Саки закрыла глаза, слушая, как он описывал гибель колонии. Если она не будет открывать глаз и постарается не обращать внимания на смысл произнесенных им слов, если заставит себя не замечать, как дрожал его голос, если прогонит прочь всю ту реальность, с которой не могла смириться, тогда она сможет представить себе, что он все еще там, ждет ее, и ей нужно только сесть в шаттл и отправиться к нему. "Система передачи данных начинает сбоить. Эта планета сурова, и теперь, когда наша колония уже не способна предпринимать попытки превратить ее в подходящее для проживания место, все начинает ломаться, все наши старания кажутся тщетными. Энтропия превратит всех нас в прах. Вероятно, это мое последнее письмо, но, может быть, когда ты прилетишь, тебе удастся увидеть меня в Хрониках. Продолжай бороться. Живи за нас обоих. Я люблю тебя". – Мам, ты здесь? – спросил Кензу, входя в каюту. – Сегодня вечером я встречаюсь с Хён Сиком, но… почему ты плачешь? Что случилось? Саки вытерла слезы и указала на планшет. – Видео. Старые письма. Кензу обнял ее. – Я тоже скучаю по нему, но ты не должна больше смотреть их. Тебе необходимо держать себя в руках до тех пор, пока экспедиция не закончится. – Я не стану притворяться, будто его не существует. Она подошла к репликатору и заказала себе еще виски. Кензу взял тарелки, которые она оставила на кухонном столе, и стал убирать за ней, даже толком не осознавая, что делает. Он был очень похож на своего отца и теперь старался вести себя так, словно ничего не произошло. Между ними повисла долгая пауза. Кензу резко вбил в репликатор несколько команд, но реакции не последовало. – Он был твоим отцом, – тихо сказала Саки. – Ты думаешь, мне не больно? – бросил Кензу. Он ударил по боку репликатора, тот запищал, а затем от него пошел пар. Его пальцы снова заплясали по клавиатуре, причем каждую кнопку он нажимал с особой силой. Репликатор приготовил для него кружку зеленого чая, и Кензу стал успокаиваться после своей внезапной вспышки гнева. – Я пытаюсь жить дальше. Отец хотел этого. Неожиданный всплеск эмоций Кензу пробудил в Саки желание обнять его, как когда-то, когда он был еще маленьким мальчиком. В последние месяцы она с головой ушла в работу, а он искал утешение в чем-то другом. Он вырос, а она даже не заметила этого. – Прости, – сказала она. – Иди, отдохни со своим парнем. Выражение его лица смягчилось. – Мам, тебе не стоит пить в одиночестве. – А тебе не стоит встречаться с моим студентом втайне от меня. – Она слегка нахмурила брови. – Я чувствую себя ужасно неловко от того, что все раньше меня узнали о новом парне моего сына! Он отхлебнул чай. – На станции не так уж много людей. И новости распространяются быстро. – После короткой паузы он добавил: – Ты могла бы пригласить доктора Ли, чтобы она составила тебе компанию… если тебе это так необходимо. – Я не думаю, что она согласилась бы… – Саки покачала головой. – Вот поэтому все в лаборатории узнают новости раньше тебя. – Он допил чай, вымыл чашку и поставил ее на место. – Ты не замечаешь даже того, что происходит у тебя под носом. – Наверное, я еще не до конца пришла в себя. – Она посмотрела на меню своего планшета, список недавно просмотренных видео отразился целым рядом маленьких иконок с лицом Эм-Джея. Он должен был находиться здесь, должен был ждать ее. Они должны были прожить вместе чудесную жизнь. – Я знаю. – Он обнял ее. – Но, мне кажется, ты должна хотя бы попытаться. Пласты информации сокращаются по мере того, как они удаляются от своего первоисточника. В археологии, когда вы извлекаете артефакт из его окружения, физические записи трансформируются в описания и фотографии. Вы сами выбираете, что должно быть зафиксировано, а что – нет, часто не осознавая, что именно вы не считаете своим долгом сохранить. Ваши впечатления – занесенные в книги, или электронные планшеты, или какие еще устройства у вас сейчас в моде, – сами по себе становятся теми самыми физическими записями, которые могут найти исследователи будущего через много лет после вашей смерти. Саки вместе с Ли отправились в