Генерал показал на стоящую на столе серебряную скульптуру прекрасной девушки, сидящей на скале с гребнем в руке. — Хотя немцы говорят «Лореляй», но это перевод Блока, кажется… Забирай. Хоть что-то останется на память от Германии. — Дорогая, наверное! — полковник Дегтяренко взял ее в руки. — И тяжелая! Может, не стоит… — Бери! Это приказ. Поставь дома и никому не отдавай. Ни за какие деньги. И прости меня за Томку. — Да, все нормально. Уже хорошо ходит. Она у меня вообще-то прочная. 8 лет плаваньем занималась, 5 лет — стрельбой. Серега — тот ей и в подметки не годится! Медицинский бросил, в бизнес решил поиграть… А год назад влетел в «Камаз» на «Жигулях». Жену угробил. Слава Богу, хоть внучка уцелела! Они помолчали и выпили еще по одной. — Все образуется. Давай, Василь Яковлич, будем прощаться. Я еще тут месячишко-другой побуду, а ты мотай домой, на Родину, к детям. Отдохнешь от всего, потом, глядишь и на Украину съездишь. Что-то тут неспокойно стало… Вот билеты. Я все заранее заказал. Похозяйничал тут немного без тебя. И вещи твои уже в машине. Никуда не заходи. Сразу же в аэропорт. — К чему такая спешка? — Надо, Вася. Не могу тебе все рассказать. Вот выберусь из этого хаоса, я к тебе в гости приеду. Адрес твой знаю. Говорил ты, квартира у вас большая, на Волгу выходит… — Да. Квартира мне от тестя досталась. Он был замом в обкоме… Хорошая квартира. — Вот и отдохну у тебя. Рыбу ловить будем. Из Волги. — Селедка в июне хороша! Приїжджайте, звичайно. Мы и на Украину можем съездить вместе, к старикам моим. — Можем, можем… Ты поезжай. И прости уж меня. Генерал обнял полковника и долго тряс его руку. Полковнику показалось, что в его глазах стояли слезы. Василий Яковлевич Дегтяренко вышел из кабинета с тяжелым свертком, но с легкой душой. Коньяк начинал действовать, и, самое главное, скоро он увидит детей. Он, конечно, удивился, что остаться на параде ему не придется. Как-то слишком стремительно генерал его выпроводил. Но приказ — есть приказ. А приказы он привык выполнять, а не обсуждать. Во дворе его ждала черная «Волга» с генеральским водителем. В багажнике лежали все его чемоданы. Он оглянулся на это серое, невзрачное здание с тяжелыми шторами непонятного цвета. Никто не смотрел ему вслед. Ощущение чего-то неприятного, предвосхищающего грозу, внезапно накрыло его, как сачок накрывает бабочку. Но он умел справляться с собой. Для этого нужно всего-то достать из кармана любимые сигареты «Шибка» болгарского производства и закурить. Ощущение уменьшилось. Василий Яковлевич уселся в машину, поздоровался с водителем и закрыл глаза. Машина тронулась, и вся тревога превратилась в сигаретный дым. А «Волга» неслась по шоссе. Через день после прощального парада советских войск генерал Платонов был найден мертвым в своем кабинете. Пуля вошла в правый висок, табельное оружие было найдено рядом с правой рукой. Расследование даже не начинали, ограничившись скупым и кратким заключением: «Самоубийство». Все вдруг почему-то позабыли, что генерал был левшой. Дома в шикарной трехкомнатной сталинке Василия Яковлевича ждали его дети Тамара и Сергей, а также маленькая внучка Марина. Жену Василий Яковлевич схоронил 7 лет назад. Так и получилось, что воспитание внучки легло на плечи деда и тетки. Сергей был постоянно на работе. Дед гулял с Маришкой в тенистом парке на набережной Волги, строил ей крепости из кубиков, учил украинскому и русскому. Тамара освоила кулинарное искусство по книгам, а позже по телепередачам, кормила домочадцев приличной едой, водила Маришу на гимнастику и плаванье, пыталась учить немецкому. По