— Здравствуйте! — сказал по-английски уже знакомый большой военный чин. — Приветствует, — перевел американец. — Пусть идет со своим приветствием туда, на чем сидит… — Здравствуйте, — перевел американец— Садитесь, — показал американец на плетеные кресла. — Мне надо задать вам несколько вопросов. Первый. Как вас зовут? — Майкл Джонстон. Гражданин Соединенных Штатов Америки. — А его? — Спрашивает, как тебя зовут. — Задов! Хрен Моржович! — Как?! — Ладно, черт с ним. Кузнецов Алексей Петрович! Русский. То есть бывший русский. А теперь просто гражданин без паспорта. — Почему без паспорта? — Зекам паспорта не положены. — Что есть «зек»? Я не знаю, как это переводить. — Зек — это заключенный в колонии. Строгого режима. — «Колония» это что? Это поселок, где в строгом порядок живут колонисты? Которые обживают новые земли? Как у нас давно в Америке? — Во-во. Обживают земли. В очень строгом порядке. Это точно. Американец пожал плечами и перевел. — А как вы оказались здесь? — Угнали корабль, поплыли, приплыли, потерпели бедствие, пошли пешком. — Как угнали? — Обыкновенно. Как корабли угоняют. Пришли, команду выкинули и поплыли… — А как вы находили путь? В море? — А мы капитана оставили. И этого, штурмана. — И где они теперь? — Утонули. Вместе с кораблем. — А что вы у нас искали? — Честно скажу — искали золото. — У нас нет золота. — А мы не ваше искали. Мы их искали, — кивнул допрашиваемый на переводчика. — Yes! Наше золото, — подтвердил американец. — А куда вы потом шли? — Не знаю. Я не смотрел. Нас командир вел. А я шел, куда велели. За тем, кто впереди шел. — А куда велели? — Вначале направо, потом налево, потом прямо, потом опять направо… — Можете показать на карте? — Я не умею читать карт. — А почему вы были с оружием? — А как без оружия? Мы же по лесу шли. В котором зверья хищного видимо-невидимо. — Откуда оно взялось? — Расплодилось. Дело-то нехитрое… — Откуда взялось оружие? — Ах оружие? Со склада. Мы склад ограбили. — Как ограбили? — Обыкновенно. Как склады грабят. Пришли, охрану выкинули и забрали… — Хорошо, пройдите сюда… — Зачем? — Затем, чтобы убедиться в правдивости ваших слов. — А как вы убедитесь? — Вы сядете вот сюда и выпьете воду из этого стакана. Или вы меня обманывали? И были не там, где говорили? И теперь боитесь признать? — Я? Ничуть. Могу хоть целое ведро выпить. Залпом. Чтобы вы убедились… — Ну так садитесь… Кузнецов сел. И выпил жидкость. С противным терпким запахом. Из-за циновки вышел старик в балахоне. Который лечил раны. И поклонился. И вытащил из-за пояса маленькую коробочку, из которой достал тоненькие, напоминающие щепки, костяные иголочки. И еще раз поклонился. Первую иголку он воткнул куда-то за ухо. Вторую — за второе ухо. Третью — в мочку. Четвертую — в ту же мочку. Остальные — в шею. У Кузнецова заслезились и поплыли глаза. И поплыло сознание. Словно в голову закачали туман. Густой, плотный, вязкий. Который невозможно стряхнуть простым мотанием головы. Закачалось кресло. Закачались и расплылись стены. И лицо стоящего напротив вьетнамца. А вместо этого лица из тумана выплыло совсем другое лицо. Резкое и суровое. Лицо старшины. Его самого первого старшины. — Рядовой Кузнецов! — заорал он. Кузнецов знал, что отвечать ему нельзя. Что если он ответит, старшина сразу его заметит и сразу влепит ему наряд вне очереди. И что, пока он молчит, старшина его как бы не видит. А если скажет хоть слово… — Рядовой Кузнецов! — грозно повторил старшина. Так, что барабанные перепонки заболели. Очень захотелось ответить. Хотя и нельзя. Но очень захотелось. Просто неудержимо. Кузнецов зажал ладонями рот и закрыл глаза. — Рядовой Кузнецов!!! Если вы здесь, вы Должны отвечать «я!». — Я! — пискнул Кузнецов. — Громче! И четче! — Я! — рявкнул Кузнецов. — Почему вы молчали? Отвечать честно! — Я боялся! Товарищ старшина! — честно ответил Кузнецов. — Теперь вы будете говорить правду? — Так точно! Теперь я буду говорить правду! Кузнецову очень хотелось говорить правду. Одну только правду. И ничего кроме правды. Как стоя перед Господом Богом. — Тогда скажите мне, откуда у вас оружие? Кузнецов смутно помнил, что об оружии ему говорить было нельзя. Что о чем-то таком они договаривались с товарищами. Вот только он не помнил, с какими товарищами. И о чем. — Откуда у вас оружие? Отвечать!