Он слышал, как Лиля звала его, просила оставаться в сознании. Как она умоляла Нева помочь и как кричала на него, когда тот отказал. Не был уверен, что она услышит то, что он хотел сказать, но она услышала. И ее ответ прозвучал как отпущение грехов, как обнуление счета. После этого можно было уже не бояться сдаться на милость обмороку и мертвому сну, из которого нет возврата. В тот момент Долгов пожалел, что никогда не верил в богов и загробную жизнь. Было бы, наверное, чуть-чуть легче и не так страшно. Впрочем, того, что ад окажется реален, он все-таки неосознанно боялся. Ему снова привиделась Вера. В какой-то момент показалось, что она склонилась над ним вместо Лили и взяла за руку. Долгов поймал себя на мысли, что не верить в жизнь после смерти, зная, что рядом уже много лет остается погибшая возлюбленная, довольно глупо. Ведь куда-то она не ушла. Ждала его, чтобы уйти вместе. И вот этот момент настал. Он был готов, по крайней мере, мысленно убеждал себя в этом, но почему-то никуда не шел. Снова очнулся и понял, что находится в карете «скорой помощи». Обрадовался тому, что они успели, понадеялся, что теперь не дадут умереть, но вновь провалился в пустую темноту и вновь увидел Веру. Она смотрела на него и улыбалась. Все такая же красивая, не состарившаяся ни на один день. Долгов хотел протянуть руку и коснуться ее, хотел позвать по имени и пойти с ней, но тело не слушалось. А может быть, его просто больше не было. Потом Вера исчезла. Все исчезло, даже мысли. Ни света в конце тоннеля, ни самого тоннеля Долгов так и не увидел. Зато услышал писк. Повторяющийся с равными интервалами и до боли знакомый. Следом появился такой же родной запах – запах больницы. Вернулась и боль, но оказалась уже совсем не такой острой и раздирающей, а приглушенной, ноющей. И прикосновение к руке. Именно это прикосновение заставило веки дрогнуть и приподняться. Похоже, конец откладывался на неопределенный срок, потому что перед ним сидела, осторожно улыбаясь, Лилия Сидорова. Во всей своей повседневной красе, хоть и без обычного сияющего блеска: минимальный макияж на лице, сколотые на затылке волосы, едва заметные следы недосыпа. – Привет, – поздоровалась она. – Рада, что ты успел очнуться прежде, чем я ушла. Боялась, что уже и не попрощаемся. Он вопросительно приподнял брови и хотел что-то сказать, но во рту так пересохло и так саднило горло, что ничего не вышло. Лиля как будто прочитала по его глазам, что не так, и поднесла к губам бутылку воды с торчащей из горлышка трубочкой. Долгову удалось сделать несколько глотков, после чего голос вернулся. Но задать вопрос он так и не успел, поскольку Лиля ответила на него раньше: – Ты в больнице, и тебе придется остаться здесь, пока не сможешь встать и перебраться хотя бы к себе домой. Ольга обещала присмотреть за тобой и, когда придет время, забрать отсюда на машине. А мы уезжаем в Питер сегодня. Ну… Мы с Невом. Володя, кажется, договорился с Войтехом, что вернется в понедельник. – То есть финальных титров и грустной музыки не будет? – хрипло поинтересовался Долгов, с трудом узнавая собственный голос. Лиля улыбнулся шире и покачала головой. – Не в этот раз. – Какое разочарование, – выдохнул он. – Ты надеялся на другой исход? – Ну… Мог бы уйти как герой в ореоле славы с искуплением всех грехов. Так, наверное, было бы справедливей. А вместо этого придется лежать в провинциальной больничке, ходить под себя и есть бурду, которую тут выдают за трехразовое питание. Никакой романтики. Сплошная проза жизни. Но хоть высплюсь наконец. На этот раз Лиля не улыбнулась. Скорее, наоборот: заметно посерьезнела. – Нет в смерти никакого искупления, – ответила неожиданно резко. – И справедливости в ней тоже нет. Смерть – это просто конец. И ты этого конца не хотел, так что теперь не прибедняйся. Доктор сказал, что такого живучего пациента у него давно не было. Ты трижды умирал на столе во время операции. И трижды возвращался, словно что-то тебя держало. Или кто-то. Долгов поймал ее выразительный взгляд и поморщился. – Вот только не надо… – Почему нет? – перебила Лиля. – То, что Вера остается рядом, чтобы дождаться тебя или забрать с собой, – всего лишь твоя догадка. А как тебе версия, что она просто присматривает за тобой, чтобы ты себя не угробил раньше срока? Защищает, как ангел-хранитель? Может быть, ты действительно слышал ее в ту ночь, когда наш коттедж наполнялся дымом и угарным газом. Ты сказал, она звала тебя за собой. Почему ты думаешь, что она хотела твоей смерти, а не пыталась спасти? Долгов отвернулся. Точнее, попытался, потому