вечерам они часто играли в карты — в «дурака», «пьяницу» или «Акулину». Дед придумал для Мариши интересную игру с карточным домиком — «шалаш», а иногда расставлял шахматы и учил ее играть. Тамара часто жарила семечки — подсолнечные и тыквенные. Потом они в четыре руки с дедом чистили их для Марины. Семечки были любимым лакомством в их семье. — Смотри, — говорил дед, — эти черные, а эти белые. Разные с виду, поэтому часто воюют. Так и у нас было. Раньше красные воевали с белыми. — Это, когда царь был? — спрашивала Марина. — Да. А если их раздеть, они все одинаковые. Вот, смотри. — Серенькие. — Да. Так и люди. С виду, вроде, разные, спорят, дерутся, воюют. А на самом деле, все одинаковые. Внутри. Как-то на Новый год пятилетняя Мариша, вернувшись с представления из Дома профсоюзов, приболела. Встревоженная Тамара смотрела на градусник. — Больше 38 нагрела. Что у тебя болит, Марина? — Животик. Сережки, как всегда, не было. — Я позвоню Андрею, что-то мне все это не нравится. Василий Яковлевич Дегтяренко подошел к внучке. Она лежала, невеселая, свернувшись калачиком. — Привет, Мариша! Как представление? — Деда, у меня животик болит. — Ничего, сейчас доктор приедет. И все будет хорошо. А тебе дед Мороз привез подарки. Целый мешок. Там туфельки, как у Золушки, кукла, як там її звати, Барби, кажется, шоколадный зайчик. Дед Мороз все твои желания исполнил, правда? — Да. Спасибо, дедушка. Я потом посмотрю. Ты их только никому не отдавай. — Хорошо, хорошо, милая. Ты только не болей… Девочка закрыла глаза и свернулась калачиком. От этого боль немного уменьшилась, но не проходила. В дверь позвонили. Это был Андрей Иванович. Он помыл руки и быстро осмотрел девочку. Потом взял ее на руки и понес в машину. Тетка пихала в сумку одежду, тапочки, свидетельство о рождении и полис. — Полиса эти недавно ввели, будь они неладны — сказала Тамара, — без них, оказывается, медицинскую помощь теперь не оказывают. — Что у нее? — спросил Василий Яковлевич, стоя в дверях. — Думаю, аппендицит, — сказал Андрей. Он бережно положил девочку на заднее сиденье видавшей виды шестерки. Мариша закрыла глаза и представила свою куклу Барби. Она была очень красивой, но почему-то несчастной. По щекам катились слезы. Мариша погладила ее по голове, а Барби улыбнулась. Девочка засыпала. И лишь временами слышала голос дяди Андрея: — Не плачь, Маришка, аппендицит — это вовсе не страшно. Даже ничего не почувствуешь. Я же тебя никогда не обманываю. — Да, — прошептала девочка, — и провалилась в какой-то душный, жаркий туман. Операция прошла успешно. Через неделю Андрей Иванович привез Марину домой, и она, наконец, увидела свои новогодние подарки. Девочка бегала по комнате со своей новой куклой и вдруг со шкафа на нее упала фигурка серебряной Лорелеи. Она пролетела в сантиметре от лба и грохнулась на паркет, оставив вмятину. — Тетя, кто это? Сбежавшие на странный звук родственники очень напугались. Дед сразу убрал со шкафа все тяжелые предметы, а тетка взяла Маришку на колени и обняла ее, словно пытаясь защитить от других опасностей. — Кто это, тетя? Расскажи. — Это Лорелея. Немецкая девушка. У меня есть книга про нее. Правда, на немецком языке, но я буду тебе переводить. Девочка долго рассматривала серебряную Лорелею, поставленную дедом на стол. — Она очень красивая. И холодная. Тетка нашла на своей книжной полке книгу «Все слезы Лорелеи», и вечерами они, лежа в кровати, читали ее в переводном варианте теткиного авторства. Потом Мариша просила перечитывать книгу много раз. Некоторые предложения она запомнила дословно на всю жизнь. Неподалеку от