Хроники, выбрав временной отрезок "четыре недели после начала эпидемии". На третьем этаже больницы было пусто. Там не только не было людей – данная часть Хроник относилась к тому периоду, когда все уже умерли, так что это не вызывало удивления. Но создавалось впечатление, что здесь проводилась частичная уборка. Матрасы и металлические кровати остались на месте, однако кто-то или что-то забрало все простыни. В горшках не было ничего, даже засохших растений. С момента катастрофы прошло не так много времени, поэтому что-то здесь не сходилось. – Зачем кому-то убираться в больнице, пока все умирают? – написала сообщение Ли. – И почему здесь нет тел? Ведь на планете не осталось никого, кто мог бы позаботиться об останках! Урожай погиб, попугайчик умер, больница опустела. Саки знала, что между всем этим должна соблюдаться какая-то связь, но какая именно? Она пыталась отыскать любую зацепку. На яркой солнечной заплатке на полу около одного из окон она заметила искажение пространства – в Хрониках присутствовал еще один посетитель. Окно находилось на краю зоны их действия, но, возможно, у них был шанс добраться туда? – Там кто-то есть, – напечатала Саки, – у окна. – Думаю, ты права. Давай посмотрим поближе? – Ли достала веревку из-за спины. – Я не твоя аспирантка и ты не несешь ответственность за мою безопасность. Саки хотела было возразить, что она, как ведущий исследователь, отвечала за безопасность всех, кто находился в ее группе, но не стала этого делать. Возможно, Ли снова дразнила ее, но в чем-то она была права. Раз уж Ли готова рискнуть, у них появилась возможность во всем разобраться. – Давай я сама туда пойду? – попросила Саки. – Ты думаешь, это может быть Эм-Джей, – сказала Ли без какой-либо вопросительной интонации. – Да. Ли надежно закрепила веревку вокруг своей талии и передала Саки другой конец. Они дважды проверили страховочные узлы. Если узлы вдруг развяжутся, вернуться на исходную позицию будет непросто или даже невозможно. Они развернулись, соединив ладони и ступни. – Осторожно. Если тебе не удастся преодолеть достаточное расстояние, попробуем еще раз. Ладони Ли были теплыми, маленькими – меньше, чем у Саки. – Готова? Саки чувствовала легкое движение пальцев Ли, пока та печатала. Она кивнула. – Три, два, один. Они оттолкнулись друг от друга, Саки полетела к окну, а Ли – в противоположном направлении, оставляя в Хрониках широкий шрам рассеяния. Саки контролировала свое тело и следила за тем, что происходило вокруг, пока летела к окну. Человеческий силуэт находился к ней спиной, и она никак не могла рассмотреть его лицо. Веревка закончилась в метре от окна. – Это Эм-Джей? – пришло сообщение от Ли, находившейся в другой части комнаты. – Я не знаю, – ответила Саки. Белая фигура у окна была того же роста и той же комплекции, что и Эм-Джей. Но колония ведь большая, и даже если брать в расчет одних только архронологов, этим человеком мог оказаться кто угодно. Саки выгнулась, чтобы приблизиться к окну еще на несколько сантиметров, но все равно не смогла рассмотреть стоявшего там. Она могла бы отвязать веревку и воспользоваться микрореактивными двигателями на своем костюме… но нет, в таком случае Ли оказалась бы в беспомощном положении. – Кто бы там ни был, он или она смотрит в окно. – Саки оторвала взгляд от фигуры, которая могла или не могла оказаться ее возлюбленным. Она много раз видела поселение на Новом Марсе, даже эту его часть, так как больница находилась через двор от лаборатории архронологов. Эм-Джей иногда записывал в этом дворе видеописьма на желтой траве, которая росла под фруктовыми деревьями, привезенными с Земли. У окна не было деревьев. И не было травы. Не было даже высохшей травы и мертвых голых деревьев. Поверхность без какой-либо растительности. Ничего, только слой красной почвы Нового Марса. – Все пропало, – напечатала Саки. – Все живое уничтожено. На складе они не обратили на это внимания, так как там и не должны были находиться живые объекты. Они с Ли снова вернулись в центр комнаты, подтягиваясь на веревке, пока снова не оказались на исходной