Флакон был ополовинен, леденцы от кашля закончились, и заедать стало нечем. Пришлось набраться сил и дохлебать, а закусить чем бог послал, то есть ничем материальным, только воздухом и бранным словом. Я вышла в коридор, готовая к новым экспериментам. Калеб стоял, сложив руки на груди и привалившись плечом к косяку своей двери. Ждал меня. Какая умница! Зря на мужчин наговаривают, что они совершенно неуправляемые без черной магии. Некоторые из них очень быстро поддаются дрессировке. – Ты знаешь, что делать… – произнесла я, приблизившись. Он не торопился предоставлять по-мужски большую ладонь, чтобы на ощупь оценить температуру, а спросил: – Ты в курсе, что успокоительная настойка от лихорадки не помогает? – За дуру, что ли, меня принимаешь? Я еще съела леденцы от кашля, – проворчала я. – И как? Абсолютно уверена, что мы говорим о разных вещах. – Сам не видишь? Без изменений, – коротко отрапортовала я. – Зато есть один несомненный плюс. – Какой? – вежливо поинтересовался он. – Я по-прежнему чувствую себя паршиво, но меня это больше не беспокоит. – Очень интересный подход к лечению лихорадки, – насмешливо резюмировал Калеб и любезно предложил: – Давай поступим по старинке и вызовем из столицы знахаря? – Да мне и так уже нормально, – отмахнулась я и широко зевнула, обнаружив второй плюс в валерьянке. После выхлебанного флакона успокоительного я была не просто спокойной, как бронзовый отец-основатель на площади перед мэрией, а еще засыпала прямо на ходу. Вообще, Брунгильда дала замечательный совет выпить успокоительного. Пока не ослабеет действие приворотного зелья, Калеб будет казаться мне самым соблазнительным мужиком во вселенной, но валерьянка определенно позволит пережить эти страшные дни достойно. В смысле, не кидаясь семь раз на дню в соседние покои, чтобы потрогать лобик. Ну и не проклясть ни в чем не повинную Люсиль, которая просто рядом стоит и ведать не ведает, что обязана стать госпожой Грэм. – Спокойной ночи, – махнула я рукой Калебу. – Сейчас середина дня, – напомнил он. – Ага, знаю. – Эннари, – уже в спину позвал он, – на всякий случай не опечатывай дверь магией, просто закройся на ключ. Не хочется ее снова ломать, если что. Окатив его выразительным взглядом, я ввалилась в комнату, щелкнула три раза замком. Приложила ладонь, чтобы поставить печать, но передумала. Вряд ли она выдержит второй набег от Калеба Грэма. Он же самый сильнейший маг Сартара! И почему эта мысль меня страшно волновала? Не сейчас, конечно, а в глобальном плане. Я проснулась через несколько часов, в темноте гостевой спальни и с осознанием, что до помешательства влюблена в Калеба Грэма. Некоторое время лежала неподвижно, выдыхая запах горьковатого увядания – запах яблочной падалицы и первых осенних костров, принесенный услужливым ветром, – и пыталась выкинуть из головы эту абсурдную мысль. Но во время сна без сновидений идея успела пустить корни и выкорчевываться не хотела. Кое-как соскребя себя с кровати, я добралась до ванной и поплескала в лицо ледяной воды. Глянула в зеркало и немедленно поплескала еще, надеясь смыть с себя физиономию бледного странного существа с сухими губами и неестественно расширенными зрачками. Клянусь, если бы некромант сейчас выбирал нового домашнего питомца, то принял бы меня за умертвие и отверг как самого жалкого представителя воскрешенных. С решимостью, явно достойной лучшего применения, я направилась в соседние покои, чтобы вытащить из подушки Калеба спрятанный платок. Помня, как вломилась в прошлый раз, а он сидел в кресле, рисковать не стала: приложила ладонь к двери и проверила гостиную со спальней с помощью магии. Комнаты были пусты. Я взломала замок и все-таки позвала: – Калеб, ты здесь? В ответ тишина, в которой ощущалось неодобрение от нахального вторжения. – Чудно, – пробормотала я и направилась в спальню, где на большой кровати со столбиками, но без балдахина лежала заветная подушка. От движения в комнатах пробуждались магические огни. Приходилось их мигом тушить, чтобы никто с улицы на заметил, что в гостевых покоях загорается свет. Я забралась на постель, вытащила из-под одеяла нужную подушку и уже практически расстегнула пуговки, готовая запустить руку в перья, как за спиной прозвучало: – Эннари, что ты делаешь в моей кровати? Какой замечательный и своевременный вопрос! На меня нахлынуло страшное осознание, что под действием любовного зелья я едва не совершила вселенскую ошибку. Приворот пройдет, а Калеб Грэм останется моим мужем на веки вечные, пока смерть не разлучит нас. И не факт, что разлучит! Я не знаю, написал ли он завещание, в котором запрещал всяким приблудным некромантам приближаться к его останкам и воскрешать. – Хотела взять взаймы подушку, – ляпнула, что пришло в голову. – На моих спать просто невозможно, снится страшная ересь, хоть вообще не засыпай. Я обернулась и натуральным образом застыла. Он стоял посреди комнаты в одних домашних штанах на завязках, так низко сидящих на узких бедрах, что становилось очевидным – под ними не было ничего, кроме костюма «ослепляющая нагота». Влажные волосы льнули к шее и оставляли на плечах капли воды. – Господи, Энни, ты отвратительно выглядишь! – произнес он с тревогой в голосе и двинулся к кровати. – Уверен, что у тебя жар. Тебе точно нужен лекарь! Давай лоб потрогаю! – Нет! – рявкнула я, выставив вперед раскрытую ладонь, и прижалась к изголовью кровати спиной. – Не подходи, иначе я тебя огрею заклятием неподвижности! Ты почти голый! Мысленно я попыталась вспомнить пятнадцать проклятий, но почему-то начала перечислять названия мускулов. Пресс, косые мышцы живота, что-то там на руках… знала, как они называются, из краткого курса некромантии, но вспомнить не удавалось. В общем, разбор красивого торса на составляющие явно не способствовал стойкости перед соблазном. – Ты что, стесняешься? – изогнул этот «соблазн» брови и поставил руки на пояс. Мускулы стали рельефнее, резко очертились ключицы. Матерь всех демонов, за что ты так со мной? – Я что, никогда не видела мужского торса? – фыркнула презрительно. – Просто боюсь, что заражу тебя лихорадкой. Держи дистанцию и не шевелись. Для вида я даже покашляла. По-моему, получилось не очень естественно. – Уверен, что от легкого насморка не издохну, – хмыкнул он, вполне серьезно собираясь потрогать мой лоб. Если бы он только знал, сколько при мысли об этом прикосновении у меня появилось фантазий, то сильно подивился бы. – Калеб, ради всех святых демонов, просто замри! И немедленно надень рубашку! – Я не могу надеть рубашку, не шевелясь, – заметил он. – Можешь сделать так, чтобы она сама на меня наделась? Вещи в гардеробной. «Ну что, светлый чародей, попался? – осклабилась внутри меня темная магия. – В обмен на чары я хочу твою душу, тело и еще раз тело!» Магия, на кой демон нам сдался Калеб Грэм с его душой, телом и прочими высокоморальными тараканами? Нет, понятно, что сейчас он нам очень-очень нужен, просто до зарезу, но что мы с ним будем делать потом? Он же нас лекциями о хороших манерах изведет! Что за жлобство, честное слово?! Из него черный прислужник как из меня фея-крестная! – Калеб, я не собираюсь заключать с тобой сделку! – осуждающе воскликнула я. – Отомри и отправляйся за одеждой. Мы понятия не имеем, что у меня за хворь. Вдруг она передается через трение кожи… прикосновения… вообще просто передается, как черная чума? – В таком случае я уже подхватил этот недуг, когда нес тебя в кровать. – Вряд ли. Мы были в одежде. – Я трогал твой лоб. – Уверена, что днем я была незаразная. Иди уже! Одевайся! – повелительным жестом указала в сторону чулана, в котором в моих покоях была гардеробная. Едва он скрылся из спальни, я соскочила с кровати. Запутавшись в юбке, чуть не рухнула на ковер, но, несмотря на почти непреодолимые трудности, успела сбежать. Оказавшись на своей территории, привалилась спиной к двери и вдруг осознала, что одной рукой прижимаю к боку сворованную подушку! – Проклятие, Энни! Она-то тебе зачем? И ладно бы взяла ту, в которой был спрятан платок Люси – в этом случае глупый грабеж имел бы смысл. Я стащила абы какую подушку в шелковой наволочке, пахнущей ледяным благовонием Калеба! Словно подсознательно собиралась ею защищаться, если бы он передумал надевать рубашку и скинул штаны. Ну… или ею же оглушила, чтобы не сбежал обратно в гардеробную и не оделся в глухую рясу. Следовало признать, что близость объекта вождения действовала на меня отупляюще и заставляла забывать абсолютно