– Если бы все было так просто! В этом было задействовано много участников и затронуто много интересов. Но да, в конечном итоге они решили, что план Г. Дж. Уэллса – идеален. Зачем придумывать что-то новое, когда уже составлен отличный план? – Но вы сказали, что Уэллс написал роман-предостереже-ние, а не проект социального устройства… – Они восприняли его книгу как руководство к действию. И все получилось. В самом начале они даже привлекли к работе обоих Уэллсов, а затем освободили их в награду за "сотрудничество"… – Вынужденное сотрудничество… "El bombín" кивнул. – Так, давайте-ка еще раз и по порядку, – сказал Перучо. – Вы хотите сказать, что притча и шутка положили начало этой экономической системе и всему обществу? Тому самому обществу, которое запретило всякий художественный вымысел? – Они ограничили возможности для творчества именно потому, что знали, какое воздействие оно способно оказывать. – Орсон Уэллс создал пропагандистскую машину этого режима и в течение многих лет блестяще выполнял свою работу под целым рядом псевдонимов, таких, например, как Кейн. Никто не знает, чем он занялся впоследствии, возможно, провел остаток своих дней на острове, курил сигары и обзавелся детьми. Но мы знаем, что сделал Х. Дж. Уэллс. Он стал предпринимателем и заработал огромные деньги. В конце концов, он всегда знал, как устроен внутренний механизм власти. С помощью своего друга Г. К. Честертона он создал секретное учреждение, которое защищает творцов вроде вас, мой дорогой Перучо, и изыскивает способы создавать художественные произведения даже в столь неблагоприятных условиях. Перучо посмотрел на печатные станки в этой большой мастерской, занимающейся фальсификацией. – И все это финансирует фонд Уэллса? – спросил он, переваривая невероятную информацию. Они стояли молча, пока Перучо рассматривал старинные печатные машины, переписчика, изготовителей бумаги. У него было много вопросов… но все это воспринималось настолько потрясающе – невероятно, что требовалось время, чтобы он смог привести свои мысли в порядок. – Мне нужно прогуляться, – сказал он. "El bombín" кивнул и вручил ему ключи от тайной двери. – Можете вернуться, когда пожелаете. Перучо долго шел пешком. Теперь, когда он узнал тайну, которую скрывала Барселона, город казался ему другим, более интригующим и соблазнительным. Если этой секретной организации удавалось работать втайне от посторонних глаз, то сколько еще удивительного было скрыто в тени? Он пришел на рынок Энкантс и стал просматривать стопки старых книг, которые уже столько раз становились ненужными и передавались из рук в руки, а теперь лежали среди поношенной одежды и старой посуды, пока не купил себе три из них. Он никогда не мог побороть этого искушения. На следующий день он, как обычно, пошел на работу. И через день – тоже. Жизнь постепенно возвращалась в привычный ритм. Затем, в четверг "el bombín" подошел к его рабочему месту. – Перучо, – сердито сказал он, – на этом листе нет полей, переделайте. Перучо с удивлением уставился на него. Он еще не видел такого прекрасного актера. – Да, сеньор. В тот же день Перучо вернулся к узким улочкам и отыскал потайную дверь. Он открыл ее ключом. Роза радостно встретила его. – И что теперь?.. Что меня ожидает? Моя жизнь… изменится? Роза улыбнулась. – Не обязательно. За все эти годы мы поняли, что проще всего секретной писательской деятельностью заниматься так, как это делали вы: работать безо всякого прикрытия. – Значит… после всего этого… завтра я должен буду как ни в чем не бывало пойти на работу, словно ничего особеного не происходит? – Да. Именно так. Как будто это место, все эти удивительные машины и творцы, а также эта наша с вами маленькая беседа всего лишь… художественный вымысел. Грег Иган Грег Иган (gregegan.net) опубликовал более шестидесяти рассказов и тринадцать романов и является лауреатом премии "Хьюго" и Премии имени Джона У. Кэмпбелла. Среди его последних публикаций – повести Perihelion Summer ("Лето перигелия") (Tor.com) и Dispersion ("Рассеивание") (Subterranean Press). Это не путь домой[66] 1 Когда Айша заметила за окном Цзинъи, на мгновение ей показалось, что она видит отражение в стекле. Затянутая в скафандр, но с обнаженной головой, с шлемом, стиснутым в руке, Цзинъи должна была стоять за ее спиной и смотреть в