От витавшего в воздухе напряжения снова разболелась голова, но он мужественно терпел. Генка рядом с ним тоже терпел, потом все же не выдержал, достал из портфеля очки, чего почти никогда не делал, и водрузил их на нос со словами, что уже в глазах все рябит. Не согласиться с этим было трудно. Спустя еще час Игорь откинулся на спинку стула и запрокинул голову. - Да нет там ничего, – простонал он. – Самый обыкновенный вечер в цирке, у нас миллионы таких же фотографий. - Необыкновенный, раз убили твою бывшую, – мрачно возразил Гена, начиная тихо злиться. – Должно что-то быть, какая-то мелочь. Не будет убийца так рисковать, чтобы достать флешку с самого обычного циркового представления. Чем-то оно отличается. Давай ищи. - Да ищу я, ищу... Он сунул нос в монитор. От ноутбука ощутимо пахнуло теплом – диск нагрелся настолько, что крышка компьютера почти обжигала ладонь. Они пролистали фотографии обратно на начало и принялись опять их разглядывать. Несмотря на темноту зала, снимки получились невероятно яркими и четкими. Все же Петька был мастером, что не говори. С нескольких кадров на него смотрела Лера вместе с Брутом. Расслабленная и спокойная, и невероятно счастливая, настолько, что аж глаза светятся – он ее такой еще не видел. И смеялась она так искренне, так заразительно, что он сам невольно заулыбался под ехидный смешок Гены. - Так, ладно, – выдохнул тот, уронил голову на сложенные руки и глухо продолжил: – Давай рассуждать логически. Настю убили через пятнадцать-двадцать минут после окончания представления. То есть сразу после него она пошла вместе с убийцей в ваш зверинец и уже не вышла. Мотива мы, кстати, тоже не знаем. - Погоди-ка, – вдруг перебил его Игорь. Неясная догадка внезапно забрезжила где-то на грани сознания, и он изо всех сил старался ее не упустить. – Ты сказал, она пошла с убийцей сразу после представления. А что, если нет?.. Генка чертыхнулся, снова прилипнув к экрану следом за другом. Где же, где... ага! Общее фото поклонов. По самому краю арены балет, затем артисты, в самом центре Игорь, дядя Миша и ведущий. Обилие лишних красок сильно мешало, в глазах рябило вплоть до черных точек, и все это очень отвлекало. Он даже не сразу вспомнил, в чем жокеи обычно выступали, вон как! Группа наездников обнаружилась на правом краю манежа, всего шесть человек. Шесть. А должно быть семь. Игорь выругался, Гена последовал его примеру. Значит, здесь нет кого-то еще... Игорь забегал глазами по экрану. Так много народу, все в пестром, стоят вперемешку, друг за другом, за объемными костюмами, будь они неладны, так, что не видно ничего! Еще хорошо, что Петька с нескольких ракурсов снимал, и то лицом в кадр попали не все... Понимание пришло неожиданно, ударило его будто обухом по голове – только в ушах зазвенело от осознания и увеличивающейся злости. Как он не догадался раньше? Он пролистал еще несколько фотографий, уже точно зная, что ищет. Почему, ну почему он прежде не обращал на это внимания?! - Вот. – Игорь ткнул пальцем в экран. – Вот оно. - Ты уверен? – засомневался Гена. Игорь кивнул. - Теперь да. Уверен. Позвони утром Зельницкому, пусть завтра подъедет, пока еще не поздно. А то как бы ни прознали, что мы в курсе... - Но почему? Мотив-то какой? - А это мы сейчас попробуем выяснить. Он достал мобильник, глянул недовольно на высветившееся там время и набрал номер. Сонный голос ответил после второго гудка. - Слушаю. - Пап, спишь? - Так, дремлю иногда, – отозвался Андрей Тимофеевич. – На твоих коллег досье собираем, пока время есть. Ты чего звонишь-то? Случилось что? - Я нашел Петину флешку с фотографиями, – пояснил Игорь. – Мне кажется, я знаю, кто убийца, но у нас нет улик. Я тебе скину имя, посмотришь, что удастся накопать? - Посмотрю, но какую-то личную информацию мне никто не выдаст, сам понимаешь. Попробую в обход, но не факт, что что-то найдется. А вот до счетов мы доберемся. - Со счетами вряд ли есть проблемы, если только меня кто-то посторонний не заказал, – попробовал пошутить Игорь. Громов-старший, судя по сухому покашливанию в трубку, шутку не оценил. – Ладно, прости, нервы. Но, правда, вряд ли это что-то с деньгами, скорее нечто другое, но я понятия не имею, что. Может, какие-то личные связи? - Надо понять, почему убили твою жену. Поймем это – поймем и все остальное. Единственное, что мне приходит на ум, это что она знала, кто отравитель, и поэтому ее убрали. Если все так, то остается выяснить, почему этот отравитель начал действовать, почему ему так важно избавиться от тебя. Что такого могло случиться, что он решился? Я попытаюсь найти, что смогу, но было бы проще, знай я, что искать. Хотя бы примерно. Игорь вздохнул. Если бы он сам знал, все было бы куда легче. Картинка почти сложилась – возможность, знания, все подходит. Но причина-то какая? Почему?.. Андрей Тимофеевич тоже вздохнул – видимо, понял состояние сына по его красноречивому