все ведьмовские принципы. Решено! С этой минуты ухожу на самоизоляцию. В конечном итоге действие приворота закончится, а цель завоевать весь мир останется. Раздался тихий стук в дверь. От неожиданности я едва не подскочила. – Это я, – произнес «ходячий соблазн» из коридора. Решено! Последний раз на него смотрю и ухожу на самоизоляцию. Спрятав подушку за дверью, я выглянула наружу. Калеб был пристойно одет. В руках он держал еще одну подушку. Он же не пришел, чтобы поспать вместе? – Держи, – произнес он, протягивая ее мне. – Ты сказала, что на твоих невозможно спать. – Точно… – Я зачем-то забрала и вторую подушку, хотя было очевидно, что теперь ими можно обложиться с головы до ног, чтобы не скатиться с огромной кровати и не расшибить лоб. В моем случае, возможно, именно удар о пол помог бы вернуть стремительно исчезающий разум. – Ты уверена, что знахарь не нужен? Выглядишь неважно. – Необязательно быть таким честным, Калеб Грэм, – буркнула я. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Эннари. – Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно что-то хотел сказать, но вновь передумал, развернулся и уверенной походкой пересек расстояние между нашими покоями. Меланхолично хотелось посмотреть, как за ним закроется дверь, но я поборола недостойное темной чародейки желание и заползла обратно в логово. На самоизоляцию. Спасение пришло утром! Нет, меня вовсе не отпустило, более того, кажется, стало даже хуже: воображаемый Калеб Грэм теперь был не просто полуобнажен – вокруг его головы летали маленькие блестящие звездочки. Но в почтовой шкатулке появилось послание от торговца недвижимостью, хотя раньше следующей недели вестей я не ждала. В конверт он вложил черно-белую карточку мрачного каменного особнячка в один этаж, с эркерным окном и остроконечной крышей с каминной трубой. Просто чудесный старый дом! На обратной стороне был написан адрес в одном из респектабельных предместий столицы, а еще стоимость… Пару раз я приближала карточку к глазам и отдаляла, почти уверенная, что любовный дурман окончательно затуманил мозг и испортил зрение. Особнячок под магическую лавку был хорош, но цена безнадежна для моего кармана. Уныло я открыла приложенную записку. Торговец говорил, что мы «чуточку» не вписались в озвученную сумму, но хозяин, светлый маг, узнав, что лавкой заинтересовалась одна из внучек пресветлого, готов обсуждать цену и хочет встретиться лично. Сегодня, в три пополудни. Не медля ни секунды я отправила ответ, что непременно буду в указанное время, и начала собираться. Вернее, остановилась в дверях разграбленной гардеробной, вновь обнаружила бардак и страшно разозлилась. От дурного настроения отправила девице, искромсавшей мое любимое платье, проклятие путаницы, когда у человека на одежде сами собой затягивались узелки и спутывались все завязки. Пусть сегодня срезает одежду теми же портняжными ножницами, что выстригала из серебристого лифа цветочек! С самым мрачным видом я выбрала платье, пострадавшее меньше остальных, и отремонтировала с помощью магии. Понятно, что через пару недель рукав все равно оторвется и придется нести платье к модистке или просто выбросить, но на короткую поездку до столицы и обратно точно хватит. Через десять минут я стояла на пороге дедовского кабинета и следила через отражение в зеркале, как он с недовольным видом подвязывал форменный плащ королевского мага. Пока Парнас наводил блеск и буравил меня недовольным взглядом, старенький камердинер мягкой тряпочкой полировал золотое навершие магического посоха и изучал в нем мое искривленное отражение. Другими словами, они, похоже, были не очень рады меня видеть с саквояжем в руках. И только мэру Догеру было глубоко наплевать, зачем темная Истван явилась с утра пораньше. Он злобно раздувал занавески, притворяясь не призраком, а свободным ветром, хотя все окна были намертво законопачены. Дед ненавидел сквозняки. – Доброе утро, дедушка! – улыбнулась я его отражению. – Калеб сказал, что ты приболела, – отозвался он. – То есть вы знали, что младшая внучка болеет, и даже не навестили меня в гостевой башне, – укоряюще сощурилась я. – За тобой присматривал жених, – недовольно отозвался тот. – Как самочувствие? Выглядишь хорошо.