— Да. — Ладно. Когда ты там с Фантом кувыркался, я запустил секундомер. Приличный результат. Готов еще раз нырнуть с максимальной задержкой дыхания? — Да. — Ныряй возле лестницы. Будет за что держаться. Когда Алексей вновь оказался на поверхности, Алейников торжествовал: — Почти две минуты! Молодец, Седьмой. Но предупреждение, извини, отменить не могу. Что заслужил, то заслужил. К этому времени у бассейна собрались все, кроме Плюхи. Не появился он и к завтраку. Витя, он же Двенадцатый Сапфир, сказал, что Володя за ширмой потерял сознание. Что было дальше, он не знает. — Владимир Павлович, разрешите обратиться? — Обращайся, Седьмой. — Почему среди нас нет Овч… Восьмого Сапфира? — Понятия не имею. Я все время был здесь, с вами. Возможно, он что-то натворил, возможно, не пустили по состоянию здоровья. Позже узнаете, поэтому считаю вопрос закрытым. А сейчас прошу всех проследовать в свои ка… номера для приема пищи и отдыха. Алексей предполагал, что по логике утвержденного расписания будильник должен включаться не только по утрам. Так и случилось. Однако на этот раз звонок был в два раза короче, но начало второго цикла все же обозначил. Как и утром, дверь открылась практически сразу, но на пороге появился не Саша, а… Чижевский собственной персоной. С ним был парень в белом халате и с неожиданно доброжелательным лицом. Они пришли не с пустыми руками. У биолога был небольшой кожаный чемоданчик, но он делал вид, что держит, как минимум, пудовую гирю. Парень принес два больших стеклянных сосуда, похожих на тот, который утром стоял рядом с Валерой. Один из них был пуст, а другой заполнен бурой жидкостью. — Тебе повезло, Восьмой. Считай, что к Магомету пришла гора. Я решил, что тебе на этот раз не нужно тащиться в процедурную комнату, а лучше мы втроем притащимся к тебе… — Где же третий? — спросил Мишин. — Вот он! — Чижевский поставил кейс на стол. — Его зовут «Вурдалак». Это вместо того огромного аппарата, который ты вчера, возможно, заметил в процедурной за ширмой. По идее вы все должны начинать обновление крови с того прибора, но для тебя я сделал исключение. Владимир Павлович отрекомендовал тебя как способного крепкого ученика. Думаю, что ты выдержишь более жесткого «Вурдалака». От последней фразы Алексею стало не по себе, вспомнив реакцию Антипенко и Плюхи на «менее жесткий» аппарат. Он также заметил, что лицо парня, который все еще держал емкости в руках, сразу вдруг посерьезнело. — Игорь, что застыл? — тут же одернул того Чижевский. — Разворачивайся! Помощник поставил сосуды на стол, открыл чемодан и принялся раскладывать гибкие резиновые трубки. Две из них он погрузил в емкости, а две других, заканчивающиеся толстыми длинными иглами, положил рядом с Мишиным. — Так, Сапфир, — засуетился начальник, — расслабься и закрой глаза. Думай о чем-нибудь приятном. Процедура направлена на то, чтобы твой организм перешел в новое, лучшее качество. И для здоровья это полезно. Итак, приступим! В комнате возник устойчивый запах спирта, а на обоих запястьях и правой стороны груди разлился ожидаемый холодок. На этом приятная часть процесса закончилась. Вначале игла вонзилась в запястье, а потом и в грудь. Вслед за этим раздалось тихое жужжание и Алексей, несмотря на попытки абстрагироваться от действительности, почувствовал, как из него постепенно уходит жизнь… Он открыл глаза одновременно с отключением аппарата. Емкости как будто поменялись местами. Та, которая была заполнена, стала пустой и наоборот. Чижевский удовлетворенно потирал руки, а затем нажал на красную кнопку. Игорь в это время усиленно пытался натянуть на лицо улыбку. Как из тумана в комнате возникли остальные биологи. Они принялись хлопать друг друга по плечам и хвалить начальника. Периодически каждый из них подходил к Сапфиру и вглядывался ему в лицо. Выяснилось, что устройство под названием «Вурдалак» впервые было испытано на человеке. Алексей сделал из всего этого единственный вывод — врачи рады, что пациент остался жив, то есть они вполне спокойно допускали, что испытание может закончиться неудачно. В конце концов, все они во главе с Чижевским вышли, приказав Игорю «… прибраться и проследить за пациентом». Алексей с опаской себя осмотрел. На запястье поверх бинта был натянут тонкий