С большим сомнением она сунула руку в левый карман и обнаружила в нем незнакомый предмет. Им и правда оказались часы. Старинные, с позолоченным ободком и циферблатом из слоновой кости. Массивные стрелки показывали ровно двенадцать. Несколько лет назад эти часы стоили бы небольшое состояние, но сейчас стрелки проржавели и остановились. По залу пробежал вздох удивления. – Эти часы принадлежат кому-либо из присутствующих? – обратился хозяин кафе к зрителям. Никто не ответил. – Значит, они нужны именно вам, – повернулся он к Ирис, а затем добавил тихо: – Я так понял, сегодня вы сидели за столом прошлого. – Но я не вспомнила ничего забытого! – Это особенность стола, – объяснил мужчина. – У него эффект замедленного действия. Увидимся в будущем! Не переставайте посматривать на часы, они помогут вам понять время. Сказав это, он снова обратился к публике: – Прошу вас проводить аплодисментами мою сегодняшнюю помощницу. Ирис смущенно улыбалась, пока ей энергично хлопали, а затем поспешила к выходу. Это место было еще более странным, чем показалось вначале. Карманный психотерапевт Дома первым делом купленная по дороге пицца была отправлена в микроволновку. Пока она разогревалась, Ирис в задумчивости разглядывала окружавшую ее с самого рождения обстановку. Люка прав, многие вещи здесь принадлежали другой жизни. Той, что закончилась вместе с гибелью родителей. Фотографии из совместных поездок, привезенные из-за границы сувениры, книги отца, журналы матери – все это воскрешало в памяти дни, которые уже не вернуть, как ни старайся. Снимая пальто, Ирис подумала, а не проще ли поднять якорь и переехать в квартиру, свободную от эмоционального груза? Туда, где она могла бы создать новые воспоминания? Эта мысль заставила вспомнить об объявлении в газете: «Маленькая собака ищет большой любви». В конце рабочего дня Ирис зачем-то вырезала его и сунула в задний карман джинсов. Она достала сложенный пополам клочок и с улыбкой посмотрела на рисунок собаки, так похожей на Пилофа. Поддавшись порыву, взяла мобильный телефон и набрала указанный в объявлении номер. После трех гудков в тишине пустого дома раздался спокойный женский голос, сообщивший, что это приют и находится он за городом. – Хотите взять собаку или просто приехать к нам посмотреть? – спросила обладательница мелодичного голоса. Ирис отчего-то смутилась. – Понимаете, собака в объявлении напомнила мне песика из моей юности. Мне хотелось бы его забрать, – вдруг сказала она, удивляясь собственным словам. В голосе женщины послышалась улыбка: – Боюсь, это невозможно. У нас нет такой собаки, это просто иллюстрация к объявлению. – Понимаю, – вздохнула Ирис разочарованно. – Но у нас есть другие маленькие собаки, которые ищут большой любви. Если вы к нам приедете, мы с удовольствием вам их покажем. – Я подумаю, – сказала Ирис на прощание. Она достала пиццу из микроволновки, порезала ее и отнесла тарелку на стол. Пережевывая первый кусок, Ирис обнаружила, что из-за собаки совершенно забыла про подарок Люка. Она вернулась в прихожую и вытащила сверток из кармана пальто. Его вид вызвал бурю эмоций – что бы это ни было, вещица доказывала, что Люка существует и думает о ней. Развернув сверток, она обнаружила, что в нем пряталась продолговатая картонная коробочка, а в ней – игрушечное кресло и песочные часы, раскрашенные под человечка в очках. На коробке было написано: «Карманный психотерапевт. Работает даже в августе!»[3] На задней стенке Ирис нашла короткий текст: «Все когда-либо думали о терапии. Но зачем тратить кучу денег на психотерапевта, если можно иметь дома личного врача, готового выслушать нас в любой момент?» Люка совершенно точно решил над ней подшутить, только и всего, решила Ирис. Она достала из коробки листок бумаги с изображением, которое показывало, как нужно посадить человечка. Судя по всему, сеансы были рассчитаны на пять минут. Именно столько времени песок перетекает из верхней половины часов в нижнюю. – Ну что же, покопаемся в прошлом, – сказала Ирис, перед тем как перевернуть часы. – Но лучше уж вспоминать только счастливые моменты. А остальное пусть забудется навсегда. Она взяла еще один кусок пиццы и отправилась на поиски листка и ручки, решив записывать все, что придет ей на ум. Все те вещи, которые когда-то казались незабываемыми, но потом потихонечку начали стираться из памяти, словно серая жизнь, которую она вела после смерти родителей, решила, что