— Одноокий? — переспросил он, несколько пораженный тем, что слышит. «Если у тебя, мальчик, есть еще варианты, я с удовольствием их выслушаю, — устало проговорил незримый собеседник. — Еле пробился к тебе. Что за день! Все не так». — Согласен. — Эдмер хмыкнул, вернув взгляд к побледневшему лицу Аделин. Провидица сглотнула, с силой сжимая сомкнутые руки, но выдавила из себя дрожащую улыбку. Потому, что если Одноокий решил заговорить сам, это ставит под большой вопрос умения провидцы донести его волю. «Было много преград. Чья-то недобрая воля мешала магии алтаря набрать полную силу… Но сейчас… она растворилась», — задумчиво рассудил Одноокий, метясь бесплотным голосом между стенами. — Я же сказала, светлейший! — возмутилась Аделин. — Что эта девица мешает! Помыслами, словами… Тем, что она не усмирила свой разум перед ритуалом. И, может, сделала это намеренно, чтобы сорвать его! Ее слова только всколыхнули в душе сомнения насчет Илэйн. Но может статься так, что дело лишь в банальном женском соперничестве. Потому поддаваться ее гневу пока рано. «У нас мало времени, — вновь заговорил Одноокий. — Ритуал нарушен. Потому говори быстрее». — Я хочу узнать судьбу своего будущего брака, — громко разъяснил Эдмер, словно Одноокий был еще и одноухим. — Источник Долины выбрал для меня амари. Но суждено ли ей стать единственной, что составит мою жизнь и усилит мой род? «Хм, говоришь складно, не придерешься, — заметил Одноокий довольно ехидно. — Да, я чувствую вкус силы твоей амари. Большой силы. Силы, которую тебе сложно будет принять. Я чувствую ее растерянность. А ты не видишь в ней то, что истинно должен увидеть — и оттого злишься. Потому что не понимаешь. Вы можете потерять друг друга навсегда, а можете обрести гораздо больше, чем теперь — все будет зависеть от ваших решений». Эдмер потер лоб пальцами, глядя на Вивьен. Похоже, ей и правда грозит опасность. — Так что же. Наследников может не быть? — уточнил он. «Может и не быть, если ты не прозреешь. Если она не отыщет себя настоящую, — Одноокий едко хохотнул. — И если не захочет принять тебя, как мужа, конечно. В своей душе и в своей постели». Да, это очень ценное уточнение! Будто Эдмер собирался брать амари силой. Ей положено его желать, в конце-то концов! Правда, это не утешало. «И еще, мальчик… Послушай. Драконий источник погаснет. Но еще большая тьма накроет королевство. Ты должен быть готов к битве с неведомым и давно забытым. Таким древним, что даже я не помню его имя». Голос Одноокого становился все тише, пока не растворился совсем. Эдмер вздохнул, укладывая в голове все услышанное. Он и не предполагал спокойной и простой жизни дальше. Однако все, что сказал Одноокий, усложняло ее еще больше. Как теперь не думать об этом? Ритуал пришлось заканчивать: голос Одноокого смолк так резко, словно за ним кто-то захлопнул дверь. Вернулись прислужницы Аделин и увели Вивьен вместе с ее служанками: похоже, самостоятельно до покоев амари они не добрались бы. В ритуальном зале снова стало тихо и пусто. — Скажи, — Эдмер приблизился к Аделин, которая, кажется, была озадачена случившимся не меньше его, — как случилось, что ты не почувствовала никакого препятствия на пути воли Одноокого? Провидица взмахнула руками, вычерчивая в воздухе замысловатый знак, храня при этом самое невозмутимое выражение лица. — Я не колдунья, чтобы разбираться в таких вещах, Эдмер. Она повернулась и пошла прочь, явно собираясь по-тихому улизнуть. — Стой! — велел он, и Аделин замерла на полушаге. — А в чем ты разбираешься? Разве не твоя задача — обеспечить должное проведение ритуала? — Ты в чем-то меня обвиняешь? — провидица сощурилась и сделала пару угрожающих шагов навстречу. — Я сама столкнулась с таким впервые! Не лучше ли тебе поговорить об этом с мейре Хингрэд? Она хищно улыбнулась, выделив ее имя особенно едким тоном. — Оснований обвинять ее у меня не больше, чем тебя! — пришлось повысить голос. Но нахальный взгляд Аделин прижигал его, как жгучий хвощ. — Ты знаешь меня несколько лет! — пошла в наступление женщина. — А ее видишь второй раз в жизни. Ты, видно, оглох, раз не слышал того, что о ней говорят! — Я прекрасно слышу, — Эдмер протянул руку и обхватил пальцами ее подбородок, заставляя чуть откинуть голову назад. — А ты забываешься! Сейчас ее притягательные черты казались резкими и таинственными в свете полыхающего в чашах огня. Провидица отклонилась, прогибаясь в поясе, попятилась, пока не уперлась спиной в алтарь. Какие они все разные: Вивьен, Аделин… Илэйн. Да, она тоже. Почему-то отставить в сторону мысли о ней не получалось. Сегодня, когда Селвин принес обратно отданный ей утром камзол, Эдмеру долго мерещился исходящий от ткани запах ее кожи. Легкий, едва уловимый аромат преследовал его повсюду, пока он не велел слуге забрать камзол в чистку. — Нас многое связывает Эд, — проговорила Аделин, когда ей некуда стало бежать. — Мне казалось, что это что-то значит И дарует мне хоть каплю твоего доверия. — Сейчас не время давить на