— М-м, боюсь показаться невежественной, но почему я должна это пить? — голос слегка подрагивал от нарастающего раздражения. — Не волнуйтесь! — махнула рукой Аделин, словно предлагала мне витаминку. — Это совершенно безвредно. Снадобье создано на основе воды из источника в главном храме Одноокого. По легенде, впервые он увидел свою будущую жену именно в тот миг, когда она купалась в нем. Не сумев совладать с соблазном, он затаился и долго наблюдал за ней, но девушка его обнаружила. Случился страшный скандал. И тогда, чтобы доказать серьезность своих намерений и принести извинения, Провидец сказал, что отдаст один свой глаз жене в свадебный дар, чтобы она замечала и знала все. Он же сохранит мудрость, чтобы толковать и передавать нам то, что она увидит своим бесконечным взором. Все ясно: старая поговорка о том, что муж — голова, а жена — шея. Собственно, суть провидиц как раз в том и заключается: они якобы зрят и передают слова лордам и королям — а уж те решают, что с этим делать. Прямо скажем, сомнительная схема. Или это во мне говорит мировосприятие человека из лишенного магии мира? — Благодарю, что освежили мои познания в мифологии, — я покивала, когда Аделин торжественно смолкла. — Но все же… Каков эффект у этого… снадобья? Хотя вовсе не уверена, что это не какая-нибудь отрава! Даже если нет, я иномирянка, и еще неизвестно, какое воздействие эта зловещего вида жидкость на меня окажет. — Понимаете, — зрящая развела руками, — все, что будет происходить в зале провидиц, предназначено только для лорда. Для разума остальных просто-напросто вредно осознавать явление Одноокого и величину его мудрости. К тому же… гораздо надежнее, когда ни у кого не будет возможности разнести лишние сплетни во все концы. Потому… это зелье чуть притупит восприятие девушек, а затем, после первого же приятного и совершенно обычного сна они все забудут Прозвучало несколько неожиданно! То есть мне хотят стереть память? Я, знаете ли, и так щедротами не избалована: еле-еле помню какие-то смутные обрывки прошлой жизни нынешнего своего тела. А тут у меня хотят вырезать еще один немалый кусок воспоминаний. Теперь даже не удивительно, что о сути этого ритуала так мало известно даже самим амари. Просто некому было им об этом рассказать. Никто ведь ничего не помнит. Хитро! — А просто уши заткнуть? — я криво усмехнулась. Аделин даже слегка растерялась от гениальной простоты предложенного мной решения. — Думаете, голос Одноокого, это то, от чего можно оградиться затычками? — Я не утверждаю, просто как вариант — захотелось плеснуть во все это немного сарказма. — Но нет, так нет То есть, остальные жертвы… простите, девушки, тоже должны это выпить? — Конечно! И даже сама амари! Ну хоть не одна я такая. А то уж подумала было, что мне оказали особую честь. Впрочем, это ничего не меняет. Голоса Одноокого в голове я не боялась: на минуточку, пережила осознание себя в другом теле и в другом мире. Уж с этим как-то справлюсь. А насчет предсказаний… Я не болтливая, никому не скажу. — Что ж, — пришлось изобразить смирение. — Не мне спорить с волей Одноокого, верно? — Я рада, что вы понимаете! — кажется, совершенно искренне обрадовалась Аделин. То ли тому, что ритуал пройдет беспроблемно, то ли тому, как легко я согласилась на самоустранение. Кто ее, эту зрящую, знает. Пока что она для меня опасная загадка. — И когда же его пить? Прямо перед ритуалом? — Да. Он состоится вечером, — Аделин наконец засобиралась уходить. — Я пришлю помощницу, чтобы вы успели подготовиться. Откланявшись, она ушла. А я навернула еще несколько кругов у стола со снадобьем, гадая, как это все расценивать. Что она вообще во мне увидела? Или, может, ее особое ко мне внимание — это только плод моего воображения? Но все мои сомнения в мгновение ока развеял вернувшийся Смагарл. Он влетел в раскрытое окно и весьма изящно приземлился на край стола, где стояли приготовленные для него фрукты. Носом — сразу зарылся в самое вкусное, завертелся и хвостом смахнул флакон на пол. Я рефлекторно подставила ладонь, но поймать его не успела. Склянка звякнула, рассыпаясь