немецкого города Санкт-Гоарсхаузен на восточном берегу Рейна нависла над водой крутая скала. Со всех сторон она неприступна. Любой из местных жителей может рассказать о прекрасной и коварной Лорелее, которая когда-то сидела на этой скале, расчесывая свои золотистые кудри, и пела волшебные песни, завлекая проплывавших на лодках и кораблях рыбаков, купцов и вельмож. Они теряли голову от ее пения и красоты. В этом месте река Рейн очень узкая. Ее русло зажато скалами, а течение очень сильное. Множество судов разбилось здесь о подводные камни. Так мстила Лорелея за свою горькую судьбу. Что же случилось с красавицей Лорой? Почему она стала жестокой сиреной Рейна? Когда-то она была простой дочерью одного бедного рыбака. Когда она подросла, все стали отмечать ее красоту. Такие красавицы рождаются, наверное, раз в сто лет. Золотые волнистые волосы, зеленые глаза и нежный чарующий голос. Чтобы услышать ее пение и увидеть ее красоту, юноши со всей округи в праздники собирались под ее окном. Многие хотели видеть ее своей невестой. Но никому не открывала она своего сердца. Однажды Лора повстречала на берегу реки молодого рыцаря на белом коне. Увидев девушку, рыцарь был поражен ее красотой. Ему показалось, что это сама королева русалок вышла из воды. Рыцарь влюбился в Лору с первого взгляда и поцеловал ей руку. Много прекрасных слов наговорил он в тот вечер и вскружил ей голову. Лора и сама влюбилась в юношу, и они уехали на его лошади в замок Штальэк, родовое имение рыцаря. Замок находился на самой вершине горы, расположенной неподалеку. Там нарядил он Лору в шелка и бархат, подарил ей украшения из золота и серебра. Так и осталась она жить в его замке. Девушке понравилось наряжаться да вертеться весь день перед зеркалом. Служанки делали ей прически, подносили фрукты и вина на серебряных подносах. Вечерами Лора пела песни о Рейне, которые так полюбились графу Штальэку. И вот по замку пошел слух, что молодой граф скоро женится на Лоре. Однако мать рыцаря графиня Штальэк не находила себе покоя. Как может жениться ее сын, потомок столь знатного рода, на простолюдинке, дочери рыбака? Позором покроет он весь их славный род. Не выдержав, она спустилась к сыну и, отозвав его, сказала: — Мой сын! Как мог ты так опуститься? Ты привез сюда эту простолюдинку, которая не знает ни манер, ни приличий. Теперь я слышу, что ты хочешь жениться на ней. От стыда я не могу ни с кем встречаться. Ты что же, позабыл, что мы в родстве с самим королем? Не смей жениться на ней! Я тебя прокляну! Материнское проклятье — не шуточная вещь. Загрустил молодой граф. Заметила Лора перемену в своем возлюбленном, но не могла понять, в чем причина этого. А мать решила подыскать сыну достойную партию. Вскоре ей удалось найти подходящую невесту, такую же богатую и знатную, как и она сама. Она выпросила у сына обещание съездить в соседний замок на смотрины. Молодой граф не хотел огорчать Лору и сказал ей, что охотники выследили в лесу огромного волка, и его нужно убить. Однако не в лес поскакал граф. Огни факелов стали видны на горной дороге, которая вела в соседний замок. Там и жила избранница, которую выбрала старая графиня в жены своему сыну. Заметила Лора из окна этот обман, и в недобром предчувствии забилось ее сердце. Старая графиня вошла и сообщила ей, что граф поехал не на охоту, а делать предложение руки и сердца другой, достойной девушке, с титулом и богатым приданым, и что уже намечена дата свадьбы. Медленно сняла Лора с себя дорогие перстни и тяжелые браслеты, жемчужные ожерелья и золотые серьги, парчовые одежды и расшитые бисером туфельки, одела