– Тогда метнись в чулан и достань котелок. Торговец сорвался с места и скрылся за обшарпанной дверью. До меня донесся звон битой посуды, грохот разлетевшихся кастрюль. Минуты не прошло, как он вернулся и бухнул передо мной новенький котелок с ручкой, оплетенной кожаными полосками. – Вот почему надо сначала проклясть, чтобы потом все начали нормально работать? – покачала я головой и достала из кошелька деньги. – Держи. Он замахал руками. Видимо, хотел отдать посудину в дар. – Бери, бери, – настаивала я, пододвигая чеканную монетку. – Я же не грабительница какая-то, а честная темная чародейка. Торговец пришел в страшное возбуждение. Мычал, пучил глаза, показывал три пальца и, в общем-то, всем видом что-то пытался до меня донести. Угадать никак не удавалось. Наконец отчаявшись, он вытащил из жестяной коробки под прилавком три монетки номиналом поменьше, рядком выложил на столешнице и пододвинул в мою сторону. – Сдача! – догадалась я. – Можешь оставить себе. Приступ жадности начался быстрее, чем успела договорить. Оставлять три монеты на чай из-за какого-то мелкого проклятия – страшное расточительство! – Хотя лучше заберу. – Под изумленным взглядом торговца я сгребла мелочовку с прилавка и ссыпала в кошелек. – Мне эти деньги нечеловеческим трудом достались. Я до конца жизни лимит добрых дел исчерпала. Благословляю на хорошую торговлю. Он испуганно замычал и схватился за горло. – Не переживай, это просто присказка и никакого добра не несет. Или ты о голосе? – догадалась я. – К ночи запоешь в церковном хоре. Торговец икнул. – Так ты не пел? Никогда не поздно начать, – усмехнулась я и вышла из торговой лавки. Мы уже выехали с рыночной площади и бодро катили в сторону городских ворот, когда на дне котелка обнаружилась бумажка. Недоуменно нахмурившись, я вытащила этот неровно оторванный клочок. «Три монеты», – было написано на нем. – Все-таки ограбила… Ценник был сжат в кулаке и превращен в пепел. В Истван мне удалось вернуться раньше деда, и я не стала откладывать на завтра пакость, которую можно было совершить сегодня. Без зазрения совести взломав замок на двери, я вошла в его кабинет и вытащила из бутылки с призраком заговоренную пробку. – Добро пожаловать в замок Истван, господин мэр. Желаю вам прекрасной посмертной жизни. Плененный мэр вырвался на свободу злым сквозняком, заставив отодвинуть бутыль на расстояние вытянутой руки. Разнося по комнате запах кислого вина, он принялся туда-сюда метаться: то взлохматит гардины, то зазвенит стеклами в книжном шкафу. С чувством глубокого удовлетворения я поднялась в гостевую башню и вспомнила про паутину. Быть точнее, обнаружила паутину на двери и мгновенно вспомнила… Должна признать, если бы в королевстве проводили конкурс на лучший способ ограбления, то мне достался бы главный приз! В магической ловушке застряли мужской пиджак, сапог, прилипший подошвой и понуро повесивший голенище, лакейская ливрея, чья-то выдранная прядь волос и топор. Что здесь делал последний, было страшно представить, оставалось надеяться, что никто этим суматошным днем не пострадал и не облысел. Нагнувшись, я дернула паутину за уголок. Выпустив в воздух черный дым, липкая сетка мгновенно растаяла. Вещи рухнули на пол. Одежда была небрежно отброшена с порога легким движением ноги, сапог я мстительно пнула, а топор забрала. Ведь полезная в девичьем хозяйстве вещь! Дед появился через пару часов. Я успела отмокнуть в ванной и заплетала косу, глядя в заговоренное зеркало. Отражение внезапно подернулось рябью, тесная гардеробная растаяла. Возник Парнас в полный рост, одетый по форме главы магического совета. В жизни бы не подумала, что он, пресветлый чародей, важно носящий белый плащ, воспользуется шпионскими чарами тетушки Мириам. – Добрый вечер, дедушка, – вежливо поздоровалась я. – Как самочувствие? Вы выглядите взволнованным… – Да как ты посмела, Эннари Истван?! Он пришел ругаться из-за проклятого лавочника, злобного призрака в кабинете или из-за всего сразу? Глава 4. Курс молодой невесты От дедовского поистине грозного рычания, вырвавшегося из зеркала, с некоторых вешалок упали платья и на комоде зазвенели флаконы с цветочными благовониями. На стене заискрил единственный светильник, намекая, что светляки готовы окочуриться от страха и больше не стоит пугать нежных созданий. – Это был риторический вопрос? – не испугавшись взбешенного родственника, спросила я. – Нет! – Тогда, дедушка, пожалуйста, уточните. Я сегодня столько всего посмела в городе сделать, что хотелось бы знать, за что именно меня отчитывают. Вообще, теперь мне было доподлинно известно, почему Парнас не появлялся в соседнем городе и принимал просителей строго один раз в месяц. Непременно в тронном зале, где от торжественно-помпезной обстановки вешались даже мыши. Если уж меня хитрые жители умудрились гонять по улицам до самого вечера, что говорить про светлых чародеев, обязанных жить по законам добра, служения людям и радеть за мир во всем мире. Демоны не позволят соврать, лучше бы мне получить это бесценное знание с чужих слов! – В моем кабинете летает покойный мэр Догер! – с возмущением объявил Парнас. – Так вы уже встретились! – изобразила я фальшивую