молчанию. - Давай, пиши имя, я отзвонюсь утром, – распорядился он. – И матери, пока все не выясним, ни слова. Отец положил трубку. Игорь быстро напечатал имя, отправил ему смску и только после этого заметил, что Гена изучает его пытливым взглядом. - Ты же понимаешь, что у нас нет никаких прямых доказательств? – спросил он. – Даже если твой отец найдет мотив, этого будет мало, без улик. У нас есть только эти фотографии и все. Зельницкий никогда в жизни тебе не поверит. - Ради этих снимков убили человека. Это же должно хоть как-то его убедить. Глава двадцать седьмая Игорь позвонил ей с утра пораньше и сообщил, что заехать за ней не сможет – машина сломалась где-то на полпути до цирка. Что-то в его голосе заставило ее усомниться в правдивости этих слов, она даже попыталась возразить, сказав, что доедет на такси и что ей нужно рассказать ему что-то очень важное, но дрессировщик не стал ее слушать, лишь твердо заявил, что приедет сам после обеда, и повесил трубку. Лера недоуменно глядела на замолчавший мобильник. Она почти не спала ночью, все думала, кто же мог быть на тех фотографиях, и никак не могла догадаться. Итогом бессонной ночи стали круги под глазами да натянутые до предела нервы. Отказавшись от привычного какао в пользу кофе – «растворимой бурды», как его окрестил Никита, – она пила его маленькими глотками и нервно вышагивала по кухне. После обеда может быть уже слишком поздно! Что, если следующим будет Игорь? Вдруг беда случится раньше? Она же себе не простит! Отодвинув штору, Лера осторожно выглянула на улицу. На площадке играли несколько детей, за которыми наблюдали сидящие на лавочках родители. Вдоль дома гуляла мамаша с коляской, в которой кричал явно капризный ребенок, а сама мамаша усиленно делала вид, что все в порядке, и без какого-либо успеха пыталась его успокоить. Все как обычно. Она даже на парковку взглянула, не увидела там никаких посторонних машин – да и вообще машин, кроме своей собственной – и с облегчением распахнула шторы. Нет, хватит бояться! Страшно, да, но если она может помочь – она это сделает. Номер такси она набирала по памяти, страшась ошибиться в цифрах. Машину обещали прислать в ближайшие десять минут. Быстро прикинув время, Лера побросала в сумку телефон, свои записи и ежедневник и кинулась переодеваться. Когда она вышла к ожидавшему такси, начал накрапывать дождь. И без того серые небеса потемнели окончательно, и ей вдруг вспомнился точно такой же день неделю назад, когда она, еще не впутавшаяся ни в какие криминальные истории, ехала в цирк брать интервью у бесстрашного дрессировщика Игоря Громова, вытворявшего на манеже то, что приводило публику в состояние восторженного исступления. Да разве же могла она тогда представить, чем для нее обернется вся эта история? Знала ли, что несостоявшаяся встреча в кафе станет началом такого рассказа? Да признайся она кому-нибудь из редакционных в том, что с ней происходило последнюю неделю – не поверят! Дождь моросил все сильнее, словно знал что-то такое, отчего ему становилось грустно, и Лера торопливо отмахнулась от этих мыслей, хотя беспокойство все нарастало. Пару раз она даже пробовала снова позвонить Громову, но на звонок, как назло, отвечал механический женский голос, словно мантру повторяющий, что абонент временно недоступен. Таксист недовольно поглядывал на нее через зеркало и качал головой. Давненько он не возил таких нервных пассажиров: то рукой по дверце постучит, то губы начнет кусать, а то вообще до ногтей дойдет. Видать совсем нервы у барышни ни к черту, если так переживает. А, может, случилось чего? Он гадал, что же такого могло произойти в жизни его пассажирки, когда за углом наконец показался цирк, и она поспешно сунула ему деньги, сказав, что выйдет здесь. А потом распахнула дверь, выскочила в дождь и припустила к зданию, даже сдачу не взяла. Водитель смотрел ей вслед с выражением крайнего изумления. Странные люди нынче пошли!.. То торопятся куда-то так, словно за ними волки гонятся, то слежку устраивают по жилым дворам... И куда только мир катится? Степана Семеныча, к ее удивлению, на месте не оказалось, и через вахту она проскочила «зайцем». Зато почти тут же обнаружился дядя Миша, чуть не налетевший на нее в одном из коридоров. - Вы куда так несетесь-то, Валерия? – пробухтел он, прикрываясь тяжелым конским седлом. Лера подняла упавшую подпругу. - Вы Игоря не видели? Я ему звонила, он трубку не берет. - Да вроде не приехал он еще... Лера от отчаяния застонала. Неужели, правда, машина сломалась? Может, зря она тогда приехала? Надо было дождаться его дома, напрасно только панику развела... Ну и куда теперь-то? Не обратно же ехать! Справедливо рассудив, что гримерку Громова ей никто не откроет, а в столовой лучше не светиться, она, крадучись, проскользнула к лестнице, постояла там в раздумьях. Может, тогда в фойе пока отсидеться? Интересно, буфет уже работает?..