то, что ты однажды согласилась разделить со мной постель, — он покачал головой, заставляя ее вжиматься в камень сильнее. — Твои пристрастия не отменяют твоих обязанностей. — Пристрастия? Ты себе льстишь! — фыркнула женщина, но ее губы на мгновение досадливо изогнулись. — Я понимаю, что скоро ты женишься. Не думай, на коленях у твоих ног ползать не буду. Но ты сам не сможешь так просто от всего отказаться. Я знаю тебя… А эта девчонка. Она тебя просто боится. Ее голос утратил режущие упрямством нотки, стал мягче и тише. Но Эдмер сейчас был слишком зол, чтобы воспринимать ее попытки соблазнить его так, как ей хотелось бы. — Ничего, со временем она станет хорошей женой. — Твоей тенью — не больше. Той, кто — возможно! — родит тебе наследника. Ты сам слышал, что говорил Одноокий! Я думаю, тебе стоит повторить ритуал выбора. — Это пустая трата времени. Эдмер отпустил Аделин и сделал шаг назад. Она резким жестом сомкнула на груди откровенный вырез платья. — Просто подумай. Может тебе прогнать отсюда Илэйн Хингрэд? Я уверена, за душой этой девицы много тайн. Как бы не получилось так, что она метит в твои любовницы. Отчего нет? — ее голос визгливо звякнул. — После того, что она выкинула накануне ритуала Туманного лорда, вряд ли кто-то возьмет ее замуж. А тут такая возможность… Провидица едко усмехнулась, щуря глаза, явно пытаясь каждым словом уязвить Эдмера. Зачем? — Боюсь, предрекать тебе удается не так хорошо, как я думал. Где уж копаться в чужих душах! Займись лучше своими прямыми обязанностями, пока мне не пришлось выбирать другую зрящую. Эдмер кивнул ей напоследок и твердым быстрым шагом покинул зал. Спал он в эту ночь скверно. В голове постоянно крутились слова Одноокого, принимая значения одно другого зловещее. Та и свихнуться недолго! Устав бороться с впечатлениями от прошедшего дня, Эдмер встал рано и перед завтраком вызвал к себе Селвина. — Передай мейре Хингрэд, чтобы она явилась ко мне в кабинет как можно скорее. Тот кашлянул, прижав кулак к губам, словно хотел скрыть улыбку. — Мейре Хингрэд? Не Арейя? — уточнил он весьма ехидно. Эдмер раздраженно махнул на него рукой. — Ты все правильно услышал. Давай без намеков. Дернув густыми бровями, Селвин поклонился и ушел. Его не было довольно долго, но наконец он явился, кажется, чем-то озадаченный, а может, даже расстроенный. — В чем дело? — Эдмер поднял на него взгляд от записей, где отметил предсказания Одноокого. Так над ними проще размышлять. — Боюсь, мейре Хингрэд не сможет прийти так скоро, как вам хотелось бы, — камергер развел руками и продолжил: — В покоях ее не оказалось. Зато стража видела, как она вечером встретила мейта Бодлера и тот унес ее… — Куда?! — Эдмер бросил перо в чернильницу, но промахнулся. — В свою комнату. Илэйн/Регина Когда я наконец проснулась, то с большой досадой поняла, что уже утро. Чувствовала себя, прямо сказать, как с большого жестокого похмелья. Вот только не понятно, какой паленой гадости перепила, что меня так размазало. Но, кажется, за ночь все постороннее наконец покинуло мое тело, оставив вялость и неприятный привкус во рту. Я открыла глаза, услышав возню и какой-то размеренный звон поблизости. Вокруг все та же комната, что и была вечером — значит, не померещилось. А вот вчерашний принц, к сожалению, превратился в тыкву, как у заправской Золушки. Вместо изарда у стола под окном стоял невысокий, крепенький мужчина в темно-фиолетовом камзоле поверх черной рубашки, убранными в тугой пучок русыми волосами и чуть кривенькими ножками. Да он и мне по плечо будет! Незнакомец на тыкву, конечно, не тянул, но на баклажан — вполне. Он замешивал в мисочке некий отвар и так был увлечен этим процессом, что не сразу заметил, что я уже вовсю его разглядываю. — Вы проснулись! — воскликнул наконец, повернув ко мне голову. Его плотные, словно у Матрешки, щечки так и сверкнули на солнце. — Меня зовут Кейн, я личный лекарь светлейшего. Мейт Болдер так напугал меня, когда заявил, что от слабости вы вчера не смогли дойти до своих покоев. Он подхватил ладонью керамическую мисочку, над которой поднимался ароматный пар, и ловко перелил содержимое в чашку через ситечко. — Да, мне сейчас гораздо лучше, — яс сомнением проследила за его манипуляциями. — Обыкновенное переутомление! — лихо поставил диагноз мейт Кейн и протянул напиток мне. Вот не доверяю я здешним зельям! Но лекарь казался таким благожелательным и даже милым, словно Купидон-переросток, что отказывать было даже совестно. Отвар оказался на удивление приятным на вкус, травянисто-цветочным, с немного жгучим шлейфом. И правда, бодрит! Теперь можно спрыгивать с этой грандиозной кровати и бегом — к себе. Пока я искала свои туфли и одновременно пыталась поправить крайне неприлично помятое платье, лекарь решительно открыл окно. — Вам нужно пойти прогуляться, мейре! — посоветовал он. — Свежий воздух Долины вернет вам силы. Да, средство и не блещет оригинальностью, но с ним и не поспоришь. — Я тоже так считаю, — вдруг раздалось от двери.