Она рассказывала, какие экстравагантные подарки делал ей Мэтт. «Я просила его не делать этого, но он настаивает! – говорила она. – Он говорит, что для меня ему ничего не жалко». Эти приукрашенные рассказы были оправданы тем, что Мэтт непременно сделал бы все эти подарки, как только понял, как ему повезло, что она – его жена. Болвана она превратила в предусмотрительного супруга. Это было очень любезно с ее стороны. В ее рассказах муж оставлял ей любовные записки, и она цитировала их женщинам своего круга. Образ Джейкоба потребовал долгих и серьезных размышлений. Он ужасно учился и определенно не занимался спортом. Он не следил за модой, а манеры его были просто ужасными. Но в этом нет ее вины. Она пыталась ему помочь, правда пыталась. Ей оставалось только представить его в образе тайного творца, скрытого гения, который даже не пытался соответствовать ожиданиям общества. Она воплощала собой пиар-компанию, главной целью которой было вызывать зависть у всех, с кем она контактировала. Мия совершила глупость, которая могла разрушить все, над чем она так упорно трудилась. Сюзетта еще раз встряхнула девочку: – Отвечай! – Простите, – прохныкала она. – Почему, Мия? Почему ты меня не слушаешь? Сколько раз Мия стояла перед ней с совершенно непроницаемым выражением лица. Часто было невозможно понять, что же происходит в ее маленьком поврежденном мозгу. Сейчас был как раз такой случай. И это выводило Сюзетту из себя. – Ты хочешь, чтобы пришли полицейские и посадили тебя в клетку? Ты этого хочешь? – Нет, Мэм, – едва слышно прошептала она. – Ты знаешь, что с тобой будет? Тебя бросят в холодную темную камеру без еды и воды, и по тебе будут ползать крысы и жуки. Тебе этого хочется, а? – Нет, Мэм. – У тебя есть хороший дом, ты в тепле и безопасности. Я хочу только, чтобы ты меня слушалась. Мия, это же совсем не трудно. – Да, Мэм. Сюзетта вспомнила, как когда-то считала, что Мия – дар божий, который был послан ей, чтобы сгладить боль от потери малышки Оливии. «Ха!» Как же она ошибалась. Несколько месяцев спустя она поняла, что в Мие нет искры, которая наверняка была бы у ее дочери. Оливия была бы похожа на Сюзетту; она стала бы такой же очаровательной и властной. А у этого ребенка был характер кухонного полотенца. Она снова встряхнула ее. – Мия, научись выполнять указания. Обращай на них внимание. – Да, Мэм. Когда она закончила учить Мию, на лестнице послышались тяжелые шаги Джейкоба. Он явно собирался заступиться за свою маленькую любимицу. Он часто делал это в последнее время. Но его вмешательство было неуместно. Она не позволит какому-то подростку диктовать, что ей делать в ее собственном доме. Когда он появился в поле зрения, она все еще прижимала Мию к стене. Сюзетта даже не потрудилась повернуть голову, чтобы показать, что заметила его присутствие. – Господи, мам, тебя со второго этажа слышно. А я был в наушниках. Что опять стряслось? Один вид толстого неряшливого парня в мешковатой одежде вызывал у Сюзетты отвращение. Куда более неприятным был намек, что ей не стоило повышать голос. Неужели он считает, что ей приятно возвращаться домой и решать все эти проблемы? Нет, ей это не нравится. Как было бы хорошо, если бы все просто выполняли ее указания. Тогда дом гудел бы как хорошо смазанная машина, и все было бы в порядке. Если бы они следовали ее правилам, их жизнь была бы чертовой утопией. Неужели это так трудно? Джейкоб подошел ближе. – Мия, ты в порядке? Так вот оно что. На нее ему плевать. Он считает, что она слишком бурно реагирует, а Мия ни в чем не виновата. По сути, он предпочел эту девчонку своей собственной матери. Какое оскорбление – особенно с учетом того, что она для него делает. В порыве возмездия она резко толкнула Мию. Девочка упала на пол, сильно ударившись головой о стену. Потрясение на лице Джейкоба глубоко порадовало Сюзетту. – Она в полном порядке, – решительно сказала Сюзетта. – Мы достигли взаимопонимания. Да, Мия? Мия кивнула и медленно села. Джейкоб замер, на его пухлом лице отразился ужас. – И еще, для пущей убедительности: сегодня Мия не ужинает – и ты тоже, Джейкоб, потому что ты не уследил за ней. Судя по выражению его лица, она выбрала идеальное наказание. Без ужина Джейкоб весь вечер прорыдает у себя в комнате, но так ему и надо. Где он был, когда Мия раскрывала семейную тайну какой-то незнакомке? Нужно, чтобы он ответил за это. И к тому же вряд ли для него это будет проблемой. Даже пойдет ему на пользу. – Ладно, мам. Прости, что не присматриваю за Мией. – То-то же. – Она отряхнула руки. – А теперь иди и уложи Мию спать. И я хочу, чтобы ты тоже провел остаток вечера в своей комнате. Вы оба наказаны. – Да, мам. Мия поднялась на ноги и последовала за Джейкобом к лестнице в подвал. Как только они скрылись из виду, Сюзетта отправилась на кухню. Она уже почти