– Ты знал, что я приду? – удивилась Ирис. Вместо ответа Люка улыбнулся еще шире и теплее. В этот момент зазвучала песня, которая нравилась Ирис. Первый раз за многие годы она почувствовала, что находится в правильное время в правильном месте. Сейчас ей бы не хотелось оказаться нигде больше. Может, это и есть счастье? Понимать, что лучшее место на свете – прямо здесь? Усаживаясь за стол, Ирис прислушалась к словам песни Лесли Файст, канадской певицы, чья новая композиция звучала последние месяцы на всех радиостанциях Испании: Secret heart, What are you made of? What are you so afraid of?[5] – Я жду, что ты откроешь мне очередной секрет, – Ирис приподняла одну бровь. – Чем отличается сегодняшний столик? Перед тем как ответить, Люка отпил шоколада из чашки. Взгляд Ирис медленно скользил от высокого ворота его бирюзового свитера вверх, к красиво очерченным скулам, лучистым глазам, благородному лбу и шапке темных волос, тронутых тусклым серебром ранней седины. Люка поставил чашку на блюдце и объявил: – Это самый терапевтический из всех столов в кафе. – То есть? – спросила Ирис, пока хозяин заведения наливал ей шоколад. – Он помогает найти свет в конце тоннеля. Когда садишься за него, понимаешь, что худшее, что с тобой произошло, – на самом деле лучшее из того, что могло случиться. Мысли Ирис невольно устремились к железнодорожному мосту, пустоте под ним и лопнувшему шарику за спиной. Тем не менее она сделала вид, что не понимает, о чем говорит ее собеседник. Ей нравилось терпеливое спокойствие, с которым Люка пустился в объяснение: точно она была маленькой девочкой, а он – заботливым отцом, рассказывающим на ночь сказку. – Год назад мне попалась статья об этом феномене, – продолжил итальянец. – Там рассказывалось про одного японского офицера во время войны в Маньчжурии. Советские солдаты схватили его и бросили в глубокий колодец, где ему оставалось лишь сидеть в темноте в ожидании смерти от холода и жажды. Но среди этого отчаяния один раз в день случалось нечто прекрасное. – Мне трудно представить, что такого прекрасного может случиться на дне колодца, – призналась Ирис. – Оказывается, может. Даже в этой ужасной ситуации пленный каждый день получал подарок. Когда солнце оказывалось прямо над колодцем, его лучи на несколько минут доходили до самого дна. Это было похоже на волшебную вспышку надежды. – И какой же у этой истории конец? – Как ни странно, счастливый. Через несколько дней его спасли однополчане. Несмотря на все случившееся, через много лет после окончания войны он с ностальгией вспоминал эти солнечные мгновения на дне колодца. Ирис окунула круассан в густой шоколад и поднесла ко рту: – Не понимаю, как можно скучать по такому кошмару. – Ты попала в точку! – с энтузиазмом ответил Люка, накрыв своей ладонью руку Ирис. Та поймала себя на остром желании задержать этот момент. Пусть он не отнимает руки. Еще хотя бы пару минут. – Именно потому, что у пленного офицера, в общем-то, не было надежды, радость от мимолетного изменения в его положении и была такой сильной. Позже, после окончания войны, этот японец многого добился, но, несмотря на это, говорил, что никогда больше не испытывал такого пронзительного счастья, как тогда, в лучах солнца на дне колодца. – Хорошая история, – сказала Ирис, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. – Знаешь, о чем она на самом деле? О том, что истинное счастье могут испытать лишь те, кто пережил настоящее горе. Все дело в контрасте. Кто живет в эмоциональном штиле, никогда не почувствует по-настоящему сильной радости. Понимаешь? Давай назовем это «уроком колодца». Он гласит: нужно коснуться