на кучу осколков, а жидкость быстро впиталась в камни. — Спасибо, помог! — я покачала головой, с укором глядя на дракончика, который уплетал угощения без самого малого чувства вины за содеянное. Драгоценный результат алхимических изысков безвозвратно исчез. И об этом я не собиралась докладывать Аделин. Меньше будет расспросов! Вечером, уже ближе к ночи, за мной и правда пришли — одна из прислужниц Аделин. Одета она была в довольно свободное — безо всяких корсетов — серо-голубое платье и такое же принесла мне. Ох уж эта обрядная атрибутика! Но в чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не лезут, потому я безропотно переоделась. Хоть какой-то силуэт платью придавала лишь шнуровка на боках и под грудью, но так даже удобнее! — И не забудьте взять с собой флакон, — напомнила прислужница. А вот это упс! Потому что, как известно, флакон приказал долго жить вместе со всем его содержимым. Я-то уже понадеялась, что никто ни о чем меня не спросит, поверят моим честным глазам. — Гхм, — я смущенно прочистила горло. — Простите, но я его случайно… разбила. Глаза служительницы на миг округлились, но она сразу сдержанно улыбнулась. — Зрящая скажет, что делать. Пока мы спускались в неведомые недра Хэйвена, я все пыталась сообразить, чем мне грозит такая неосторожность. Нет, неосторожность, конечно, Смагарла, который сейчас преспокойно отдыхал на балконе моей спальни — но расхлебывать-то мне! Скоро мы с молчаливой сопровождающей, наконец вышли на просторную полукруглую площадку. Здесь было пусто — ну, разве что, несколько стражников стояли вдоль стены и у дверей. Стояли и не шевелились. С опаской косясь на них, я последовала за служительницей дальше. Перед нами словно сами по себе распахнулись высоченные — наверное, чтобы через них мог пройти дракон, — двустворчатые двери. Зал за ними освещался разведенным в нескольких чашах огнем. Между ними по какому-то явному порядку ходили другие служительницы. Аделин стояла в образованном жаровнями круге, как и всегда, выделяясь своим экстравагантным видом. Весьма откровенным, если уж быть строгой. Прислужницы, значит, в хламидах до пола, а она — в перехваченном широким поясом шелковом платье с открытыми плечами и нескромными разрезами широкой юбки. По самое, как говорится, не балуй. Так что Эдмера понять я была готова — при всей солидарности с Вивьен. Какой нормальный мужик стерпит, когда перед ним буквально сверкают всеми прелестями? Кстати, пустынница тоже была здесь. Она стояла у стилизованного в форме глаза алтаря, сложив перед собой руки, и слегка испуганно озиралась. Едва я вошла, как за мной потянулись и остальные «сестры» по несчастью. Взявшая надо мной шефство служительница пока не стала беспокоить Аделин. Приблизиться к Вивьен мне тоже не позволили. Потому мы с ней только обменялись встревоженными взглядами на расстоянии. Пустынница кусала губы и с силой сжимала в ладонях флакон с тем самым снадобьем, которого у меня сейчас не было. Все чего-то ждали. И скоро стало понятно, чего. Вернее — кого. Две прислужницы снова распахнули двери, и в зал вместе с потоком сокрушительной драконьей энергетики вошел сам Стальной лорд. Теперь он выглядел несколько необычно. Его одежда, можно сказать, напоминала ту, в которую обрядили девушек, но только в мужском варианте, конечно: Свободного кроя рубашка, просторные брюки. Из-под ворота виднелась поблескивающая в свете огней цепочка амулета. Волнистые волосы мягкими завитками почти касались плеч. Губы — при любых других обстоятельствах, очень даже чувственные, — сейчас были плотно сжаты, а в глазах стоял привычный уже холодный металл. Вивьен даже шею вытянула, как ей хотелось приблизиться к жениху. Ее нетерпение и восторг слабым вихрем коснулись меня через кулон на шее. Теперь провидица наконец отвлеклась то ли от молитвы, то ли от чтения какого-то заклинания — и повернулась к лорду. Ожила и моя служительница: слегка суетливой рысцой одна подбежала к Аделин и шепнула ей что-то, указав взглядом на меня. Случилась заминка. Провидица тут же спала с лица и тоже уставилась в мою сторону. — Что случилось? — голос