глубину комнаты. Но нет. Айша опустилась на колени на пол и заплакала. Это Цзинъи не давала ей впасть в отчаяние. Это Цзинъи сделала план реальностью и нашла силы следовать ему. Но когда сама Цзинъи дрогнула, когда она засомневалась, все попытки Айши подбодрить ее и вновь запустить самоусиливающийся механизм поддержки, что уже почти год не давал им сойти с ума и заставлял бороться, ни к чему не привели. Айша всхлипывала, пока скорбь немного не ослабила хватку и не предложила ей выбор: последовать за Цзинъи в темноту или сделать шаг назад и попытаться пройти по краю пропасти. Она поднялась на ноги, подошла к колыбели, подняла Нури и положила в слинг. Она не может позволить себе сломаться. Ни по этой причине, ни по какой-либо другой. Дочь крепко спала; Айше даже удалось надеть их совместный скафандр, не разбудив ее. Затем она вышла наружу, чтобы подготовиться к путешествию. Открытый прицеп багги напоминал транспорт, который она могла в студенческие деньки нанять в Данидине, чтобы перевезти немногочисленную мебель между съемными квартирами. Айша не отпрянула от этого воспоминания; представила рядом с собой Джанни, как он улыбается и поддразнивает ее, суетящуюся над размещением каждого предмета в прицепе. Все стойки были достаточно короткими, чтобы поместиться в прицеп, но она не хотела, чтобы они перекатывались по нему. Поэтому Айша нашла в мастерской стяжки для кабелей и терпеливо объединила стойки в связки, края которых можно было прикрепить к прицепу. Она уже сложила полотно из сверкающих кремниевых волокон, которое они с Цзинъи ткали последние четыре месяца, но даже в сложенном виде оно занимало так много места, что полностью закрыло ей обзор, когда она присела на корточки, чтобы его поднять. Айша достала салазки с тросом, погрузила на них сверток и проволокла его через мастерскую наружу, на реголит. Пока Айша смотрела на серп Земли, Нури проснулась и заплакала. – Ш-ш-ш, ш-ш-ш! Она не могла погладить дочь через скафандр, но умудрилась подтолкнуть к ней грудь. Присосавшись, Нури перестала жаловаться и удовлетворенно принялась за еду. – Мы поедем кататься, – объяснила ей Айша. – Что ты на это скажешь? Цзинъи смотрела на запад, туда, куда они собирались отправиться вместе, вслед за солнцем. Айша не видела причин класть подругу на грунт; очевидно, та заблокировала сочленения скафандра, чтобы он поддерживал ее тело в вертикальном положении, а значит, не хотела окончить свой путь, лежа в пыли. Нури перестала сосать и недовольно захныкала; потом опорожнила кишечник, от чего вокруг распространился едкий запах, но ее подгузники были такими же волшебными, как и подгузники Айши, и не нужно было ничего предпринимать, только терпеть вонь. Айша закончила сборы, накрыла все вещи в прицепе брезентом и начала затягивать ремни. Покончив с этим, она снова посмотрела на Землю. Айша всегда хорошо ориентировалась на местности; ей было достаточно одного взгляда на далекий шпиль, чтобы отыскать дорогу домой. Но в этом мире ей ближе к дому не подобраться, и мысль о том, чтобы сесть в багги и ехать, пока не станет верным противоположное, казалась самоубийственной. Какое унижение, если наконец прибудет спасательная команда – опоздав всего на каких-то двенадцать месяцев – и завершит свою миссию, со смешками перешептываясь: "Она отправилась на дальнюю сторону?" Статуя Цзинъи сохраняла решимость. – Ладно, я буду придерживаться плана, – сказала ей Айша. – Точно так же, как поступила бы ты. 2 – Медовый месяц на Фиджи! Спасибо! Айша благодарно обняла отца, но тот брюзгливо перебил ее: – В конверте есть кое-что еще. Посмотри внимательно. Покраснев, Айша выполнила его просьбу, гадая, не прилагалась ли к билету на самолет и бронированию номера в отеле неприлично крупная сумма на карманные расходы. Но листок бумаги, который она проглядела, был билетом совсем иного толка. – Я посоветовался с Джанни, прежде чем его купить, – сказал ей отец. Это было осмотрительно: лотерейный приз предназначался строго для пар, и если, выиграв, она обнаружит, что ее муж не в состоянии перенести путешествие, оба будут страдать. Уж лучше обойтись без билета. Той ночью, лежа с Джанни в постели, она обсуждала их шансы. – Один к ста тысячам, – размышляла она. – Уж скорее меня возьмут в программу подготовки астронавтов. – Только если ты подашь заявку.