорила: — Моя наставница хорошо меня учила. — Тогда зачем спрашивать? Затем, что мне было страшновато! Он думает легко быть одной на новом месте? В той части королевства, о которой даже наставница толком ничего не знала. Но уверила, что меня ждет друид и он поможет устроиться. Но кто же о таком говорит в глаза? В общем, я лишь вздернула выше нос и отошла к двум грубо обтесанным полкам, на которых стояли утварь да всякие нужные в хозяйстве баночки. Друид говорил о поступках. Вот и посмотрим, как он оценит мои, так скажем, благородство и порыв. Я перебрала склянки, перетряхнула две коробочки, но медовые соты, которые должна была оставить мадам Бернар, так и не нашла. Что ж, будет месье друид пить горькое лекарство. — Я пересмотрел карту, — заговорил он, и я чуть не выронила миску с травяным сбором от неожиданности. — Вы можете ходить везде и собирать любые травы, кроме золотой путейки. Ей надо подрасти. — Не ожидала, если честно, — сказала я и развернулась к друиду. — Сначала вся карта красная, а теперь наоборот? — Я оценил ваши содранные локти. Кажется, это можно было принять за извинения. Друид, конечно, ничего к этому не добавил. Только смотрел как будто бы с долей надежды. Пришлось кивнуть. Я вновь отвернулась, чтобы взять свою любимую каменную ступку. Стоя к друиду спиной и чувствуя его взгляд, я растерла пригоршню разных трав в пыль. Потом пересыпала их в чистую кружку и залила холодной водой. На взвары и настои сейчас не хватало времени, но помог старый приём — измельченные травы и вода. Никакого секрета, лишь грубый способ применения ценных ингредиентов. Трав надо в этом случае больше, а воды поменьше. — Вы готовите это мне? — спросил друид, и я вздрогнула. Он стоял очень близко и заглядывал через плечо. Прекрасно. К таинственным появлениям из мрака прибавилась бесшумная походка. И, возможно, чуть позже у меня появится заикание, после наших с ним встреч. — Да, это прибавляет сил, — сказала я и протянула кружку. — Лучше пить залпом. Друид взял напиток, но взгляда от меня не отвел. И вдруг как-то мимолетно улыбнулся. Мы стояли очень близко друг к другу, я даже могла разглядеть еле заметные морщинки у глаз. Такие, что бывают у молодых, но часто улыбающихся людей. Друид действительно немногим старше меня! Двадцать три? Может быть, двадцать пять? Он сделал большой глоток и странно на меня посмотрел. А потом все его внимание перешло к напитку. Он понюхал, еще раз пригубил и сжал зубы. — И это так вы используете золотую путейку? — с прищуром уточнил друид. — Вы сейчас упадете, наверное, но ее все так используют, — пояснила я и отступила на шаг. Стоять и соприкасаться рукавами в нашем случае не стоило. Кто-то кого-то мог ненароком прихлопнуть. — Это редкое растение, которое нужно аккуратно собирать, еще аккуратнее сушить и добавлять лишь щепотку в редкие снадобья. В остальных случаях ее можно заменить, — тоном возмущенного и нудного учителя сказал друид. Его спасал только хрипловатый голос. Он имел какое-то гипнотическое действие, и даже на краткую лекцию для бестолковых я не нашла, что ответить. — Зачем вы заварили ее мне, скажите на милость? Ну и что сказать тому, кто ничего не слышит и не видит, кроме путейки? — Ох, думаю, зря я вас пожалела и позвала в дом, — вырвалось у меня. — Пожалели?.. Меня? — Ну, вы так ковыляли. — Я изобразила задохлика, мотающего руками вокруг посоха. — Подумала, еще преставитесь прямо у порога. А мне лишних трупов не надо. Друид закрыл глаза и протяжно вздохнул. Сразу видно, обиделся, но и мне его нотации ни к чему. Я знаю, что делать, а вот он… Вообще, кто из нас отличница и любимая ученица мадам Тома? — Я себя хорошо чувствую, — сквозь зубы проговорил друид. Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться… и ткнуть его пальцем в руку, которую мы несколько дней назад промывали, сидя в этом же доме. — А! Да что ж у вас руки-то такие, — на выдохе пробормотал он. — Крепкие, — подсказала я. В этот раз он стойко перенес боль и больше не вздыхал. Но снова стал хмурым и неприступным хозяином леса. Жаль только накинутый плащ не развевался по ветру для пущего устрашения. Судя по выражению лица, друид тоже об это сожалел. — Коли чувствуете себя хорошо, вам уже нечего делать в доме травницы, — сказала я. — Верно. — Он, прихрамывая, вернулся к столу за своим посохом. — Думаю, мне вообще сюда не стоит больше приходить. Всего доброго! Несколько тяжелых шагов, и он скрылся за дверью. Почему именно мне достался этот друид?! Я со злостью стукнула по полке, посуда звякнула, но не упала. Хотя, может, нужно, наоборот, радоваться такому повороту. Разрешение на сбор трав он как-никак дал, а сам обещал больше не появляться. Все к лучшему. Но отчего-то в душе неприятно царапнуло. Глава 7 Два дня без трупов, по-моему, неплохой результат. Сердце все еще пропускало пару ударов, когда я выходила из дома, но уже не хотелось напиться пустырника. Утром я даже спокойно сходила за ромашкой, а по дороге еще увидела голубой мох! Его пришлось снимать с камня у реки, и я вся перепачкалась, но удача мне явно сопутствовала. Трупов по-прежнему не было, а я добыла прекрасное средство от кашля. Если его не курить, так оно очень помогает. В общем-то, все шло своим ходом. И даже неясный разговор с друидом уже не маячил в мыслях. У лавки травницы я с удовольствием остановилась и, прикрывшись рукой от солнца, посмотрела на вывеску. После посещения дома стражи я решила, что и мне нужно обозначить свою лавку, но как-нибудь не так двусмысленно. Оказалось, что месье Дюран неплохой плотник. Он сам вызывался сделать для меня резной березовый лист. Старался от души. И теперь над входом в пристройку качалось всем понятное обозначение. Всякому видно, что здесь обитает травница. Правда, лист пришлось подвесить на короткую цепь: гвозди не выдерживали веса в целый ливр. Листик трепыхался на ветру, тихо поскрипывал и всем видом давал понять: «свалюсь и ударю по темечку». — Хорошо, — вздохнула я и живо представила себе друида под этой вывеской. Да, неплохой вариант против незваных гостей. — Мадемуазель Морель, доброго дня! Я обернулась на громкий мальчишеский голос. Посыльный целителя, тот самый паренек Жак Робен, спешил по улице ко мне. За плечами у него висела корзинка, на голове сидела мятая шляпа. И вообще весь вид говорил будто это не городской мальчишка, а пастух. — Месье Фламель опять прислал вас со списком? — Сегодня я посыльный месье Фуаскаля, — сообщил паренек, остановившись около меня.