– Конечно, папа, – кивнул Михаил, который очень хотел спасти съемку, – ты меня назвал в честь прапрапрадеда. А кота нашего именуют Буцефал. Мой муж решил продемонстрировать свои блестящие знания истории: – Вроде так звали коня Александра Македонского. – Животное не может оформить авторские права на имя, – заявил Никита, – Буцефалом можно назвать любого! Но забудем про жеребцов. Сейчас здесь появится цитрон! Детектив пошел к двери и исчез в коридоре. Я посмотрела на прыгающих собак и кота, который сидел на кровати, как император на троне. – Гляньте, как я отлично выгляжу после чая с малиной! – закричала Дюдюня. – Нашего народного, семейного средства от ста сорока семи хворей. Я перевела взгляд на Аду и ойкнула. Правая сторона ее лица была белого цвета, часть губ красного. А слева на щеке наблюдалось смешение красок в серо-сине-коричневой гамме. Что произошло? В полном недоумении я рассматривала Дюдюню. И тут Лена, решив, что ей как главной героине уделили мало внимания, подняла книгу и показала ее Коробкову. – Смотрите, дядя Дима, какая картинка! – Господи, – воскликнул «оператор», – закрой немедленно анатомический атлас! Меня сейчас стошнит! Бровкина подбежала к двери, открыла ее, в комнату вошло нечто лохматое, невысокое. Ног его не было видно, а на спине стояло блюдо с лимонами. Голова… Я попятились. Да это же волк! – Я Цитрон, – хорошо знакомым голосом завел хищник, – я всегда присутствую в любом деле! Приношу удачу! И радость! И здоровье. Бульдоги Роки и Мози замерли. Рина разинула рот, мне захотелось нырнуть под кровать. Но она низкая, я никогда не пролезу в щель между полом и матрасом. Собаки встрепенулись и кинулись к Аде на грудь, они искали защиты у «больной». Чашка с остатками чая перевернулась, на пододеяльнике расплылось коричневое пятно, оно соединилось с кучей желтых отметин, которые оставили перепуганные щенята. Альберт Кузьмич брезгливо поморщился и закричал: – Мяу-у-у! – Ох, и ни фига себе! – выдохнул Миша. – Откуда монстр в нашей семье? – В любой хорошей семье всегда есть свое чудовище, – объявил голос Никиты. – Снято! – крикнул Димон. Волк встал, поднос с лимонами упал на пол, и я увидела, что перед нами Никита. – Господи, – всплеснула руками Рина, – в следующий раз предупреждай, когда решишь так нарядиться. Где ты взяла шкуру хищника? – Она из синтетики, это карнавальный наряд, – объяснила Бровкина, – валялся у нас в кладовке. Кто-то подарил Ивану Никифоровичу на день рождения. Здорово, что я вспомнила, да? Костюм отличный, прямо настоящий волчара, да негде его выгулять. Вот сегодня он и пригодился! – Да уж! – согласилась Рина. – Эффектно Кит появился! Щенки описали одеяло! – Зато мы сняли шикарный фильм, – зааплодировала Ада. – Что у тебя с лицом? – спросила я. – Какая-то проблема? – удивилась Дюдюня. – Половина белая, половина разноцветная, – ответил вместо меня Иван. – Плохо стерла макияж, – расстроилась Ада Марковна, – я спрятала в руке влажную салфетку. Выпила чай и незаметно поводила ею по лицу, чтобы удалить раскрас больной женщины. Что, очень страшно выгляжу? – Отлично получилось, ты всегда такая, – похвалил Коробков. – Скажи «спасибо», что картинок из анатомического атласа не видела. Вот там жуть жутчайшая! Глава двадцать четвертая – Тебе понравится спать вечным сном в таком месте? – спросила Ада, когда мы вышли за ограду кладбища и направились к машине. – Мне все равно, я никогда не увижу свою могилу, – ответила я. – Поехали в офис мемориального погоста. – Лучше пойдем пешком, – возразила Дюдюня, – дом совсем рядом, хоть свежим воздухом подышим. Мы двинулись по направлению к желтому особняку с белыми колоннами, с трудом открыли тяжелую дверь и оказались в темном холле, где на полу лежала красная дорожка. – Просто какая-то машина времени, – пробормотала Ада Марковна, – возвращение в юность. Начало шестидесятых, мне восемнадцать, я отправилась в подмосковный дом отдыха. Мое первое дело. Дом творчества писателей. Я жила там, прикидываясь поэтессой, два месяца. – И как? Понравилось? – полюбопытствовала я, дергая дверь в стене. – Заперто! – Литераторы оказались падки на юных дев и не дураки выпить, – ответила Ада Марковна, пытаясь открыть створку справа. – Никто там не творил. Все бегали по ночам в разные номера, звенели стаканами до утра. На завтрак