резиновый чехол, а на груди резинка в форме круга была еще и приклеена. Самочувствие оставляло желать лучшего — темнота в глазах, шум в ушах и головокружение до тошноты. Попытка приподняться оказалась неудачной, да и Игорь вставать пока не советовал. — Лежи, брат — успеешь еще, — открыл он какой-то пузырек. — После такого истязания надо отдыхать. Мишин тут же ощутил резкий запах нашатыря, а затем еще и выпил предложенную кружку воды. — Водичка здесь хорошая, — проговорил Игорь. — Говорят, что где-то рядом бьет родник, вода из которого и поступает в водопроводную систему лабораторию. Алексею и впрямь стало легче. Теперь уже без особых проблем он сел на кровати. — Меня зовут Алексей, — представился он, — то есть… Восьмой Сапфир. Тебя, слышал — Игорь. Ты сам как сюда попал? — Предложили поработать на секретном объекте. Я медик по образованию — фельдшер. Ну, еще и во флоте служил. — Что с нами будет, Игорь? В живых хоть оставят? — Вообще-то я давал подписку о неразглашении информации, а с испытуемыми точно не имею права разговаривать. А ты, я смотрю, большой шутник. Что за вопросы, если ты сам добровольно согласился испытывать новейшие препараты? Вам же всем за это обещали всяческие почести, да и материальными благами тоже, думаю, не будете обделены. Если у меня зарплата — триста, то я представляю, сколько вы отгребаете. Правда, больно вы все какие-то зеленые… тебе сколько лет, Леш? — Шестнадцать? — Серьезно? Родители твои тоже были согласны? — Их никто не спрашивал, как и меня тоже… — Как?! Алексей коротко рассказал свою историю. Ошеломленный Игорь молча собрал оборудование и вышел из номера. Тут же заглянул охранник и приказал: — Выйти из камеры! У бассейна в этот раз расположились четверо Сапфиров, среди которых двое были с перевязанными запястьями и кругами на груди, а в воде плескались еще трое. — Лех, как ты это перенес? — сходу спросил уже пришедший в себя Валера Антипенко. — Вон, Пашка до сих пор слова сказать не может. — Тихо, называй всех по номерам… — Да пошли они… — Успокойся, Валера, что-нибудь придумаем, — забыл о предосторожности и сам Мишин. — Не успеем, Седьмой, — саркастически усмехнулся Антипенко. — Плюха уже, похоже, сгинул, а здесь… посмотри туда. Рядом с пещерой за сеткой происходило какое-то движение. Два человека выталкивали нечто из воды, а два — тащили на берег. Присмотревшись, Алексей понял, что из воды извлекают мертвого дельфина и грузят его на специальную телегу. — Скоро и нас также будут…, — мрачно пробормотал Валера. Когда объявленный второй цикл подходил к концу, группа недосчиталась двоих — Восьмого и Одиннадцатого Сапфиров. После обеда отсутствовали уже трое, включая того же Плюху. Однако утром Володя объявился. Вид его был ужасен — на груди расплылась огромная гематома, а на лице застыло странное выражение. Сам же он ни с кем не общался. Тем не менее, когда Алейников в шутку спросил, кто желает окунуться, тот первым прыгнул в воду. За ним он согнал туда и всех остальных. В тот же миг здесь же оказались и дельфины. Некоторые из Сапфиров испугались и бросились к берегу. Биолог со смехом их остановил, утверждая, что «… эти животные никогда еще никому не навредили». Алексей быстро убедился, что это действительно так. Но никак не наоборот. В тот же день из воды вытащили еще одного мертвого дельфина. А через несколько дней к бассейну доставили контейнер, из которого выгрузили несколько новых морских обитателей. Дни, которые почти невозможно было разделить, мелькали с невероятной быстротой. Фиксировать их можно было лишь по длинному утреннему звонку. Все уже более или менее привыкли к «Вурдалаку», а тем более, к огромному шприцу. Неадекватными же оставались двое — Плюха и Гена, которые безропотно выполняли команды, а с другими Сапфирами отказывались общаться. Несколько дней подряд не появлялся Десятый Сапфир — Саша из Калуги. Сергей Бакаев утверждал, что тот умер, а труп незаметно вывезли. Было заметно, что биологи стали нервничать. Что-то пошло не так, то есть контрольное время не принесло ожидаемых результатов. Поэтому они опять начали экспериментировать — состав добавок обеих процедур был скорректирован. В очередное утро пришли Лазарев с рыжим Сашей. Прямо на глазах у Алексея в емкость с новой