Эдмера гулко вонзился в свод каменного зала. — Прошу прощения, светлейший! — сразу отозвалась Аделин, подходя ближе. — Небольшое недоразумение. Я передала всем девушкам необходимое для ритуала снадобье — чтобы к началу оно напиталось их энергией. Но получилось так, что мейре Хингрэд разбила свой флакон. — Ну так дай ей другой! — раздраженно велел изард и через весь зал швырнул в меня тяжелым взглядом. Удивительно, как я не превратилась в лепешку сразу. — Увы, светлейший, особый эликсир не так просто раздобыть, это не простая водица. И теперь за ним вновь нужно ехать в храм Одноокого. Из-за неосторожности и неуважения мейре Хингрэд придется отложить ритуал! Постойте-постойте! С какой, однако, проворной готовностью она начала обвинять меня в неуважении и преступной халатности! Я даже вперед подалась от возмущения. Но вновь ударилась в незримую стену направленного на меня гнева изарда. Да уж, сейчас он мне плечики камзольчиком-то не накрыл бы… — Все равно. Ритуал должен быть проведен! — Но светлейший! — возмутилась Аделин. — Я не уверена, что Одноокий стерпит это и откликнется. — Ему нужна энергия, так? — оборвал ее лорд. — Он ее получит. А остальное лично с мейре Хингрэд я решу сам. Позже. Так, а вот это мне совсем-совсем не нравится… Кажется, я влипла — по то самое место, до куда поднимались разрезы на юбке Аделин. Теперь девушек, включая меня, подвели ближе к центральному алтарю храма, где нас ждала Вивьен. Кажется, связанный со мной крохотный скандальчик немного сбил всех с нужного настроя, а то и заставил сомневаться. Но по велению провидицы «подопытные», даже не пискнув, выпили все содержимое флаконов до капли. Что-то будет… Я невольно обернулась — чтобы в тот же миг столкнуться взглядом с Эдмером, который пока стоял в стороне и смотрел только на меня, словно все остальные исчезли. И если бы взглядом можно было раздавить голову, моя точно уже треснула бы. Скоро девушки перестали волноваться, их лица расслабились, даже в живых глазах Вивьен словно бы что-то погасло. Со стороны очень неприглядный эффект! Брр. — Коснитесь алтаря, — сухо бросила Аделин. — Слушайте. А что слушать? И почти сразу за мелькнувшим в моей голове вопросом служительницы запели. Показалось, это какая-то необычная смесь драконьего языка с человеческим. Я то понимала слова, то нет. Иногда они вообще сливались в неразборчивое мычание. Да уж… Ко многому я привыкла в этом мире, но точно не ко всему… Камень под моей ладонью вдруг потеплел, а затем стал горячим, почти обжигая — я едва не отпрянула от него подальше. Мои товарки, кажется, вообще ничего не заметили. А провидица, что стояла по другую сторону алтаря, и вовсе погрузилась в какие-то свои, провидческие, дали. Сейчас как начнет вещать! Или голос Одноокого будет звучать сам по себе? Постепенно в моей голове и правда зародился какой-то посторонний шум, отдельный от пения служительниц. Только на голос он был не похож. Снизу, от ступней, по телу поползло легкое подрагивание вместе с холодком. Я вздрогнула, когда по спине пробежало болезненное покалывание, расползлось по лопаткам и неприятными мурашками вонзилось в основание шеи. Что-то словно бы окутывало меня, щупало и пыталось просочиться внутрь, через кожу. И вот тогда мне стремительно стало плохеть. Будто я съела что-то неудобоваримое, и теперь весь организм бунтовал, посылая мне сигналы один другого тревожнее. А я даже и не знала, у кого спросить помощи. Может, так и должно быть? Вдруг пламя в одной из чаш резко взвилось и погасло. За ним — в другой и в третьей. От дыма защипало глаза. — Я не слышу Одноокого, мой лорд! — слегка испуганно возвестила Аделин. Эдмер помрачнел окончательно и решительным шагом двинулся к алтарю. — Он не видит будущее моей амари? — его голос стал еще более угрожающим. — Нет, он… его воля как будто не может до меня донестись. Что-то мешает, стоит на пути… — ее взгляд забегал, словно она и правда не понимала, что происходит. Эдмер обвел застывших вокруг него девушек взглядом, остановился на мне и вдруг сделал еще пару шагов вперед. — Уходите, — он схватил меня за локоть.