Она сразу узнала Марину, которая часто бывала у них еще ребенком. Засуетилась с чаем. Борис выглядел бледным, но приветливым. Марина покраснела, вспомнив свою недавнюю выходку с походом к его бывшей жене. «Интересно, — подумала она, — видел ли он меня в бинокль?». В зале, куда всех усадила хозяйка, стоял большой круглый стол с электрическим самоваром во главе. Марина предложила помощь, но Вероника Ивановна категорически отклонила любые попытки, мотивируя отказ необходимостью разминать больные ноги. Раньше Борис Иванович работал доцентом на кафедре философии местного университета. Мариша, видя замешательство Андрея, решила нарушить молчание философским вопросом, который действительно ее интересовал. — А вот скажите, Борис Иванович, вы, во что больше верите в случайность или в закономерность? — Ну, это замечательный вопрос, особенно из уст такой молодой и прекрасной особы… Собственно говоря, это две стороны одной медали. Тут он пустился в дебри откровенной философии, так что уже на четвертом предложении Марина потеряла логическую нить повествования и лишь цеплялась за какие-то обрывки фраз. Андрей вышел на кухню. Сознание Марины перенесло ее на второй курс в кабинет философии. Она и Сергей Капустин за одним столом. Окна открыты. На дворе весна. Тема занятия та же «Случайность и закономерность». Марина запомнила это занятие до мельчайших подробностей. Вел цикл философии всеми любимый Глеб Николаевич, пожилой преподаватель с неподражаемым оптимизмом и чувством юмора. За что его любили все студенты. Плюс ко всему его очарованию то, что он никогда не отмечал отсутствующих. — Итак, — сказал Глеб Николаевич, — сегодня весьма интересная тема. Кто готов нам выдать афоризмы? С этого обычно начиналось занятие. Каждый пытался высказаться на нужную тему, и не просто высказаться, а с юмором, придумать остроту или афоризм. Или зачитать. Группа зашумела. Панков, их вечно занудный староста, сказал: — Жизнь — цепь сплошных случайностей. В ней нет ничего закономерного, на самом деле. Кто-то присвистнул и возразил: — А как же: «Что посеешь, то и пожнешь», «Не рой яму другому, сам в нее попадешь»? — Это пословицы для поучения подрастающего поколения. В них столько исключений, — пытался спорить Панков. И тут понеслось. Кто-то доказывал правоту случайности, а кто-то во всем видел закономерность. Староста опять взял слово, он любил философствовать: — Если исключить прямые силлогизмы типа «если много есть и мало двигаться, то станешь толстым и рано помрешь», «если по ночам гулять по малолюдным местам, то можно нарваться на неприятности», «если не учить, то можно не сдать экзамен», в остальном — жизнь — просто набор случайностей… Это точно. Тут опять кто-то присвистнул, а девчонки захихикали: — Если дать взятку… то экзамен автоматически сдан. Сергей Капустин тоже взял слово, откашлялся и сказал: — Думаю, что в жизни, действительно, бывают случайности, но они ничего не значат, с ними можно и нужно бороться. Нельзя давать волю случаю. Нужно все предвидеть и предусмотреть. В этом — задача каждого человека, особенно врача. Можно дать взятку — и вылететь из института. Тут в спор включился преподаватель: — Вот она — философия в чистом виде. Вы спорите, а я наслаждаюсь. На самом деле, ничего случайного в мире нет. Есть одни закономерности, порой, непонятные нам, скрытые, невидимые, недоказанные. Все имеет свою причину и следствие. Вроде бы абсолютная случайность — а она зачем-то нужна. Что касается ваших силлогизмов, то я, например, в юности часто гулял по ночам в безлюдных местах. Но ни разу не нарвался. — Тогда время было другое, — донеслось сзади. — О, нет! Времена всегда одни и те же… У меня странная жизнь. Я много раз мог умереть, но не умер. Тонул на зимнем льду — двое из