кровью биолог выдавил содержимое одного из двух шприцов. — Седьмой, ты у нас самый мужественный, — приговаривал он при этом, — поэтому наши новейшие изобретения будем обкатывать на тебе. Ты сильный — выдержишь. Надо, дорогой, выдержать. Другого выхода у нас с тобой нет. Мишин отчетливо слышал, как начал работать «Вурдалак», видел, как улыбался Лазарев и успел заметить, как у Саши такая же улыбка сменилась гримасой. В памяти также остался «сорвавшийся с места» и «рухнувший» потолок. — Слава богу, оклемался, — сквозь устойчивый свистящий шум в ушах послышался писклявый голос Чижевского. — Я уже было подумал, что и этого потеряли. Аккуратней тут… — Лень, Седьмой самый крепкий из них, — ответил ему Лазарев. — Если он не выдержал, то никто бы не выдержал. Поэтому «Плюс один» я из компонентов вычеркиваю. Будем пробовать «Плюс два». — Пробуйте. — Что, прямо сейчас? Он же еле дышит. — Пусть немного полежит и приступайте. Времени уже совсем нет. Чижевский наклонился над Алексеем и уставился ему прямо в глаза. — Правильно я говорю, Сапфир? — А пошел ты! — вдруг вырвалось у Мишина. — Вы звери, а не люди. Где Саша — Десятый Сапфир? Мы для вас никто — хуже дельфинов, а мы ведь люди… — Послушай, Седьмой, что я тебе скажу: у тебя, как и у твоих друзей, имеется единственный шанс вернуться в общество — успешно перейти в новое качество. В противном случае — гибель… — Нас будут искать — родители… общество… — Ну, что ж, ты сам напросился. Нет вас уже на этом свете, понял?! — Алексей заметил, как при этих словах начальника Лазарев схватился за голову. — Вас «убили» еще в колонии. И там же «похоронили». Это официальная версия. И для родителей, и для остального общества. А «воскресните» вы только лишь победителями. Это я вам обещаю… правда, тем, кто выживет. Что касается «хуже вы дельфинов или лучше», то, смотря по каким критериям. Одно могу сказать — вы обходитесь намного дешевле. Продолжайте, Геннадий Аркадьевич. С этими словами, хлопнув дверью, Чижевский вышел. Ошеломленный Саша вытянулся по стойке «смирно», а Лазарев принялся «перезаряжать» аппарат. Помощник, опомнившись, побежал за новым материалом, в который и было впрыснуто содержимое второго шприца. В этот раз Алексей сознания не терял, но в течение трех циклов не выходил из номера. Появившись, наконец, у бассейна, он вызвал неописуемую радость у своих друзей. Они уже не ожидали его увидеть, тем более, что вслед за Десятым Сапфиром исчез и Восьмой, то есть Плюха. Через несколько месяцев, а возможно, и лет, пропали еще два Сапфира, а еще трое превратились в зомби. Мишин понял, что прежде, чем сгинуть здесь окончательно, человек теряет рассудок. У некоторых это происходило постепенно. Причиной этому, конечно же, были чудовищные дозы препаратов, которые организм попросту не успевал усваивать. Кроме того, на психику сильно влияло ощущение безысходности. Сапфиров постоянно сопровождали вооруженные до зубов охранники. Антипенко и Бакаев пытались бунтовать, но добились лишь того, что один из них попал в карцер, а второму ввели фиксирующий препарат «Тополь». Алексей заметил, как после жестокого лекарства разум начал покидать Сергея. Все, как могли, пытались успокаивать товарища, но этого оказалось мало. В один из дней, когда охранник сопровождал его в процедурную комнату, тот напал на него и пытался задушить. В результате охранник по фамилии Прокопенко попросту пристрелил Сапфира, а всех остальных разогнали по номерам и вкололи снотворное. После этого ситуация вроде стабилизировалась. Все шло своим чередом, но пресловутого результата, которого так ждали биологи, не было. Некоторые из вновь прибывших дельфинов уже начали переходить в новое качество, то есть в воде их тело визуально просматривалось лишь частично. С людьми этого так и не случилось. Поэтому врачи злились и срывали свое недовольство при любом удобном случае. И не только на Сапфирах. Во время проведения очередных переливаний, а они уже происходили на нескольких «Вурдалаках» параллельно, Косте стало плохо. Тут же подбежал Игорь и остановил аппарат. Чижевский, который в это время находился в процедурной, завопил: — Самохвалов, что ты себе позволяешь?! Ты идиот?! Процедура должна быть завершена, а уже потом разбирайся с ним. — А если он умрет?