чувствовала вкус вина на своем языке. На верхней полке холодильника стояла нераспечатанная бутылка рислинга [11]. Она хотела бы начать вечер с нее, но сначала нужно допить мерло [12]. Ей не нравилось, когда в доме было много открытых бутылок вина. Это так непрезентабельно. Пока она наслаждалась первыми глотками вина, ее мысли крутились вокруг старухи, которая посмела без приглашения зайти на ее подъездную дорожку. Какая наглость! Она казалась безобидной. Но странно, что она спрашивала именно о маленькой девочке. Должно быть, это совпадение. Но все равно это действовало ей на нервы. Вообще эта неделя была очень тяжелая. Сначала Дон из «Могучего питания» позвонила и сказала, что бабушка ее сотрудницы угрожает ей из-за ее специального заказа. По этому поводу Сюзетта особо не переживала. Ее это никак не коснется. Она расплатилась наличными и забрала пакет без опознавательных знаков. Ничего особенного. Даже если ее и поймают с таблетками, она может заявить, что понятия не имеет, что это. Мол, кто-то подменил ее витамины. Старуха тоже не была поводом для беспокойства, только раздражала. Откуда ей было знать о Мие? Ребенок никогда не выходил из дома, а окна на первом этаже всегда были занавешены. О девочке никто не знает. И разумеется, Мие нужно было именно в этот момент открыть дверь. Но кажется, женщина ничего не заметила. К счастью, у нее мозги оказались размером с грецкий орех, так что ничего страшного не было. Но нельзя, чтобы это повторялось. И Сюзетта была уверена, что это больше не повторится. Она напугала Мию до смерти, да и Джейкоба – тоже. А может быть, они боялись Сюзетту? Эта аналогия вызвала у нее смех. В такие моменты она очень скучала по отцу. Его не было в живых уже почти три года. Три долгих года. Столько времени она живет без единственного человека, который знал ее лучше всех и одобрял ее действия всем сердцем. Ее мать была еще жива, но она бесполезна. Она была ужасной матерью, когда Сюзетта была маленькой, а теперь, когда она состарилась, она испытывала трудности и нуждалась в материальной помощи. Как хорошо, что ее брат Кэл взял на себя эту ответственность. Он точно хочет завладеть ее частью наследства. Жадный придурок. Как будто ему есть дело до их матери. Он возит ее по врачам, помогает ремонтировать дом. Явно пытается перед ней выслужиться. Хочет лишить Сюзетту семейного состояния? Что ж, мог бы его и заработать. Отец всегда говорил ей, что она особенная, и радовался каждому ее шагу. Он часто повторял: «Сюзетта всегда права и всегда должна быть в центре внимания – это все, что вам нужно о ней знать». Он произносил эти слова с такой любовью, что, услышав их, она начинала сиять. В его глазах она всегда была первой, и он был счастлив, что Сюзетта была центром его мира. Все ее детство он был ее болельщиком. Когда другие девушки были грубы с ней, он говорил, что они ей завидуют. Если она не выигрывала школьные соревнования, отец убеждал ее, что в жюри сидят одни идиоты. Когда друзья поворачивались к ней спиной, он говорил, что когда-нибудь они об этом пожалеют. Без них ей было лучше. Ее отец однозначно желал ей только лучшего. Но мать – совсем другое дело. Она всегда была готова спустить Сюзетту с небес на землю. Без конца повторяла, что она ничем не лучше других и ей нужно научиться идти на компромисс и ладить с другими. «Как бы не так». Сюзетта быстро научилась игнорировать ее болтовню. Она слышала лишь голос отца. Еще отец научил ее, как представлять себя миру. Однажды он спросил ее: «Сюзетта, ты хочешь, чтобы все знали, что ты самая лучшая?» Она подалась вперед. Уже тогда она понимала, насколько это важно. «Есть только один способ объяснить это людям, – продолжал он. – Прежде всего ты должна понимать, что твоя соперница – не самая умная девушка в комнате, не самая красивая и, конечно же, не самая высокая, богатая или сильная. Твоя соперница – та девушка, которая наиболее уверена в себе. Уверенные люди получают то, что хотят, а мужчин тянет к уверенным женщинам, как кошек к кошачьей мяте». Это был лучший совет в ее жизни. И он стал ее девизом. Иногда у нее возникало желание поделиться этой мудростью с другими – Джейкобу, например, не помешала бы толика уверенности, – но она всегда сдерживалась. Зачем кому-то еще знать эту тайну? Она была предназначена только для нее, для папиной принцессы, для самой красивой девушки в комнате, а теперь – и для самой уверенной женщины в каждой комнате. Сюзетта сделала еще один глоток вина и улыбнулась. Глава 22 После того как Ники оставила Эми сообщение на автоответчике, они с Шерон сели ужинать. Они никак не могли прекратить думать о маленькой девочке, существование которой категорически отрицала миссис Флеминг. – Может быть, это можно как-то объяснить? – спросила Шерон. – Вдруг она прячет подругу и ее дочь от ее мужа-абьюзера?