радость. – Мне сказали, что вы были лучшими друзьями. – Мы друг друга на дух не выносили! – ругался дед. – А теперь ты его вывезла из города и поселила в башне. – То есть вы точно не сживетесь? Святые демоны, как неловко получилось! – продолжала я корчить дурочку и для пущего эффекта даже прикрыла рот ладошкой. – Что же теперь делать? – Отзови сделку и развей этого паршивца! – велел дед, поубавив и ярость, и громкость. – Прежде чем заключать соглашения с нечистью и кого-то заводить в чужом доме, нужно спрашивать разрешение хозяина этого дома. Не понимаю, почему я должен объяснять элементарные вещи взрослому человеку! – Дедушка, раз зашла речь о хороших манерах, хочу уточнить: к мужьям правило относится? Парнас начал меняться в лице. – Ну как же? – с невинным видом развела я руками. – Помнится, вы тоже заключили сделку, поставили родовую печать и без разрешения завели в моей жизни Калеба Грэма. Не сочтите за дерзость, просто в голову пришло… Я спокойно встретилась глазами с пресветлым. Казалось, что сейчас он выйдет из зеркала и отходит меня розгами, как маленькую хулиганку, по тому месту, на котором обычно послушные девицы сидят. – Эннари Истван… ты что же, поселила призрака, чтобы тыкнуть меня носом, как котенка? – с вкрадчивым восхищением уточнил он и вдруг заметно дернул глазом. – Я бы не посмела. Просто решила, что с мэром вы наверняка не заскучаете. Опять-таки, всегда будет с кем поговорить, – клятвенно заверила я, даже руку к груди прижала. – Но должна признать, мне нравится ваша аналогия. На редкость точная. – Нахалка! – Резким взмахом руки Парнас погасил связь. В зеркале появилось мое ухмыляющееся отражение, и откуда-то из глубины замка донеслось дедовское злобное восклицание: – Нет, ты слышал эту девчонку? – обратился он к невидимому собеседнику. С мэром, что ли, уже принялся разговаривать? А говорил, что не сживется. – Дедушка, боюсь, что я тоже вас слышу, – заметила я. – Да как такое возможно?! – взбеленился он. – Когда заклятие ставит тетушка Мириам, возможно все. Если мысль о нечисти в кабинете вам невыносима, то просто посадите господина мэра в бутылку. Калеб с вами? Пусть лучше он ловит. Он относительно живуч и вряд ли свернет себе шею. – Относительно кого? – взбесился Парнас. – Относительно мэра, естественно. Догер-то уже помер, – развела я руками, хотя собеседник меня не видел. – Нахалка! – Вы повторяетесь, дедушка. – Отлучу от дома! – серьезно пригрозил дед. – Главное, при этом не забудьте разорвать свадебный договор, а то выйдет неловко. По зеркальному полотну вдруг пробежала молния. С хлопком в разные стороны разлетелись голубоватые искры. Заклятие, наложенное теткой, было полностью уничтожено. Ужин в теплой семейной компании мне пришлось пропустить. Для любовного зелья не хватало последнего ингредиента, который Брунгильда таинственно назвала «любая часть светлого мага», и его нужно было незаметно раздобыть. Я с большим удовольствием использовала бы какую-нибудь жизненно важную часть этого светлого мага, но была вынуждена поумерить кровожадность и успокоиться парой волосков с расчески. Ужин попросила принести в комнату. Сытно и от души поев, я прислушалась к тишине в гостевой башне, потом проверила часы. В столовой сейчас подавали горячее, так что время для визита к соседу было отличное – Калеб наверняка уплетал мясо и делал вид, будто не замечал алчных взглядов Эбби, украдкой отправленных в его сторону. Я вышла из покоев. Ни пиджака, ни сапога, ни ливреи на полу не валялось, видимо, конфискованные паутиной вещи забрали слуги. С независимым видом, словно просто прогуливалась туда-сюда от одной двери к другой, я пересекла расстояние, разделяющее покои, и тихонечко постучалась. Так сказать, для проверки связи. В ответ донеслась тишина, связи ожидаемо не было. Воровато проверив через плечо пустую лестницу, я в два счета взломала замок, скользнула в сумеречную комнату, озаренную приглушенными светляками, и тихонечко прикрыла за собой дверь… Калеб с расслабленным видом сидел в глубоком кресле, положив ногу на ногу. В руке он держал хрустальный бокал с крепким алкоголем. Закатанные рукава рубашки открывали красивые крепкие предплечья. Во взгляде, обращенном ко мне, светилось острое любопытство. Тишина в комнате стояла оглушительная, а я стояла в этой тишине возле двери и понимала, что пора что-то соврать. – Я стучала, но ты не ответил. – Поэтому взломала запертую дверь, – с усмешкой кивнул он и, не сводя с меня льдисто-прозрачных глаз, поднял к губам бокал. – Решила, что ты не услышал, – нахально заявила я. – Эннари, просто скажи, что ты хотела найти в моих покоях, и, возможно, тебе это достанется, – предложил он. Выглядел он, прямо сказать, утомленным. Похоже, не у меня одной сегодня выдался сумасшедший день. После такого дня очень хотелось сварить какую-нибудь часть светлого мага, притом не ради зелья, а просто так, из любви к искусству и для успокоения нервной системы. На кофейном столике теснились тарелки, прикрытые серебряными колпаками. Видимо, Калеб тоже решил пропустить трапезу с шумными, суетливыми родственниками. – Вообще, ты не спустился в столовую, и я подумала, что киснешь тут один над ужином, – выкрутилась я.