что тело не очень-то его слушалось. Пришлось просто закрыть глаза, чтобы спрятаться от этого пронзительного взгляда. То, что говорила Лиля, было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но как же хотелось ей поверить… Он почувствовал прикосновение к щеке и снова открыл глаза. Лицо Лили стало немного ближе: она наклонилась к нему, снова улыбаясь. – Живи, Костя. Жизнь дает гораздо больше возможностей для искупления, чем смерть. Ты спас меня. Дважды, на самом деле. И всех нас. Ты еще многих можешь спасти. В конце концов, это твоя профессия. Выздоравливай и возвращайся к нам. Она убрала руку, отстранилась и уже собиралась встать, но он остановил ее вопросом и хитрой улыбкой: – А что, поцелуя не будет? В романах, когда герой совершает Поступок, ему достается если не слава, то хотя бы красавица. К счастью, Лиля не разозлилась, только укоризненно посмотрела на него. – Реальная жизнь немного сложнее романов, Костя. Ты хороший человек, хоть и пытаешься это скрывать. И где-то там есть красавица, которая станет твоим спасением, но это буду не я. Не в этой жизни. Прозвучало горько, но его сердце слова Лили не разбили. Долгов только улыбнулся в ответ и не удержался от одного последнего игривого замечания: – А жаль. У нас были бы чертовски красивые дети. Лиля звонко – и почему-то немного нервно – рассмеялась, все-таки снова наклонилась к нему и поцеловала в щеку. После чего встала и ушла, оставив его в палате одного размышлять о случившемся и не случившемся. И о том пути, который теперь открывался перед ним. 05 ноября 2016 г., 14:10 – Этого чудика ненормального выгнали с пятого курса университета за поведение, порочащее студента ВУЗа. Он уже тогда пытался использовать полученные знания в не совсем легальных схемах. Рассказывая уточненные полицией подробности, Дементьев с задумчивым видом стоял перед открытым баром в доме Ольги. Та попросила его достать вино к обеду, на его выбор, но он не подозревал, что выбор окажется таким непростым. До сих пор столь обширную винотеку ему доводилось наблюдать только дома у Долгова. Но у того ко всему прочему стоял еще и винный шкаф, поддерживающий нужную температуру. Причем с двумя температурными секциями: для красного вина и для белого, которое традиционно охлаждалось сильнее. У Ольги вино стояло хотя бы просто в обычном шкафу. Вот только тут было не меньше дюжины бутылок: белое, красное, розовое с разным сортовым составом, сухое и полусухое, тихое и игристое… Дементьев напряг память, пытаясь выудить из нее, к какой еде какое вино полагается. Когда-то он что-то читал об этом: вроде бы к мясу – красное, к рыбе – белое. Но был какой-то нюанс в зависимости от рыбы и мяса, а Ольга готовила лосося. – Просто возьми любое красное, – с улыбкой предложила она, выглядывая из кухонного уголка в зону гостиной. – Ему хватит пятнадцати минут в холодильнике, чтобы остыть до нужной температуры. А если положить в морозилку, то и пяти. Это уже немного облегчало задачу: красных вин оказалось всего три вида, Дементьев просто схватил первое попавшееся и отнес его к холодильнику, продолжая рассказ, пока Ольга нарезала салат: – Родители за такое фиаско лишили его всякой поддержки, поэтому ему пришлось срочно искать работу и жилье. Кстати, в «Фантастик Пайн Форест» он стал первым сотрудником, который там и жил, и работал. Собственно, именно он и подал хозяину такую идею. Но амбиции у парня всегда были большие. Просто честно работать и использовать врожденную харизму и знания психологии для увеличения чаевых ему было неинтересно. Нет, он хотел настоящего успеха и реального богатства. Он читал все подряд книги из области популярной психологии и мотивации и мечтал однажды написать свой бестселлер. Но увы: язык у него подвешен хорошо, а вот письменное слово категорически не давалось. – Никогда не понимала, как это работает, – призналась Ольга. – Мне кажется, если в твоей голове есть мысли и ты в состоянии сложить их в красивые слова, то и записать эти слова не составляет труда. – Это тебе не составляет, – хмыкнул Дементьев, собираясь стащить из салата кусочек огурца, но Ольга остановила его одним только взглядом. – Лучше накрой на стол, – велела она. – И открой потом вино. У меня почти все готово. Дементьев с тяжелым вздохом и скорбным видом подчинился. – Тогда наш Алексей впервые решил проводить тайные тренинги. Тайные – потому что в глубине души опасался провала и не хотел, чтобы в профессиональных кругах, особенно среди бывших сокурсников, узнали о новом фиаско. Он придумал программу «Путь к себе: пять ступеней