Неожиданно в наш маленький праздник жизни ворвалась реальность. Она покашляла с порога и голосом торговца недвижимостью осторожно напомнила: – Господа чародеи, очень неловко прерывать осмотр дома, но времени у меня еще десять минут. – Святые демоны! – разозлилась я. – Не видите? Мы договариваемся о цене! Порыв воздуха заставил надоеду сдвинуться за порог. Дверь резко захлопнулась, скрывая кухню от чужих глаз. – Ой! – охнул он из соседнего помещения. С хлопком закрылись внутренние ставни, и комната погрузилась в жаркий полумрак. Калеб отстранился, уперся ладонями в столешницу, заключив меня в ловушку, и опустил голову. Мы оба пытались вернуть дыхание и жаждали продолжения. Я понимала, что во мне говорит фальшивая любовь, но этот факт не коробил. Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Эннари, ты поразительная. – Тогда почему мы остановились? – тихо, но требовательно спросила я. – Никогда не угадаешь, что ты выкинешь в следующий раз, – продолжил он и аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся из прилично, вернее, неприлично растрепанной прически прядь волос. – Твоей целеустремленности, изворотливости и хитрости можно только позавидовать. Я действительно восхищен! – И мы вновь говорим не о покупке дома, – резюмировала я. – Нет, о твоем плане. И демоны меня подери, если я не понимала, о каком именно плане сейчас шла речь! – Он несомненно сработал бы, если бы не одна деталь… – Он посмотрел мне в глаза. – Я не восприимчив к любовным зельям. Глава 7. Гибкость принципов – А?! Со стройностью мысли в последние два дня у меня имелись проблемы, но удивление лишило дара речи. Не удавалось подобрать сочное ругательство, достойное такого грандиозного провала черной магии. Провала тысячелетия, реквиема по всем любовным зельям, когда-либо сваренным на земле! – Не расстраивайся. Приворот ты действительно сварила адский. На пару часов даже меня взяло. – Он ласково погладил мой подбородок, а я оказалась настолько ошеломлена, что не сопротивлялась. – Хотя кому я рассказываю? Ты ведь его на себе испытала. Калеб отпустил меня, без колебаний повернулся спиной, уверенный, что ему в эту спину ничего не прилетит, и пересек кухню. Я проследила за его решительным уходом, внутренне пытаясь смириться с чудовищным пониманием, что два дня страдала понапрасну. Понимание, что не удивляло, напрочь отказывалось укладываться в голове и приживаться. Всегда считала, что невосприимчивых к любовным зельям чародеев не существует в природе, но – посмотрите-ка! – один только что поцеловал меня и сбежал! В дверях появился торговец с распухшим, покрасневшим носом. Смотрел с опаской, но делал вид, будто ничего страшно не произошло: клиенты каждый божий день вели себя непотребно, а потом разбивали ему лицо. – Господин Грэм сказал, что дарит вам этот дом, если вы заинтересованы, – растерянно объявил он. – Сказал, что оплатит все расходы, и велел вернуть вам деньги. Какая потрясающая воображение щедрость! Интересно, он мне отдавал мастерскую в качестве свадебного подарка или отступных? В Истван я вернулась в сумерках. Хмурая столичная погода добралась до провинции, и серое плотное небо легло на башенные шпили, а воздух враз остыл. Обычно с приходом холодов древние духи, обитающие в замке, зажигали в каменных стенах огненные жилы. В обжитых комнатах становилось сносно, желания натянуть трое вязаных чулок и закутаться в меховой плащ не возникало, но пока вековая магия не проснулась и каменная кладка дышала холодом. В комнате меня ожидал сюрприз. В старинной расписной вазе с узким горлом стояла одинокая полуживая роза с пожухлым бутоном, на столе валялась пара опавших лепестков. К вазе была прислонена поздравительная карточка. «С возвращением», – написал даритель мелким твердым почерком без завитушек. Помня, что замковый девичник вышел на тропу войны, с возрастающим подозрением я оглядела утопающую в глубоких тенях комнату. Похоже, пришло время ставить на дверь охранные заклятия, иначе покои окончательно превратятся в проходной двор! Без колебаний вытащила розу из вазы, чтобы выбросить в окно. Цветок стоял без воды, удивительно, как до вечера дотянул и весь не осыпался. Неожиданно оказалось, что полумертвый, увядающий бутон испускал демонически божественный аромат: нежный, тонкий. Всю жизнь ненавидела розы, но не удержалась – жадно втянула в себя запах, достойный благовония от королевского парфюмера. Сердце, только-только стучавшее так заполошенно, словно перед остановкой, забилось спокойно. Из головы исчез липкий туман, растворился портрет полуобнаженного чародея со звездочками вокруг головы и рельефными кубиками на прессе. В фантазиях их число постоянно менялось от шести до десяти, что физически было невозможно и эстетически выглядело паршиво. Если смотреть трезвым взглядом, а он у меня вдруг протрезвел! В голове мелькнул нежданный образ, как