позиции. Откорректировав программу своих "пчел" в надежде, что им удастся получить более четкое изображение еще одного визитера, они выпустили их в помещение. – Дело не только в этом. – Ли напечатала сообщение, пока "пчелы" исследовали комнату. – Здесь все кажется таким странным. Исчезла любая органика. Остался только металл или пластик. Как только она это сказала, все словно встало на свои места. Но кое-что все равно не сходилось. – Инопланетные артефакты на складе состоят из органической материи. Почему же их не уничтожили вместе с остальным? Один из наших возлюбленных считал, что все важное является бесконечным. Числа. Время. Любовь. И что бесконечное должно быть невидимым. Мы стирали большие фрагменты Хроник ради любви, но это привело в ярость других наших возлюбленных. Сложно бывает заключить в объятия сразу всех возлюбленных, разбросанных по галактике. Невозможно угодить всем. Саки стояла, прижавшись спиной к Хён Сику. Мир вокруг них из серого стал красно-оранжевым. Они оба плыли в небе над старательно выкопанным котлованом. Место раскопок было тщательно размечено, черные веревки тянулись между вбитыми в землю кольями, похожая на глину почва снималась слой за слоем для всестороннего анализа. Тонкая красная пыль кружилась вихрем на зловещем безмолвном ветру и собиралась в углах котлована. Хён Сик вздрогнул и пошатнулся. – Хроники просто создают образы. Но в таком месте ты чувствуешь себя иначе, чем в закрытом помещении склада, – напомнила ему Саки. У него был болезненный вид, и если бы его сейчас стошнило, пока они еще находились в Хрониках, это могло бы затруднить исследования некоторых данных. Впрочем, даже если бы ничего подобного не произошло, все равно это было очень неприятно. – Я никогда еще не бывал на открытых пространствах. Простор здесь поистине безграничный, и ты ощущаешь себя настолько невесомым, что становится не по себе, – передал сообщение Хён Сик. Он сделал глубокий вдох. – И пыль шевелится. – Человеческое сознание привязано к определенному промежутку времени. Внутри заброшенных помещений вроде склада промежутки времени, в течение которых ничего не происходит или не изменяется, гораздо длиннее. Но сейчас мы просматриваем те отрезки записей, в которых есть движение, именно поэтому в этих местах мы стараемся проводить как можно меньше времени, – объяснила Саки. – Извините. – Лицо у него по-прежнему было зеленым, но он, как мог, сдерживал тошноту. Саки сосредоточила внимание на окружавшей ее местности. Она не заметила никаких явных искажений, никакого вторжения в архив времени. Эм-Джей не посещал Хроники в этот момент времени и в этом месте. По настоянию Ли, команда запустила дроны, чтобы они в течение трех дней облетели всю колонию, начиная с того момента, когда был зафиксирован последний выход колонистов на связь. Это было ужасно нерационально – стирать такую значительную часть Хроник, тем более что она касалась столь важного исторического момента. Если в будущем какая-нибудь команда исследователей решит изучать планету, то вместо информации о последних днях они получат лишь белый туман, возникший в результате того, что при сборе информации часть сведений была навсегда уничтожена. Хотя если бы Саки была честной до конца, она бы признала, что сильнее всего ее тревожило то, что она не сможет увидеть последние минуты Эм-Джея. Дроны проникли в Хроники намного глубже момента его смерти или тех его поступков, которые он успел совершить перед гибелью, и широкими полосами стирали все за собой. Но он умер, – и зачем теперь переживать о том, что произойдет с той информацией о нем, которая была записана в Хрониках? Тем не менее для Саки это было все равно как если бы она сама уничтожила его письма или удалила его из списка контактов на своем планшете. Саки пыталась сосредоточиться на настоящем. Они находились в том/таком самом месте, каким оно было за несколько недель до последнего выхода колонистов на связь, и должны были собрать информацию о проведении раскопок артефактов. Возможно, им удалось бы заметить то, на что не обратили внимания Эм-Джей и его группа.