совершенства», предполагавшую пятидневное пребывание в отеле, где он работал, расписал, чем люди должны быть заняты в каждый из дней, и окружил ее ореолом таинственности. Ну, в духе «Бойцовского клуба»: первое правило «Бойцовского клуба» – никому не говорить о «Бойцовском клубе». Чтобы возникало поменьше вопросов, создал вымышленного основателя программы: американского миллиардера, якобы разбогатевшего после того, как он сам ее прошел. Таким образом Алексей становился просто проводником знания, а не его источником. Распространителем идеи, а не ее создателем. Соответственно, в случае возникновения претензий, участникам программы предлагалось предъявлять претензии и судебные иски тому самому миллиардеру. А в договоре стоял пункт о неразглашении с кучей штрафных санкций. – Так вот почему в интернете нет никаких упоминаний, – догадалась Ольга, ставя на стол, почти полностью подготовленный Дементьевым, салатницу. И на всякий случай напомнила: – Вино, Володя. Думаю, уже можно открывать. – Да, в том числе и поэтому. Впрочем, я уверен, что где-то что-то все равно просачивалось, просто название и суть программы действительно не самые оригинальные, поэтому поисковая выдача забита конкурентами, не опасающимися себя рекламировать. С этими словами Дементьев достал из холодильника бутылку и на добрых полминуты завис над выдвинутым шкафчиком со столовыми приборами и мелкой утварью в поисках штопора. Проходя мимо к духовке, в которой запекалась рыба, Ольга притормозила, молча извлекла штопор, на который Дементьев слепо таращился, не замечая, и положила его на стол. – Но нашему герою, – с облегчением продолжил Дементьев, занимаясь пробкой, – требовалась изюминка. Что-то, что будет отличать его программу от других. Нечто достаточно таинственное и неизученное, чтобы люди, услышав об этом, подумали: «О да, это может сработать, потому что такого мне еще не предлагали». И при этом программа нуждалась в каком-то узком месте: условии, которое участник с большой долей вероятности не сможет выполнить целиком и полностью. – После чего он сам будет нести полную ответственность за то, что нужный результат не достигнут, – с пониманием кивнула Ольга, доставая из духовки пышущую жаром форму для запекания. – Знакомая фишка. – Да… – Дементьев наконец извлек из бутылки пробку и принялся наполнять бокалы. – Фишку свою он не мог придумать достаточно долго, пока однажды ему на глаза не попалась статья про депривацию сна. Он зацепился в ней за слова о расширении границ сознания, и тогда в его плане все наконец сошлось. – Да, звучит загадочно, но не спать пять суток, находясь большую часть времени на свежем воздухе, довольно трудно. – Именно! Алексей знал, в каких местах искать людей с проблемными ситуациями в жизни, легко выделял среди них достаточно внушаемых и при этом обладающих необходимым запасом финансовых средств. В продвижении своей программы он применял отчасти методы сетевого маркетинга, отчасти ловушку «закрытого клуба», в который люди стремятся попасть, даже толком не зная, что тот предлагает. Все это вполне успешно работало три года, пока не случилась трагедия в коттедже. Несмотря на то, что программа не имела под собой вообще никакого научного обоснования, для некоторых его клиентов она действительно становилась поворотной точкой в жизни. – Потому что уехать подальше от дома на пять дней, провести их за поглощением мотивирующей литературы, созерцанием природы и размышлением о смысле жизни само по себе всегда полезно, – хмыкнула Ольга. – А если ты еще и заплатил за это кучу денег, то всеми правдами и неправдами будешь искать в себе следы просветления и совершенствования. Да и эффект плацебо никто не отменял. Дементьев кивнул, наконец усаживаясь за стол и накладывая на тарелку умопомрачительно пахнущую еду. Ему казалось, он так голоден, что сейчас проглотит все вместе с вилкой и тарелкой. – Вот именно. А поскольку девяносто девять процентов участников все-таки засыпали во время программы, а то и спали тайком каждую ночь, никто особо и не предъявлял претензий за то, что настоящего чуда не случилось. Некоторые проходили программу даже несколько раз. Со второго визита за приведенного с собой участника можно было получить скидку в тридцать процентов. Причем за каждого. То есть если привозишь с собой троих подруг или друзей, программа обходится тебе всего в десять процентов стоимости плюс расходы на аренду проживания. – Какая прелесть, – восхитилась Ольга мрачно. – Но что же пошло не так? Почему разыгралась трагедия? – Как и все двинутые недогуру, Алексей со