мы целовались с Калебом, и я с таким энтузиазмом попыталась закинуть ему на пояс ногу, что на новом платье затрещал подол. Другими словами, мой женишок воспользовался ситуацией и прижал меня к кухонному прилавку! Потакать желаниям девушки в приворотном опьянении так же низко, как… как… Низко, в общем. – Куда ты делся?! – рявкнула в пустоту. – Я приду тебя проклинать! Вопрос был риторический, ответа на него никто не ждал, но Калеб отозвался четко и спокойно, словно стоял за спиной. – Я в своем кабинете, Эннари, приходи. От неожиданности я подавилась, закашлялась и вдруг обнаружила, что энергично жую горькие розовые лепестки. Бутон оказался наполовину общипанным, словно я превратилась в голодную козу! Спасибо темным демонам, вовремя успела остановиться и не начала обгладывать черенок с шипами. – Гадость какая! Скривившись от отвращения, я швырнула розу в вазу без воды и замерла от возникшей догадки: стоило понюхать… ладно, слопать цветок, как меня моментально отпустила любовная лихорадка. – Да быть не может… – протянула я и наклонилась, чтобы снова втянуть воздух возле завядшего цветка. – Может, – раздался сверху голос Калеба. – Ты еще на связи?! – Ты же ее не разорвала. – Готовься! – пригрозила я и, неся за собой шлейф из теней, покинула покои. Кабинет Грэма раньше принадлежал пресветлому и находился на первом этаже, сразу после семейной галереи. С этой комнатой, как и со многими в замке, у меня тоже были связаны кое-какие воспоминания. Однажды я спряталась от Эбигейл в шкафу, а потом пришлось ждать, когда Калеб уйдет. Вылезать из убежища при свидетеле было стыдно, но он словно пустил корни в кресло и несколько часов не выходил из-за стола. Что-то писал, чертил и читал, будто специально хотел меня помучить. В конечном итоге я так утомилась, что заснула, а когда открыла глаза поздним вечером, обнаружила себя накрытой пледом. Вряд ли это сделал Вайрон. Я ворвалась в кабинет, и в сторону Калеба, сидящего за письменным столом, мгновенно полетел сгусток темной магии. Светлый чародей никак не пытался развеять проклятие и не моргнул глазом, когда шар остановился практически у его лица. Внутри пузыря беспрерывно перетекал подвижный черным дым. – Пожалуйста, – прокомментировал жених, намекая на розу. В голову пришла непривычная мысль, что мужчину, спасшего невесту от любовного помешательства, проклинать неловко, но я из принципа не пожелала признать, как сильно он облегчил мне жизнь: – Любовная лихорадка прошла бы через пару дней сама собой! – Это были бы чудесные дни, скажи? – сыронизировал он. – Не хуже остальных! – отрезала я. – Ты не имел никакого права целовать меня, пока я была не в своем уме! – Давай начистоту, ты мне задачу вовсе не облегчала, – заметил он и, поморщившись, пальцем отщелкнул шар подальше от своего лица. Проклятие отлетело на середину комнаты, как большой мыльный пузырь. – Ты и рад воспользоваться удачным моментом! – издевательски протянула я. – Совесть не мучает? – А тебя? – Вообще-то я здесь пострадавшая сторона! – Не хочу показаться мелочным, Эннари, но именно ты опоила меня приворотным зельем. Замечание было справедливым, но я все равно недовольно вопросила: – Оно на тебя даже не подействовало, а ты все равно решил получить компенсацию? Между прочим, я проявила сознательность: ушла на самоизоляцию. – У меня сложилось впечатление, что изолировалась ты в моей комнате, – напомнил Калеб, что я вела себя как последняя дурочка. Святые демоны, такой позор можно пережить, только закопавшись в могиле или в каком-нибудь саркофаге, прикрывшись гранитной плитой! – Я уехала в столицу, но ты и там меня отыскал! – Грешен, – развел он руками, – но, заметь, я два дня достойно держал круговую оборону. – Так и держал бы дальше! – Ты была такой убедительной… – Как это по-мужски – сваливать вину со своей больной головы на женскую здоровую! Тут случилась заминка, ведь очевидно, что от любовной лихорадки я находилась не в своем уме. В смысле, ум-то был свой, но он лишний раз меня не беспокоил и в основном не подавал признаков жизни. – То есть бабкиной мастерской в качестве извинений тебе недостаточно? – резюмировал Калеб. – Давай договоримся: я забуду о привороте, а ты забудешь о поцелуе. По-моему, прекрасное предложение. – Не собираюсь я ничего забывать! До конца жизни запомню! – Хорошо. – Губы Калеба растянулись в ленивой улыбке, и на щеке появилась ямочка, заставляющая меня чувствовать себя очень странно, словно опять под приворотным зельем. – Согласен! Ничего ни в коем случае не забывай, Эннари. Ты же понимаешь, что только кретин будет сожалеть о том, что поцеловал красивую темную чародейку? Напомнишь мне лет через пять и снова порадуешь. – Святые демоны! Мне даже проклинать тебя этой прекрасной магией расхотелось! Щелчком пальцев я развеяла готовые атаковать чары: сфера лопнула, брызнув в разные стороны серым дымком.