наших погибли, а я уцелел, дважды — клиническая смерть, даже лавина на меня сошла в горах… Трое ели огурцы из банки, у двоих — ботулизм, а я выжил. Думаю об этом все время — почему? — Если бы вы погибли, кто бы вел у нас философию? — Думаю, что без преподавателя вы бы не остались, но любая случайность — не случайна. Она послана нам зачем-то. Вы знаете, что сказал мой любимый Платон по этому поводу: «Бог управляет всем, а вместе с Богом случайность и благовремение правят всеми человеческими делами». Сережка Капустин тогда просто вспылил: — Это же фатализм какой-то. Я тут выписал цитаты, чтобы не быть голословным: «Только тот, кто не полагается на счастливый случай, является хозяином собственной судьбы», — Мэтью Арнолд. «Случай» и «судьба» — одни только пустые слова; упорное благоразумие — вот судьба человека», — Дэвид Юм. Даже Лев Толстой тоже писал: «В судьбе нет случайностей; человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу». — Прекрасно, юноша. Я поставлю вам пятерку. Вы готовились к моему занятию. Это похвально. И все же, продолжая наш спор, прочитаю вам Библию: «И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их». Это из Екклесиаста, девятой главы. — А кто верит в судьбу? — спросила вдруг Диана Колязина. Группа молчала. — Давайте, я вам всем по руке погадаю. А потом вы проверите. Исполнится все или нет… — А ты умеешь? — Умею. У меня бабушка гадалкой была. Начался ажиотаж. Всем хотелось узнать судьбу. Тем более бесплатно, почти в научных целях и не всерьез. Случайные закономерности и закономерные случайности оказались сплетенными в несколько линий ладони. Все лезли с этими ладонями, перебивая друг друга, споря и подшучивая над приговорами новоявленной гадалки. Сережка вначале отказался, а потом все-таки согласился. Результат был ужасным. Диана сказала, что его линия жизни прерывается в самом начале. Сережка побледнел, а потом засмеялся: «Погиб в детстве, что ли? Может мне эту линию продлить как-то, фломастером прочертить или скальпелем пластическую операцию сделать?». Панков похлопал его по плечу: «Это же шутка, старик, не бери в голову». Марине нагадали любовь и счастливый брак, а Лере — какие-то неудачи на любовном фронте. Она очень расстроилась. Глеб Николаевич наотрез отказался от гадания. А через год с небольшим Сережки не стало… Все были в шоке, то и дело вспоминали это занятие по философии с гаданием. Марина поморщилась, вспоминая Сергея. Как после его гибели приходил следователь, беседовал со всеми. Позже всех оповестили, что это был несчастный случай. Котлован, дождь, плохое зрение, скользкая глина… Потом похороны. Цветы, море цветов. Марина боялась смотреть в глаза его родителям. Ведь это из ее дома он шел в ту ночь. — Так вот и бывает, что не случайность — то закономерность, — вывел Борис Иванович Марину из сеанса воспоминаний. Оказалось, что он даже нарисовал ей на листе бумаги какие-то круги и стрелки, буквы и знаки, а она сидела тумба-тумбой и, наверное, даже не моргала. Положение спас запыхтевший самовар и Вероника Ивановна с пирогом, тут же за ней вошел Андрей, неся сразу две вазочки с вареньем. — Боря, хватит философии, она утомляет, давай пить чай, — смеясь, сказала Вероника Ивановна, — соловья баснями не кормят. Я вас угощу абрикосовым джемом и абрикосовым вареньем. Пробуйте. А потом скажете, что больше понравилось. Это, можно сказать, философский тест… Шуточный конечно. — Мама! Ты тоже ударилась в философию? — спросил Андрей, хитро подмигнув Марине. — А что еще делать на старости лет? Вспоминать ошибки молодости? Разгадывать кроссворды? Что-то же надо делать. Вот я и хожу в интернет, читаю всякую ерунду, ужасаюсь, во что превратили русский язык… — Великий и могучий, — добавил Борис грустно. — Еще собираю