свое старое платье и ушла, не взяв с собою ничего. Она шла всю ночь, рыдая и представляя себе радостного графа с молодой женой. К утру она добралась до родной деревни. Однако старый отец сурово встретил ее и не пустил на порог дома. Все знакомые и родственники закрыли двери, словно и не знали ее. Многие односельчане смеялись и показывали пальцем, глядя в ее сторону. Опозоренной не было места нигде. Пошла она, куда глаза глядят, прочь от родного дома. Ноги сами привели ее на берег Рейна, туда, где в первый раз она увидела своего любимого. И решила она броситься в глубокий омут. И уже подошла к самому берегу, но вдруг появился над водой речной царь в хрустальной короне с зелеными волосами из водорослей и ракушек. Отчаявшаяся девушка даже не испугалась его. Царь сказал ей: — Я все знаю о тебе. Люди обидели тебя и посмеялись над тобой. И ты никому не нужна. Я помогу тебе отомстить за себя. Я дам тебе волшебную силу сирен. Твои песни будут манить людей, особенно, мужчин, и они будут погибать в моем омуте. Твое сердце больше не будет чувствовать боли, оно превратиться в лед, и ты забудешь всех. Ты согласна? — Да, — ответила она. Вспенились волны и обрызгали девушку. Огромная волна подняла ее на самую вершину неприступной скалы. С тех пор на закате стала выходить Лора на вершину скалы над Рейном. Она расчесывала волосы золотым гребнем и пела свои волшебные песни. Люди стали называть эту скалу «Лоре-лей» — «скала Лоры». Лорелеей прозвали и саму девушку. Царь Рейна дал волшебную силу ее песням, такую, что никто не мог противиться ее голосу. Они очаровывали и погружали каждого в волшебный сон, заманивали в водоворот над глубоким омутом, где скрывались острые подводные скалы. Лодка, челн или шхуна разбивались о скалы, а людей стремительное течение засасывало в водоворот. Что же стало с молодым графом? Он возвратился домой от нелюбимой невесты и, не найдя в замке Лоры, затосковал смертной тоской. Не нужны ему стали ни охота, ни пирушки, ни невеста с богатым приданым. Только о Лоре вспоминал он. Чтобы заглушить эту тоску, граф отправился в далекое путешествие. Но ни теплые моря, ни таинственные восточные красавицы, ни богатые базары — ничто не помогло, он не переставал грезить о своей Лоре. Когда он вернулся домой, оказалось, что его мать уже умерла. А друзья рассказали ему о красавице Лорелее, что поет на верху скалы волшебные песни и губит людей своим пением. Он сразу понял, что это его Лора. Несмотря на уговоры друзей и слуг не ездить к волшебнице, граф, оседлав коня, поехал. Он купил у рыбака лодку и поплыл к скале. И тут он услышал песню своей любимой. В каждой песне она пела о том, о чем мечтал ее слушатель. Рыбаку — о богатом улове, купцу — об удачной поездке, жениху — о красивой невесте. Что же пела она графу? О своей любви. Но то были лишь пустые слова. Она ведь забыла все. Ее сердце превратилось в лед, только граф не знал об этом. Он слышал только ее песню и видел на верху скалы эти золотые волосы. Он налетел на скалы, и лодка разбилась. Граф стал тонуть и только успел крикнуть любимой: «Лора!». В тот же миг голос любимого разрушил злые чары, Лора пробудилась и увидела тонущего графа. Она, не думая, прыгнула со скалы, надеясь спасти его, и темно-зеленые волны поглотили их. Вопль донесся из глубин. То погиб в своей ненависти темный царь Рейна, он не вынес торжества любви. С тех пор эту легенду рассказывают всем, кто посещает эти места. А особо впечатлительные люди доказывают, что слышат иногда на закате чудесные песни, особенно, если прислонить ухо к самой скале. Или это им только кажется…