Ирис в задумчивости вернула картину фокуснику. Подойдя к столу, она обнаружила, что Люка уже исчез. Она сунула руку в карман и почувствовала себя спокойнее, нащупав там часы. Ирис ничего не понимала в происходящем, но, к своему удивлению, обнаружила, что привыкла не терять терпения. В конце концов, за минувшие сутки два особенных мужчины подарили ей пару особенных часов. Когда собака от счастья лижет твою руку Ирис вышла из кафе, мечтая о новой встрече с Люка. Она стремительно в него влюблялась, и это ее пугало. С ней уже давно не случалось ничего подобного. И в других случаях ничего хорошего это не приносило. До сих пор любовь для нее была похожа на пробежку к вершине скалистой горы, после которой следовало падение в пропасть без возможности быть спасенной. Она не хотела опять через это проходить. Однако она чувствовала, что в случае с Люка уже перешла невидимую черту, после которой нет пути к отступлению. Ей вдруг показалась невозможной жизнь без волшебного кафе и разговоров с итальянцем. Но даже так она чувствовала себя в океане сомнений. Может, она до сих пор была слишком скромной? Может, нужно быть более податливой и продвигаться в отношениях? Ирис слышала от своих коллег, что у мужчин ее возраста мало терпения. Если женщина, на которую они положат глаз, не показывает интереса, они просто закидывают удочку в другие воды. Является ли Люка обычным соблазнителем? Почему он никогда не говорит о себе, как большинство других мужчин? Размышляя об этом, Ирис добралась до приюта для животных в пригороде, туда, где маленькая собака ждала большой любви. По громкости какофонии – лай и удары лап о металлическую сетку – Ирис поняла, насколько велика колония бездомных собак. А по уединенности места можно было догадаться, что приют посещают нечасто. Позвонив в звонок, она подумала, правда ли, что собак в приютах держат ограниченное количество времени – несколько недель, по истечении которых животных, если их никто не взял, усыпляют. Но ужасные мысли рассеялись, когда дверь открыла пожилая дама лет семидесяти с лишним. – А, так это ты, наверное, звонила по поводу маленькой собаки? – спросила женщина, жизнерадостно улыбаясь. Ирис кивнула, и хозяйка приюта повела ее между вольерами в ту часть, где размещались собаки размером поменьше. Они прошли мимо пуделей с полинялой шерстью и собак неопределенной породы, показавшихся Ирис несколько агрессивными. Наконец они остановились перед клеткой, в которой сидела собака с белой шерстью в черных пятнах. Одно пятно закрывало глаз, делая псинку похожей на пирата. Оказывается, именно так ее и звали: – Привет, Пират! – сказала женщина. Пес стал бодро крутить хвостом и скрести решетку короткими лапами. – Он не так уж и отличается от картинки в объявлении, – сказала Ирис, разрешив Пирату облизывать руки, которые она просунула к нему в клетку. Сразу вспомнилась фраза на постере, висевшем в ее комнате в подростковые годы: «Иногда незнакомая собака лижет тебе руки от радости, а ты не знаешь, куда дела ее поводок». – Это совпадение, – сказала женщина. – Он прибыл к нам только вчера, а картинку для объявления нарисовал месяц назад наш ветеринар. Кстати, ты с ним познакомишься. Ирис твердо решила забрать маленького Пирата, и женщина попросила ее заполнить бумаги. Кроме того, нужно было сделать пожертвование на поддержку приюта. Оставалось дождаться ветеринара – он должен был принести карту прививок и дать некоторые указания. Ирис сидела в крохотном офисе, слушая резкий и хриплый лай собак; бедняги, им не повезло, как Пирату. Наконец дверь открылась, и Ирис даже головой потрясла. Не может быть… Ветеринаром оказался тот, с кем она познакомилась много лет назад. Несмотря на то что он превратился в крупного и практически лысого мужчину, лукавое выражение лица не оставляло сомнений: это был Оливер! Эхо любви – И тебе не кажется невероятным, что я встретилась с ним именно там, причем двадцать с лишним лет спустя? – спросила Ирис, рассказывая Люка о случившемся. Итальянец с интересом слушал ее. День за окном угасал, и в кафе уже включили свет. Он медлил с ответом, и Ирис машинально бросила взгляд на металлическую табличку над дверью. До сих пор она не обращала на нее внимания. ЗАЙДЕШЬ В ПЕЧАЛИ, ВЫЙДЕШЬ В РАДОСТИ Такое утверждение показалось Ирис слишком многообещающим, хотя в кафе действительно происходили маленькие чудеса. – Если немного подумать, объяснение довольно простое, – прервал наконец паузу Люка; как и в предыдущие дни, несмотря на оживленный гул в зале, он говорил тихо, так, чтобы его не слышали другие посетители кафе. – Ты обратила внимание на объявление, потому что картинка напомнила тебе о собаке, с которой ты подружилась в юности. – Легендарный Пилоф! – воскликнула Ирис. – Иначе ты бы просто не заметила это объявление, – продолжил Люка. – Оливер, в свою очередь, нарисовал верного помощника времен его работы спасателем. Наверное, для него это образ идеальной собаки. Так что, видишь, это