срок их службы уже истек. Ирис вернулась в комнату с пожелтевшей от времени тетрадкой в клеточку и огрызком синего карандаша в руках. Уселась поудобнее за стол, установила карманного психотерапевта на кресле и приступила к первому сеансу. «ВЕЩИ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ», – аккуратно вывела она в верхней части страницы. Потом глянула на струйку бегущего песка и с воодушевлением продолжила писать: Бессонные ночи в канун Прихода волхвов[4]. Как мчалась в семь утра в комнату с рождественской елкой, чтобы поскорее развернуть подарки. Первая поездка на двухколесном велосипеде без падений. Путешествие в Тунис с родителями. Мне рассказывали, что я ревела в аэропорту на пути домой, потому что хотела остаться там жить. Поцелуй, который сорвал с моих губ в школьном коридоре самый некрасивый мальчик класса. Оливер и Пилоф. Фильм, из-за которого я смеялась до слез. Цветок, который распустился на тюльпане, выросшем из привезенной отцом голландской луковицы. В этот момент последняя песчинка из стеклянной головы человечка упала на вершину крошечного бархана, отметив завершение пятиминутного сеанса. Терапия получилась короткой, но насыщенной. Ирис обнаружила, что мир вокруг нее затуманился. Воспоминания. Они поднялись со дна души горячей волной и превратились в слезы. – До завтра, доктор, – всхлипнула Ирис. – Спасибо, мне это было нужно. Худшее – оно же и лучшее На следующий день, во вторник, Ирис решила взять выходной. Она не делала этого даже после смерти родителей, поэтому посчитала, что имеет полное право на день свободы. Однако у ее шефа было другое мнение. – У нас есть четкий регламент, – строго заметил он в телефонную трубку, – согласно которому выходные нужно просить за месяц. – Это непредвиденные обстоятельства, – ответила Ирис, добавив серьезности и немного скорби в голос. – Мне нужно завершить процесс усыновления. В трубке повисла небольшая пауза. В конце концов удивление и любопытство одержали верх над желанием призвать подчиненную к дисциплине. – Ты собираешь взять ребенка? – в голосе шефа, отца троих детей, проступил неподдельный интерес. – Мальчика или девочку? А сколько ему или ей лет? – Я пока не знаю, – призналась Ирис, больше не сдерживая улыбки. – И-и-и… это собака. Она повесила трубку, прекрасно понимая, что рискует потерять работу или как минимум получить выговор. Но в тот момент такая возможность показалась ей меньшей из проблем. Захватив объявление с адресом приюта, она вышла из дома. Немного поразмыслив, решила заскочить в кафе. Это был бы уже третий по счету визит в «Лучшее место на свете – прямо здесь», но первый – в утренние часы. Поэтому она не надеялась застать там Люка. Скорее всего, в это время таинственный итальянец должен находиться на работе. Она до сих пор так и не удосужилась ничего узнать о нем! Стоял ясный день. Ирис не спеша шагала по улице, наслаждаясь мягким теплом зимнего солнышка. Пересекая железнодорожный мост, она почувствовала пробежавший по спине холодок. Прошло всего два неполных дня с того момента, как гулкая бездна едва не затянула ее вниз, к серебристым змеям железнодорожных рельс. С тех пор в жизни Ирис не произошло реальных изменений. Она не бросила работу, не вышла замуж, не родила ребенка, просто… Просто приняла решение жить и теперь направлялась в приют, чтобы взять собаку. «Жизнь – странная штука», – подумала она и, не оглядываясь на мост, прибавила шагу. Кафе было открыто. «Лучшее место» распространяло вокруг себя аромат шоколада и свежей выпечки, который откликнулся в Ирис острым голодом. Находясь в прекрасном настроении, она толкнула дверь и вошла внутрь. Седовласый хозяин-иллюзионист самозабвенно протирал барную стойку влажной тряпкой. Среди сидящих в зале Ирис узнала несколько человек, замеченных в предыдущие дни, но никто из них, как и прежде, не обратил на нее внимания. Поиск свободного места не занял много времени – Люка ждал ее за столиком у стены. Она почувствовала, как внутри растет теплый шар, заполняет собой грудную клетку и взрывается фейерверком из солнечных зайчиков. Кажется, последний раз это ощущение посещало ее лет двадцать назад. Итальянец поднял на нее глаза цвета ясного неба над вершинами заснеженных гор и улыбнулся. Он размешивал ложечкой горячий шоколад, распространявший умопомрачительный аромат по всему залу. Напротив него стояла пустая чистая чашка и тарелка с парой горячих круассанов.