временем сам уверовал в собственное учение. То есть, понимаешь, да? Он все это высосал из пальца, чтобы срубить бабла, но пока три года убеждал других в пользе своей программы, сам в нее поверил! Он захотел реальной славы, обнародовать методику и присвоить ей свое имя. Но для этого ему требовался хотя бы один удачный опыт, то есть несколько человек, которые прошли программу и действительно достигли совершенства, раскрыв все тайные способности мозга. Отказ от сна на пять суток стал для него принципиальным моментом. Группа в том коттедже была экспериментом. До того участники программы не селились вместе и не обязаны были приезжать строго в одиночестве. От этой группы он более настойчиво требовал не спать. И более того: утверждал, что они все теперь повязаны и обязаны следить не только за собой, но и друг за другом. – То есть даже если ты сам не будешь спать, но уснет другой участник программы, все равно ты не получишь результата? – удивилась Ольга. – Это что-то новое. – Да. И именно это привело к трагедии, – вздохнул Дементьев. – Инга Колоскова не выдержала напряжения и захотела уйти, потому что в коттедже люди не давали друг другу спать. Это накаляло обстановку внутри группы, но тут еще звезды так сошлись… Один из участников оказался бывшим военным, слегка контуженным в прошлом. К тому же, парень был очень нервным. Он в приступе гнева сначала швырнул Ингу в стену, а потом толкнул так, что та упала с лестницы. Конечно, все были шокированы и напуганы, когда оказалось, что она мертва. Позвали Алексея. Тот убедил людей, что обо всем позаботится и что гибель одного из них не повлияет на результаты других, если до конца программы они больше не будут выходить из коттеджа и взаимодействовать с другими людьми. Он забрал тело и собранные вещи Инги. Ночью, когда никто не мог увидеть, утопил в озере, привязав к ним груз. А в регистрационных документах указал, что женщина выехала. – Пользуясь тем, что Алиса частенько грешила отлучками с рабочего места, – кивнула Ольга. – Это она мне рассказала. Она частенько просила Алексея прикрыть ее отсутствие, фактически, поработать какое-то время за нее. Тот день не стал исключением. Она даже сказала, что тогда он сам подтолкнул ее к тому, чтобы она отошла, дал понять, что с удовольствием прикроет за один поцелуй. Дурашка думала, что он с ней заигрывает, а она им вертит как хочет, тогда как все было наоборот. – Чего у него не отнять, так это умения убеждать людей в том, что они делают что-то по своей воле, а не потому, что он им так сказал. Убежденная его рассказом об отъезде Инги, Алиса, чтобы не потерять работу, на всех допросах твердо стояла на том, что лично выписала ее. Но исчезновением Инги никто особо и не интересовался, всех заботили только трупы. И как минимум эти смерти Алексей мог бы предотвратить, если бы вовремя остановился. Но он на сутки отошел в сторону, думая, что теперь делать и как выпутаться из этой истории. Эти сутки стали для обитателей коттеджа фатальными. Массовый психоз – штука заразная и губительная, а они все были уже в неадеквате к тому моменту. Теперь уже никто не узнает в деталях, что и как там произошло. Алексей признался, что единственного выжившего убил сам. Просто в тот момент он уже не видел другого выхода, кроме как похоронить историю. – Почему он остался в «Фантастик Пайн Форест»? И как решился продолжить свои программы? – Жадность, – пожал плечами Дементьев. – Расследование было проведено, но его ведь не раскрыли. Поначалу он для того и остался: боялся, что его отъезд привлечет к нему внимание. Потом собирался пересидеть зиму, а весной понял, что ему все сошло с рук и бежать нет смысла. Он еще не набрал намеченную сумму, с которой собирался начать новую жизнь, поэтому возобновил программу. Но на этот раз с осторожностью: теперь участники приезжали только на выходные, он их обрабатывал, наставлял, брал с них деньги, а потом отправлял выполнять программу домой. Сейчас полиция разбирается, сколько еще человек, следовавших его наставлениям, пострадали в процессе. – Думаешь, могли быть и другие смерти? – Очень может быть, – кивнул Дементьев, делая глоток вина. – Понимаешь, Алексею просто снова не повезло: в последнем наборе сразу три человека оказались из одного района. И все трое следовали его программе без поблажек себе. Так сложилось, что все они погибли друг за другом, и произошло это на территории капитана Карпова во время его дежурства. Он и сам, возможно, не обратил бы на это внимания, если бы не история с приложением, заставившая его немного иначе смотреть на мир.