никакая не случайность. – Не понимаю, к чему ты клонишь… – Я хочу сказать, что в мире гораздо меньше случайностей, чем мы думаем. Я только что объяснил тебе, почему ты встретила платоническую любовь своей юности, но в этой истории с приютом есть кое-что поинтереснее вашей встречи. – Да? И что же? – Важно понять, почему ты встретила его сейчас, а не пять или пятнадцать лет назад, например. Ирис перевела взгляд на ухоженные руки Люка. Ей хотелось, чтобы эти руки легли рядом с ее руками, но ее собеседник был слишком увлечен объяснением своей теории: – Ты встретилась с Оливером именно сейчас, потому что пришло время завершить незаконченную историю. – Что ты хочешь этим сказать? – спросила Ирис, отрываясь от чашки, из которой потягивала шоколад. – Случайность загадочна, но мудра. Если спасатель опять оказался на твоем пути, то на то есть причина. Может, в этот раз тебе предстоит спасти его! Ирис поморщилась. Что, Люка пытается подтолкнуть ее в объятия Оливера? Именно сейчас, когда она, кажется, начинала влюбляться в итальянца, ей вовсе не хотелось воскрешать полудетскую любовь, которая все равно ни к чему не приведет. – Забудь про ветеринара, – твердо сказала она. – Падение в снег, миска супа и все остальное – в свое время это казалось мне очень романтичным, но сейчас я не могу вспоминать случившееся без иронии. Я уже не подросток. – Не можешь вспоминать без иронии? Почему? – Пока мои одноклассницы развлекались на дискотеках, каждую ночь меняя женихов, я, как последняя дурочка, ждала принца на белом коне. Я пряталась в сны, потому что не умела защищать свои желания. – Ну что же, в шестнадцать, или сколько там тебе было, ты не знала, что делать со свалившейся на тебя любовью, и вот жизнь дает тебе еще один шанс. Тебя это не будоражит? Ирис была в ярости. Ей казалось чудовищным, что ее пытаются сдать первому встречному. – Пожалуйста, не злись, – взмолился Люка. – Тут нельзя злиться. Мы за столом прощений. – Я не злюсь, и мне некому и нечего прощать, – ответила Ирис одновременно сконфуженно и рассерженно. – Может быть, но мне кажется, что ты забыла простить саму себя. – Простить себя? Почему ты мне это говоришь? – Ты постоянно переживаешь, что сделала что-то не так или недоделала в прошлом, как будто это что-то может изменить. Почему бы тебе не простить себя и не принять, что ты поступила наилучшим образом в каждой конкретной ситуации? У людей есть право на развитие. Годы проходят не только для того, чтобы появлялись седые волосы. – Ты говоришь как какой-то гуру. Я не вижу никакого волшебства в этом… как ты сказал… столе прощений. – Скоро увидишь, – ответил Люка с таинственной улыбкой. – Знаешь историю про попугая, который говорил «я тебя люблю»? Она мотнула головой в знак того, что никогда ее не слышала, и выпила остатки шоколада, ожидая начала рассказа. Название ее заинтриговало. – Я прочитал ее в книжке одного педиатра, который советовал петь песни детям, чтобы те засыпали. Итак. Главная героиня – девочка Беатрис. Мама ее умерла, а папа постоянно был на работе. После смерти жены он отгородился от дочери и перестал ею заниматься. Девочка росла печальной и одинокой. В школе ее называли Страннотрис, потому что она никогда не хотела участвовать в играх одноклассников. Каждое утро она завтракала в тишине в компании отца, который, просмотрев газеты, убегал в офис. Он работал допоздна и возвращался, когда дочь уже спала. Девочка стала задаваться вопросом, любит ли ее папа или ее рождение просто случайность. Она не могла простить отцу, что тот никогда ее не целовал, не обнимал, не говорил ничего приятного. Или он ее стесняется, или ему интересно только, сделала ли она уроки, взяла ли в школу бутерброд. Шло время, один день был похож на другой, пока однажды на бельевых веревках у окна ее комнаты не появился попугай. Попугай пробрался в квартиру, и девочка уговорила отца оставить его. Отец согласился и даже купил птице клетку, чтобы дочь могла держать ее в своей комнате. Попугай стал повторять слова, которым учила его девочка, возвращаясь домой из школы. И вот однажды птица сделала нечто неожиданное. Беатрис проснулась утром и услышала от попугая: «Я тебя люблю!» Девочка удивилась и подумала, что он, наверное, подслушал это фразу в каком-нибудь из сериалов, что смотрят соседи[6]. На следующее утро девочка опять слышит от попугая «я тебя люблю» и очень удивляется, потому что знает, что не учила этому птицу. После третьего утреннего «я тебя люблю» Беатрис решила разобраться. Ей казалось странным, что попугай повторял эту фразу только утром, а в течение дня говорил лишь то, чему его учила хозяйка. В то же утро девочка рассказала за завтраком отцу про странную фразу и спросила, что он про это думает. Ее всегда холодный отец смутился и побыстрее выбежал из дома. А Беатрис вдруг все поняла и начала плакать от счастья. Девочка поняла, что по утрам попугай повторяет то, что ночью, когда она спит, говорит ей папа. Детский рынок