дна, чтобы прочувствовать величие неба. – Ты говоришь как поэт. Ты поэт? Я все еще ничего не знаю о тебе. – Я говорю лишь то, что до меня говорили другие, – ответил Люка, явно смутившись. – Кстати, кроме всего прочего, этот стол дает надежду. Ирис улыбнулась и погладила его руку подушечками пальцев. – Но все же… Почему ты ничего о себе не рассказываешь? Нечестно, что ты обо мне столько знаешь, а я о тебе… Казалось, Люка не слушал. Он внезапно прервал ее: – Как ветеран этого кафе, я дам тебе домашнее задание. Сидя за этим столиком, вспомни худшие моменты своей жизни и подумай, чем хорошим они отозвались. – Надеюсь, из меня получится прилежная ученица. – Уже получилась. Но прежде чем приступить к выполнению задания, тебе нужно подойти к барной стойке и попросить у мага, чтобы он тебе кое-что показал. – У мага? – Ну да, у хозяина кафе, фокусника. Вы ведь, кажется, подружились? Люка улыбался, пока краснеющая от смущения Ирис пересказывала, что произошло вчера. – Хотел бы я посмотреть на этот трюк с часами, – сказал он. – Знаешь, тебе повезло. Я давным-давно не видел фокусов в его исполнении. – Это было очень неожиданно, – призналась Ирис. – Часы, которые он мне подарил, очень странные. Мне кажется, они одновременно и работают, и не работают. Смотри. Она достала часы из кармана пальто и положила на стол. Стрелки по-прежнему стояли на двенадцати, но при этом механизм не переставал тикать, хотя это можно было расслышать, только прижав ухо к циферблату. – Любопытно… – Люка прислушался. – Может, предназначение этих часов вовсе не в том, чтобы показывать время? – Потом он поднял глаза и напомнил: – Иди, тебя ждут. Ирис посмотрела на бармена и обнаружила, что тот улыбается. – У него для тебя хорошие новости, – тихо сказал Люка. – Что ты имеешь в виду? – Иди и поговори с ним, – он легонько коснулся губами руки Ирис, перед тем как отпустить. Она встала из-за стола и направилась к барной стойке. Прежде всего она решила поблагодарить хозяина кафе за предыдущий вечер. – Мне бы хотелось еще раз увидеть один из ваших фокусов. Вчерашний был восхитителен. – Это невозможно, – ответил он, неторопливо протирая стаканы, точно в его распоряжении было все время мира. – Почему? – Знаете, в чем секрет магии? – бармен неожиданно приостановил свое занятие. – Нет. – Правильное время. Для каждого фокуса есть идеальный момент. Сомневаюсь, что такой, как вчера, скоро представится еще раз. Догадываетесь почему? Ирис пожала плечами. – Фокус, который никому не нужен, не имеет смысла. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Кстати, вы поняли, что вчера появилось в вашем кармане? – Часы. – Неправильно. Ирис растерялась. Похоже, иллюзионист не шутил. Находиться рядом с ним было ужасно сложно и одновременно невероятно легко. Ошеломляющее сочетание. – Скоро сами поймете. А сейчас, если не ошибаюсь, я должен вам кое-что показать? Он снял то, что Ирис в первый момент приняла за картину. До этого ее скрывали ряды бутылок. Стоило взглянуть на заключенное в деревянную рамку полотно, как Ирис поняла, что это никакая не картина, а тщательно выведенный синей краской отрывок из детского рассказа. ХОРОШИЕ НОВОСТИ …Никогда не забывай следующего: у каждого чувства есть оборотная сторона. Чувствовать себя несчастным означает иметь возможность быть счастливым. Это хорошая новость. Когда ты один, ты понимаешь, как хорошо иметь компанию. Это хорошая новость. Должно что-то болеть, чтобы понять, как хорошо, когда ничего не болит. Это хорошая новость. Никогда не стоит бояться печали, одиночества и боли. Они доказывают, что существуют радость, любовь и успокоение. Это хорошая новость.