всякие рецепты по готовке, потом вас балую. Вы же меня не балуете. Ни семей, ни внуков нет… Наверное, и не будет уже… — Мам, давай лучше чай пить, — буркнул Борис, доставая из старинного буфета чайный сервиз с розочками и позолотой. — Пирог яблочный с корицей. Рецепт из интернета. Пирог таял во рту. Марина несколько успокоилась, но смотреть в сторону Андрея не могла. Она положила себе в два маленьких блюдца джем и варенье. Ничего более вкусного она не ела в своей жизни. Но больше ей понравилось варенье. Абрикосы были прозрачными и хрустящими. Внутри каждого была половинка грецкого ореха. — Так что? Какое лучше? — спросила Вероника Ивановна. — Лучше варенье. У вас абрикосы почему-то не развариваются. А у моей тети развариваются. — Это потому что для варенья лучше брать недозрелые фрукты. Теперь ответ на тест — в браке вы будете главной в семье. — Странный тест. Какая связь? — спросила Марина. — В интернете написали, что слабовольным нравится джем, а те, кому нравится варенье, — люди активные, не ленятся, работают челюстями, стало быть, и в жизни они такие же. — Мама! — оба брата сказали одновременно, поэтому все рассмеялись. — Это наваждение какое-то, все сводить к этой теме, — продолжил Борис. — Идея-фикс. Кстати, если уж тебя так беспокоит наша личная жизнь, я недавно чуть не женился. Вон, Маринка — свидетель. На своей медсестре. — Как? И ты молчал? Что там случилось, Мариночка? — Пойду за валидолом. Можете посплетничать, — бросил Андрей и пошел на кухню. — Хирурги часто женятся на медсестрах, — констатировал Борис, накладывая себе вторую порцию пирога. — Пирог — фантастический. Отправь в интернет благодарственное письмо. Андрей вернулся почему-то без валидола. Марина ощутила приток сил. Глюкоза и кофеин разлетались по сосудам. Она почему-то перестала бояться и, улыбнувшись, сказала: — Ваш младший сын — законченный филантроп. Он решил спасти от позора беременную медсестру, которая залетела от водителя скорой помощи, предложив ей руку и сердце. — Не так быстро, я стала медленно соображать. Андрюша, ты хотел жениться на беременной женщине? — Где валидол в этом доме? — вскричал Андрей. — Он здесь, в буфете, — ответила Вероника Ивановна. — Я в порядке. Продолжайте, Мариночка. — Нет уж. Она и так тебя напугала, — сказал Андрей и приставил палец к губам. — Почему — это? Ты сам разрешил нам посплетничать, — сказала Вероника Ивановна, — продолжайте, Мариночка. — Чем все кончилось-то? Не этим ли подбитым глазом, который ты объяснил случайной форточкой на пути? — ехидно спросил Борис, поглядывая с вожделением на третью порцию пирога. — Водитель вовремя спохватился, — сказала Марина, — побил претендента, и молодые пошли подавать заявление в загс. — Просто я, в отличие от некоторых, — сказал Андрей, с вызовом посматривая на брата, — изучал психологию и знаю, сладок только запретный плод. Нужно было довести мужика до кондиции и… дело в шляпе. — Андрюша, ты только объясни мне популярно, у этой медсестры будет ребенок от тебя? — спросила Вероника Ивановна. Андрей встал и подошел к буфету, он достал серебристый блистер и протянул матери: — Мама! Успокойся! Вот валидол. У меня нет привычки спать с медсестрами. Марина почему-то рассмеялась и положила последний кусок пирога к себе в тарелку. Она сделала это машинально, от радости, наполнившей внезапно ее сердце. Андрей опять убежал на кухню. — Что-то он больно нервный сегодня, — пробормотал Борис. Марина встала, поблагодарила за угощенье и пообещала вымыть посуду. Вероника Ивановна попыталась ее отговорить, но это не помогло. Вообще, спорить с Мариной могла только тетка. Со стопкой посуды она отправилась на кухню. На кухне Андрей уже открыл пачку сигарет и вертел одну в руках. Он чем-то напоминал загнанного зайца.