приходили элегантные старухи и я. Остальные оживали к полднику, пили чай с булками и вещали: «Сегодня начал работать над романом». Старушки иронично поднимали брови, а я прикидывалась дурочкой, которая в восторге от того, что общается с творческими людьми. – Женщины, вы кого ищете? – проскрипел чей-то голос. – Хотим заказать экскурсию по мемориальному кладбищу, – сказала я. Послышался скрип, из темной части холла появилась полная женщина. – Вы кто? – Любители путешествовать по Подмосковью, – нашлась Ада Марковна. – Осмотр надгробий платный, – настороженно произнесла незнакомка, – надо оплатить всю программу. Ознакомление с кладбищем, лекция Анастасии Романовны, у нее два высших образования. Госпожа Погодина растениевед, кандидат наук. А еще краевед, историк. Записываться надо заранее. У нас полностью заняты все рабочие дни до декабря нынешнего года. – Сейчас здесь никого, кроме нас, нет, – улыбнулась я. – Верно, человек, который хотел приехать, заболел, – сообщила тетка. – Может, мы его заменим? – предложила Ада. – Ну… мне надо спросить, – прогудела сотрудница и вынула из кармана телефон. – Алло, Анастасия Романовна? Да, я, Полина. Нет, он занедужил. Приехали две женщины, они заказали экскурсию. Ага. Ага. Ага. Сейчас спрошу и наберу вам. Полина спрятала трубку и неожиданно улыбнулась. Лицо ее стало добрым и приветливым. – Анастасия Романовна много знает, так интересно все рассказывает, что заслушаешься. Но в ее возрасте надо беречься. А сегодня погода плохая, да и холодно не по-майски. Если вы согласитесь, госпожа Погодина проведет экскурсию в кинозале. Расскажет о всех памятниках, об истории Агафина, вы получите истинное удовольствие. Это мероприятие сопровождается угощением. Чай или кофе по вашему вкусу, импортное печенье. Варенье местного производства. Ягоды Анастасия Романовна сама выращивает. Соглашайтесь. На дворе сыро, морось с неба сыплет. Зачем мокнуть? Посидите в уюте, в тепле. А? – Ну что, Танюша, согласимся на чай или кофе? – осведомилась Ада. – Очень люблю импортное печенье, – сказала я. – Сколько с нас? – За всю группу две тысячи, – выпалила Полина, – наличными, карточки мы не принимаем. Дюдюня вытащила кошелек. Полина, не скрывая радости, спрятала ассигнации и сразу повеселела. – Сейчас открою наш прекрасный зал-кафе. Что вам по вкусу? Кофеек? Он у нас наивысшего класса. Растворимый. Импортный. С сахаром и сливками. Чаек? Тот прямо из Индии. В пакетиках. Продолжая оглашать «меню», Полина открыла ключом дверь в левой стене и щелкнула выключателем. – Ух ты, – восхитилась Ада Марковна, – здесь надо кино снимать. – У нас красиво, – обрадовалась похвале Полина, – по-барски. Я начала осматривать помещение. Плюшевые портьеры бордового цвета на окнах, на стене экран, слева барная стойка. В центре комнаты, которую никак нельзя назвать залом, стоят квадратные столы, покрытые белыми скатертями, около них стулья с сиденьями, обтянутыми тем же плюшем, из которого сшиты драпировки. – Ну, точно в свою юность вернулась, – шепнула мне Ада, – посмотри, там сзади проектор, в нем бобина с пленкой. Давненько такие штуки не видела. Раздался звук шагов, в помещении появилась пожилая дама в темно-синем платье, которое украшала нитка жемчуга. – Здравствуйте, дорогие гости, – воскликнула она, – прошу садиться. Полиночка, заварите мне чаю с нашим вареньем. А дорогим экскурсантам по их желанию. И где чудесное печенье? – Вот оно, – сообщила Полина и торжественно водрузила в центр стола «лодочку» с крекерами. – Ах, как вкусно, – восхитилась Анастасия Романовна. – Стоимость чая в цену лекции не входит, – поспешила сообщить Полина, – угощение бесплатное. – От всей души, – сказала растениевед, краевед и историк. Меня укусила жалость. Полина немолода, Анастасия Романовна выглядит прекрасно, но она значительно старше своей помощницы. Наверное, женщины одиноки, существуют на маленькую пенсию. Наши две тысячи для них ощутимая сумма. Хозяйки не хотят производить впечатление нищих, поэтому радушно принимают гостей. Денег у них почти нет, по этой причине простые крекеры считаются роскошным угощением. Сами дамы их не едят, берегут для экскурсантов. Просто плакать хочется! – А вам что налить? – спросила Полина. – Чаю, пожалуйста, – одновременно откликнулись мы с Адой и синхронно продолжили: – С вашим вареньем.